Пол Андерсон - Зовите меня Джо [сборник litres]

– Пусть так, – холодно сказал валтам, – но раньше было ничуть не лучше. Ведь мингониане, которые гораздо менее человекоподобны, чем мы, получили столько всего полезного из рук землян. Они получили примерно такую же помощь, как будут получать кундалоанцы, – помощь, которую могли бы получать и мы.

Нам не нужно ничего, кроме хороших отношений с самой мощной силой в галактике. И мы могли бы получить гораздо больше. Мне известно по отчетам из первых рук, какой настрой был у Содружества. Они были готовы помочь нам, готовы были сотрудничать во всем. Мы могли бы возродиться и жить дальше… – его голос постепенно стихал из-за визгливо причитающего ветра.

Через мгновение он продолжил, и ярость, наполнившая его речь, обжигала подобно пламени:

– Я отправил тебя в качестве особого посланника, чтобы получить так щедро предлагаемую помощь. Ты, кому я доверял, кто, как я думал, знал о нашем тяжелейшем положении… Гр-р-р! – он сплюнул. – И ты не делал там ничего , кроме как оскорблял, хамил напропалую и поражал всех своей надменностью. Ты, на кого смотрели глаза всей Солнечной системы, стал идеальным примером всего того, за что люди нас не любят. Немудрено, что нам отказали! Нам еще повезло, что Солнечная система не объявила нам войну!

– Может, еще не поздно, – сказал Тордин, – мы можем послать другого…

– Нет, – валтам поднял голову с природной железной гордостью своей расы, высокомерием культуры, для которой на протяжении всей ее истории сохранить лицо было важнее, чем жизнь. – Скорроган поехал как наш полномочный представитель. Если мы откажемся от него, станем извиняться… не только за его поступки, но и за плохие манеры… Если мы будем ползать на брюхе перед галактикой… Нет! Это не стоит того. Нам придется обойтись без помощи Солнечной системы.

Начался сильный снег, и облака закрыли небо. В разрывах между ними виднелось несколько ярких звезд. Но было холодно, очень холодно.

– Однако какую же цену приходится платить за честь, – устало сказал Тордин. – Наш народ голодает, продовольствие из Солнечной системы помогло бы ему выжить. Сейчас они могут надеть лишь жалкое тряпье – Солнечная система послала бы нам одежду. Наши заводы разрушены, те, что остались, – устарели, наша молодежь растет в невежестве, ничего не зная о галактической цивилизации и новых технологиях. Солнечная система дала бы нам станки и инженеров, помогла бы восстановиться. Солнечная система прислала бы нам своих учителей, и мы бы снова стали великими… Но поздно, слишком поздно! – Его глаза словно пытались что-то разглядеть сквозь пелену мрака, боли и непонимания. Скорроган был его другом. – Но зачем ты так поступил?

– Я сделал все от меня зависящее, – натянуто сказал Скорроган. – И если я не подходил для этой задачи, вам не следовало меня посылать.

– Но ты подходил, – возразил валтам, – ты был нашим лучшим дипломатом. Твое желание, твое понимание психологии существ, живущих за пределами Сконтарана, твои личные качества – все это было бесценным для наших отношений с внешними мирами. И вот на этой несложной, но чрезвычайно ответственной миссии… Ладно, хватит! – он взревел, пытаясь перекричать усиливающийся ветер. – Я больше не доверяю тебе. Сконтар узнает, что ты не выполнил возложенного на тебя ответственного поручения.

– Повелитель, – голос Скоррогана внезапно задрожал. – Повелитель! Я выслушал такие слова, за которые любой другой вызвал бы вас на смертельную дуэль. Если вам есть что сказать еще, говорите. Или дайте мне уйти.

– Я не могу забрать у тебя наследственных титулов и собственности, – сказал валтам, – но твое место в имперском правительстве потеряно, тебе запрещено появляться при дворе и занимать официальные должности. Не думаю, что у тебя останутся какие-либо друзья.

– Возможно, что нет, – сказал Скорроган. – Я сделал то, что должен был сделать, и если бы даже хотел объясниться, то не стану после этих оскорблений. Однако если вам нужен мой совет о будущем Сконтара…

– Не нужен, – отрезал валтам, – ты уже причинил тяжкий ущерб…

– …тогда учтите три вещи, – Скорроган поднял копье и показал на далекие мерцающие звезды. – Во-первых, те солнца в небе. Во-вторых, некоторые новые научные и технологические достижения в нашей империи, например работы Дирина о семантике. И последнее – посмотрите вокруг. На дома, что построили наши отцы, на одежду, что мы носим, а еще послушайте язык, на котором мы говорим. И возвращайтесь через пятьдесят лет, чтобы умолять меня о прощении!

Он запахнул накидку, снова салютовал валтаму и, вымеряя длинными шагами поле космодрома, пошел в город. Они с горечью смотрели ему вслед.

В городе царил голод. Он чувствовался за темными стенами: голодные, нищие, отчаявшиеся жители, ютящиеся возле едва тлевших очагов, думали, как бы им пережить зиму. Скоррогану даже пришла в голову мысль, сколько из них вскоре умрет, но он подавил ее волевым усилием.

Он услышал, как кто-то запел, и остановился. Странствующий бард, собиравший подаяние по городам, шел вниз по улице. Лохмотья его изорванной накидки причудливо колыхались в разные стороны. Он коснулся лиры тонкими пальцами и торжественно запел старую балладу под резкую звенящую музыку величественным железным голосом старого наречия, языка наархайма на Сконтаре. С чувством горькой иронии Скорроган даже перевел несколько строк на язык землян:

Ничего хорошего из этого не получилось. Терялся не только металлический ритм и тяжелые лающие слоги, совершенно не ощущалась тонкая рифма и аллитерация, а ведь в этом и заключалось самое главное… Однако на языке землян все совершенно теряло смысл. Утрачивалось все, от поэтики до контекста. Разве можно было перевести слово воркансраавин как «походы» и надеяться, что им можно передать хоть какой-то оттенок истинного значения? Слишком разные аспекты психологии.

Возможно, в этом и заключен ответ, который не увидели главные вожди. Но они этого не поймут. Не смогут. А он сейчас остался совсем один, и зима снова была близко.

Валка Вахино сидел в своем саду, нежась в лучах солнца, оглаживающих его обнаженное тело. Не так уж часто в последнее время удавалось ему устроить себе алиакауи… Есть же какое-то аналогичное старое земное слово? Сиеста? Нет, совсем не то. Отдыхающий кундалоанец не спит после обеда. Он сидит или лежит на свежем воздухе, греет кости под лучами солнца или струями теплого дождя, одаряющих его своим благословением, отчего его мысли освобождаются от бремени всего земного. Жители Солнечной системы называют это «сновидениями наяву» – у них нет для этого определенного термина. Психологический отдых – весьма неуклюжее определение, которое жители Солнечной системы никогда не понимали.