Пол Андерсон - Зовите меня Джо [сборник litres]

Да, кстати… – Ломбард сунул руку в карман, – у меня здесь журнал одного из сконтаранских философских обществ. Определенные связи между нами все равно остаются, как вы понимаете, ведь нет официального эмбарго ни с той, ни с другой стороны. Просто Солнечная система отказалась от Сканга, сочтя это пустой тратой времени. В любом случае, – он протянул журнал, – вот здесь один из их философов, Дирин, опубликовал какую-то новую работу по общей семантике, которая, по всей видимости, произвела там фурор. Вы ведь читаете по-сконтарски?

– Да, – ответил Вахино. – Во время войны я служил в военной разведке. Так, посмотрим… – он пролистал журнал до нужной статьи и начал переводить вслух:

– Предыдущие работы писателя показали, что принцип неэлементализма не является сам по себе универсальным, но должен придерживаться ряда психоматематических допущений, основанных на факторе броганара , – это слово я не понимаю, – поля, которое взаимодействует с электронной волной-ядром и…

– Что это за бред?! – взорвался Ломбард.

– Не знаю, – беспомощно ответил Валтам, – мышление Сконтарана, по сути, столь же инопланетно для меня, как и для вас.

– Бессмысленный набор слов, – сказал Ломбард, – с хорошо нам знакомым и вполне очевидным сконтаранским «пошли-вы-к-черту» догматизмом, – он бросил журнал на небольшую бронзовую жаровню, и огонь вылизал тонкие страницы дотла. – Полная чушь, что ясно любому, кто более-менее знаком с общей семантикой или имеет хоть толику здравого смысла.

Он криво, с оттенком горечи, ухмыльнулся и потряс головой:

– Раса невежд!

– Надеюсь, вы уделите мне завтра пару часов, – сказал Скорроган.

– Что ж… наверное, – Тордин XI, валтам империи Сконтара, кивнул своей тонкогривой головой. – Хотя будет несколько удобнее на следующей неделе.

– Прошу вас о завтрашней аудиенции.

Трудно было отказать, когда создавалось столь явное впечатление неотложности вопроса.

– Хорошо, – сказал Тордин. – Но чего мне ожидать?

– Я хотел бы отправиться с вами на небольшую экскурсию по Кундалоа.

– Почему туда – из всех возможных мест? И почему завтра, а не в какое-то другое время?

– Там я вам все и расскажу, – Скорроган склонил голову со все еще густой гривой, которая, однако, заметно побелела, и отключил телеэкран на своем конце линии.

Тордин озадаченно улыбался. Скорроган всегда был странным. Но… ладно… Нам, старикам, надо держаться вместе, ведь на пятки наступает новое поколение, а за ним следует еще одно.

Безо всяких сомнений, тридцать лет жизни в изгнании изменили прежде радостного, уверенного в себе Скоррогана. Но, во всяком случае, он не озлобился. Когда медленное, но успешное развитие Сконтара стало настолько очевидным, что о его промахе можно было забыть, его друзья постепенно вернули его в свой круг. Он все еще жил один, но больше не сталкивался с повсеместным неприятием. В частности, дружба с Тордином обрела ту же теплоту, что и раньше, и валтам часто приезжал в цитадель Краакахайма или приглашал Скоррогана во дворец. Он даже предложил старому аристократу место в Верховном совете, но тот отказался, и еще десять (или, может, двадцать) лет Скорроган просто выполнял свои наследственные обязанности графа. И вот впервые он просит о каком-то одолжении… «Да, – подумал император, – я поеду завтра. Работа подождет. Монархам тоже необходимо иногда отдыхать».

Тордин встал со стула и, хромая, подошел к широкому окну. Новое эндокринное лечение творило чудеса с его ревматизмом, однако не было еще завершено. Он поежился, наблюдая, как стена метели накрывает долину. Снова начиналась зима.

Геологи сказали, что на Сконтаре начинается новый ледниковый период. Но до этого не дойдет. За какие-нибудь десять лет климатические инженеры доведут до совершенства свои технологии, и ледники тогда снова отступят к северу. Но пока снаружи все было белым и морозным, и пронзительный ветер выл в башнях дворца.

В южном полушарии сейчас лето, зеленеют поля, а над домами свободных землевладельцев поднимается дым очагов, уносясь в теплое синее небо. Кто возглавляет научную группу? Ах да, сын Аэсгайра Хаастинга. Его работы по агрономии и генетике позволили независимым мелким землевладельцам производить достаточно продовольствия для новой научной цивилизации. Старые добрые свободные граждане, крепкий костяк Сконтара на протяжении всей его истории, никуда не исчезли.

Конечно, много чего изменилось. Тордин улыбнулся, вспоминая, как изменился Вальтамат за последние пятьдесят лет. Работа Дирина по общей семантике послужила фундаментальной основой для всех наук и привела к формированию новых психосимвологических методов управления. Сконтар оставался империей лишь в своем официальном названии. Был разрешен парадокс либертарианского государства, имеющего невыборное, но эффективное правительство. Все к лучшему, конечно же, хотя именно в этом направлении и развивался Сконтар всю свою историю – медленно и не безболезненно. Однако новая наука ускорила процесс, смогла вместить века эволюции в жизнь всего двух поколений. Физика и биология развивались умопомрачительными темпами, но было странно, что искусство, музыка, литература практически не изменились, что ремесло не исчезло и народ все еще говорил на старом высоком наархайме.

Что ж, такова жизнь. Тордин повернулся к своему столу. Нужно было работать. К примеру, проблемы, возникшие в колонии на планете Эзрика… Невозможно было управлять несколькими сотнями процветающих межзвездных колоний без каких-либо проблем. Но это мелочи. Империя была в безопасности. И непрерывно развивалась.

Много воды утекло со Дня Отчаяния, случившегося пятьдесят лет назад, со времени голода и эпидемии и последующих разрушений. Долгий путь – Тордин подумал, что, наверное, никто по-настоящему не понимает, насколько этот путь был долог.

Он взял микрокнигу и начал просматривать страницы. Навыки усвоения материала не были утрачены, и он начал быстро впитывать информацию. Новые технологии усваивались им сложнее, чем более молодыми поколениями, которые обучались их использованию с самого рождения, но умение впитывать данные, интегрировать их в подсознание и оценивать вероятности никуда не делось. Он подумал, каким же чудом он смог выжить в старые дни, когда мышление велось исключительно на уровне сознания.

Тордин вышел из варп-пространства неподалеку от цитадели Краакахайма. Скорроган установил точку появления здесь, а не внутри, потому что ему очень нравился открывавшийся отсюда вид. «Превосходный пейзаж, – подумал валтам. – Прямо-таки до головокружения: резкий обрыв, огромные серые утесы и облака, спускающиеся вниз, в далекую зеленую долину. Над ним возвышались старые зубчатые стены с чернокрылым краакаром, в честь которого и было названо это высочайшее место. Ветер выл и ревел, гоня перед собой сухой белый снег.