Пол Андерсон - Зовите меня Джо [сборник litres]

Они жили в аккуратных, богато украшенных деревенских домах вдоль западного берега самого большого континента, а за ними высились холмы, поросшие лесами. Контакт проходил гладко. Наши спецы по семантике изрядно помучились с их языком, но сами жители деревни схватывали английский на лету. Их гостеприимство было беспредельным, когда мы гостили у них, но сами они держались подальше от нашего лагеря, за исключением экскурсий, которые мы иногда для них устраивали, и тому подобных развлечений. Мы все с облегчением вздохнули и принялись обустраиваться.

И все-таки тревожные симптомы появились с самого начала. Даже понимая, что голосовой аппарат туземцев очень близок к человеческому, мы никак не ожидали, что они заговорят на безукоризненном английском языке уже через пару недель. Причем абсолютно все .

По-видимому, они научились бы еще быстрее, если бы мы занимались их обучением систематически. Следуя обычной практике, мы назвали планету «Джорил», от местного слова «земля», и лишь потом узнали, что «Джорил» значит не просто «земля», а «Земля» с большой буквы, а туземцы разработали блестящую гелиоцентрическую астрономию. Они были слишком вежливы для того, чтобы навязываться, мы казались им чем-то необъяснимым, они просто сгорали от любопытства и при малейшей возможности задавали нам невероятно сложные вопросы.

После того как горячка первых дней устройства на новом месте прошла и у нас появилось время подумать, стало ясно, что мы натолкнулись на нечто, заслуживающее самого внимательного изучения. Сначала нам нужно было проверить другие регионы, чтобы убедиться в том, что Данникарская культура не была чем-то необычным, какой-то игрой природы. В конце концов, майя эпохи неолита были отличными астрономами, и аграрная Греция железного века дала человечеству развитую и утонченную философию. Изучив карты, которые мы сделали с орбиты, капитан Барлоу выбрал большой остров в семистах километрах к западу. Был снаряжен гравилет и назначен экипаж из пяти человек.

Пилот – Жак Лежен. Инженер – я. Военный эксперт – капитан космического флота Солнечной Системы Эрнест Болдингер. Представитель Федеральной администрации – Уолтер Воэн. Торговый агент – Дон Харасти. Последние двое считались главными, но и все остальные были высококвалифицированными специалистами в целом ряде областей планетологии. Приходится, когда месяцами работаешь в чужих мирах вдали от дома.

Мы отправились на облет вскоре после восхода солнца, так что в запасе у нас было полных восемнадцать часов дневного света. Океан под нами был великолепен, этакая огромная металлическая чаша – серебряная там, где солнце касалось воды, и сине-зеленая вне этих границ. Затем на краю мира перед нами вырос остров, покрытый темным лесом с пятнами гигантских красных цветов.

Лежен выбрал открытую площадку в лесу, в паре километров от деревни, стоявшей на краю широкого залива, и посадил аппарат с гиканьем и дикими криками. Он у нас пилот – круче не бывает.

– Ну, – Харасти поднялся во весь свой двухметровый рост и от души потянулся, хрустнув всеми суставами. Он был крепко сложен, под стать росту, а на его крючковатом носу красовались шрамы – следы прошлых сражений. Торговые агенты, как правило, крутые и прагматичные экстраверты. Требование профессии. Федеральные чиновники в этом смысле полная противоположность. Что становится частым источником конфликтов. – Ну что, двинули?

– Не так быстро, – откликнулся Воэн, худощавый молодой человек с внимательным взглядом. – Это племя нас никогда не видело, да и не слышало о нас. Если они увидели наше приземление, то могли и запаниковать.

– Ну так пойдем и рассеем их страхи, – пожал плечами Харасти.

– Пойдем? Все сразу? Ты серьезно? – спросил командор Болдингер. Он подумал с минуту. – Пожалуй, и впрямь не шутишь. Но сейчас за все отвечаю я. Лежен и Кэткарт, остаетесь здесь. А мы – все остальные – движемся в деревню.

– Вот прямо так? – запротестовал Воэн.

– Можешь предложить что-нибудь получше? – язвительно откликнулся Харасти.

– Вообще говоря…

Но его уже никто не слушал. Правительство руководствуется весьма запутанными инструкциями, а Воэн был еще новичком в службе Разведки, и вряд ли понимал, как часто приходится плевать на все теории и инструкции. Нам не терпелось выйти наружу, и я жалел, что не иду с остальными. Конечно, кому-то надо было оставаться, чтобы в случае серьезных проблем прийти на помощь товарищам.

Мы спустились на землю и погрузились в густую траву и легкий бриз, наполнявший воздух запахом корицы. Над нашими головами шумели деревья, чьи кроны отчетливо вырисовывались на фоне темно-синего неба. Красноватый солнечный свет разливался по пурпурным цветам, играя на бронзовых крылышках насекомых. Я вдохнул полной грудью, прежде чем отправиться с Леженом на осмотр машины, – чтобы убедиться, что шасси гравилета гарантируют устойчивость. Все мы шли налегке, только Болдингер нес импульсное ружье да Харасти тащил радиостанцию, достаточно мощную для связи с Данникаром. Но и ружье, и станция выглядели до смешного неуместно.

– Завидую джорильцам, – сказал я.

– Может, и стоит, – отозвался Лежен. – Хотя их природа слишком уж хороша. Какие у них стимулы к развитию?

– А зачем им это?

– Если сознательно, то незачем, старина. Но любая разумная раса происходит от животных, которые должны были сражаться за выживание, и настолько ожесточенно, что волей-неволей им пришлось развивать мозг. В нас заложен инстинкт приключений, во всех, даже в самых робких травоядных, и рано или поздно он должен найти выход…

– О господи!

Мы с Леженом бросились на крик Харасти, раздавшийся с другой стороны гравилета. На какое-то мгновение у меня голова пошла кругом. Потом я понял, что представшая перед нами картина не столь уж удивительна… здесь.

Из леса появилась девочка. По нашим – земным – понятиям ей можно было дать лет пять. Ростом меньше метра (джорильцы вообще ниже и стройнее землян), большая голова, что лишь увеличивало ее сходство со сказочным эльфом, длинные светлые волосы, круглые ушки, тонкие черты лица – все вполне человеческое, не считая высокого лба и огромных фиолетовых глаз, усиливавших общую очаровательность ее внешности. На смуглом тельце не было надето ничего, кроме белой набедренной повязки. Одной четырехпалой ручкой она весело махала нам. В другой был поводок, к концу которого был привязан кузнечик размером с гиппопотама.

Нет, конечно, не кузнечик, как стало ясно, когда она танцующим шагом приблизилась к нам. Голова зверя действительно напоминала кузнечика, но четыре лапы, на которых он передвигался, были короткими и толстыми, а несколько других конечностей были не более чем бескостными ложноножками. Тело животного было покрыто яркой кожей, а не хитиновым панцирем. Я заметил, что эта тварь дышит легкими. Все равно это было жутковатое чудище, постоянно пускавшее слюни.