Пол Андерсон - Зовите меня Джо [сборник litres]

Поэтому мы сохранили свои духовные богатства: искусство, ремесло, народные традиции, музыку, язык, литературу, религию. Наш успех не только позволил нам долететь до звезд, сделав нас силой галактического масштаба, но стал причиной ренессанса наших духовных ценностей, то есть Золотым веком истории.

И все потому, что мы остались самими собой.

Он погрузился в молчание, и Тордин ничего не говорил. Они завернули в более тихий переулок, старый квартал, где большинство зданий было построено еще до прихода землян и где можно было увидеть жителей в местной одежде старого стиля. Группа туристов-землян в сопровождении экскурсовода остановилась у открытого гончарного магазина.

– Итак? – произнес Скорроган после некоторой паузы. – Что ты теперь скажешь?

– Я не знаю, – Тордин смущенно начал массировать веки. – Конечно, ничего подобного я раньше не видел. Может, ты и прав. А может, и нет. Я должен подумать над этим.

– Я думал над этим пятьдесят лет, – холодно сказал Скорроган. – Что ж, у тебя есть пара минут.

Они подошли к магазину. Старик кундалоанец сидел, окруженный товарами, ярко окрашенными вазами, мисками и чашками. Оригинальная местная работа. Женщина рассматривала одну из вещей.

– Посмотри, – сказал Скорроган Тордину. – Ты же помнишь, как выглядят по-настоящему старинные изделия? Это дешевки, которые изготовляются для продажи туристам. Конструкция не та, качество работы отвратительное. Но когда-то каждый изгиб и линия имели свое определенное значение.

Они посмотрели на вазу у ног старика, и даже равнодушный ко многому валтам очарованно вздохнул. Ваза сияла . Она казалась практически живой: блеск совершенства чистых линий и длинных плавных изгибов, кто-то вложил в нее всю свою любовь и горячее желание. Возможно, он думал: «Это будет жить после моей смерти».

Скорроган присвистнул.

– Это подлинная старинная ваза, – сказал он. – Ей, наверное, больше века, настоящий музейный экспонат! Как она оказалась в этой лавке старьевщика?

Толпа людей расступилась перед двумя гигантскими сконтаранцами, и Скорроган с удовольствием прочитал выражения их лиц: «Мы внушаем им благоговение. Жители Солнечной системы больше не испытывают ненависти к Сконтару; они восхищаются нами. Они посылают свою молодежь учиться нашим наукам и языку. И кому какое дело сейчас до какой-то Кундалоа?»

Женщина проследила его взгляд и увидела вазу у ног старого торговца. Она повернулась к нему:

– Сколько?

– Не продается, – ответил кундалоанец. Еле слышный шепот доносился из-под потертой накидки.

– Ты продавать, – она одарила его ослепительной натянутой улыбкой. – Я дать тебе много денег. Я дать тебе десять кредитов.

– Не продается.

– Я дать тебе сотню кредитов. Продавай!

– Это мое. Семейная реликвия старых времен. Не продается.

– Пятьсот кредитов! – Она помахала перед ним пачкой денег.

Он прижал вазу к своей хрупкой груди и смотрел снизу вверх темными, подернутыми влагой глазами, из которых начали течь слезы – с той простодушной легкостью, что свойственна только глубоким старцам. – Не продается. Уходи. Не продается умауи.

– Пойдем, – пробубнил Тордин. Он взял Скоррогана за руку и потянул его за собой. – Пойдем. Вернемся на Сконтар.

– Уже?

– Да. Да. Ты был прав, Скорроган. Ты был прав, и я принесу публичные извинения. Ты величайший спаситель, когда-либо существовавший в нашей истории. Но прошу, давай вернемся домой.

Они торопливо зашагали по улице. Тордин изо всех сил пытался забыть глаза старика кундалоанца. Но понимал, что забыть их не сможет уже никогда.

– Мистер, вы не могли бы угостить крекером моего дроматерия?

Не совсем те слова, которые ожидаешь услышать в момент, когда история меняет свой курс, а Вселенная уже никогда не будет такой, как прежде. Жребий брошен; Сим победиши; Не годится, чтобы вы заседали в Парламенте; Мы считаем эти истины самоочевидными; Итальянский мореплаватель достиг Нового Света; А все-таки она вертится! – ни один человек, наделенный воображением, не сможет припомнить подобные исторические фразы без того, чтобы мурашки не пробежали по его телу. Но то, что малышка Миерна впервые сказала нам на этом острове в тысячах световых лет от дома…

В Звездном Каталоге светило значилось как AGC 4256836, карликовая звезда K 2в созвездии Кассиопеи. Наш корабль совершал стандартный предварительный облет этого региона, наткнувшись при этом на множество тайн – как же легко земляне забывают о том, что каждая планета это отдельный мир! – однако ничего сверхординарного в этом фантастическом космосе не было. Торговые агенты помечали места, в которых нужно было провести дополнительные исследования; то же самое делали Федералы, и списки их не вполне совпадали.

За год работы и корабль, и люди были на пределе. Нам нужно было совершить посадку и потратить с месяц на ремонт техники и восстановление сил, прежде чем отправляться в долгий путь домой. А найти нужную площадку – немалое искусство. Летишь туда, где солнца выглядят подходящими. И если наткнешься на планету, чьи физические характеристики терроподобны, то проверяешь биологические характеристики – очень, очень осторожно, но, поскольку эта операция в основном автоматизирована, все проходит достаточно быстро – и входишь в контакт с автохтонами, если таковые имеются. Примитивные существа предпочтительнее. И вовсе не из-за опасности военных столкновений, как думают некоторые. Федералы настаивают на том, что аборигены ничего не имеют против чужаков, становящихся лагерем на их земле, а Торговые агенты вообще не понимают, как любой народ, цивилизованный или не очень, но при этом не открывший мощь ядерной энергии, может быть угрозой. Примитивы менее склонны задавать непростые вопросы и надоедать по делу и без. И звездолетчиков радует тот факт, что технологически развитые цивилизации не слишком часты.

Джорил казалась идеальной. Вторая планета от солнца, на которой воды было больше, чем на Земле, она привлекала уже тем, что на ней царил комфортный мягкий климат. Биохимия была настолько схожей с нашей, что мы могли есть местную пищу, а кроме того, здесь не было микроорганизмов, с которыми не справился бы UX- 2. Моря, леса, луга – всё было как дома, но вроде бы незначительные бесчисленные отличия от Земли придавали планете несколько волшебный вид, словно это была страна фей. Местные жители были дикарями, то есть зависели от охоты, рыбалки, сбора плодов и ягод. Мы прикинули, что здесь, должно быть, тысячи культур малого масштаба, и выбрали ту, которая показалась нам наиболее продвинутой, хотя разведка с воздуха великой разницы между аборигенами не выявила.