Пол Андерсон - Зовите меня Джо [сборник litres]

– Ураган и саранча! – воскликнула Чи. – Вы что же, хотите, чтобы началась гражданская война? Именно этого вы добьетесь, если эршока не усмирить, и не откладывая. – Шум из рации стал громче. – Используйте свои мозги хоть раз в жизни. Если бы я хотела падения династии Джадхади, я бы просто не стала ничего предпринимать и дала событиям идти своим чередом.

Наступила тишина. Лалнак явно был в растерянности. Гудженги почесал шею.

– В этом что-то есть… – пробормотал он. – Определенно в этом что-то есть.

Из рации раздался рев. Звон металла, крики и удары, казалось, сотрясали прибор. Какой-то икрананкец прокричал тонким голосом:

– На помощь, чудовище меня убьет!

Лалнак насторожился. Косые лучи солнца, пробивавшиеся в сумрачную хижину, сверкнули на лезвии его кинжала.

– И это друзья? – прорычал он.

Чи выхватила револьвер.

– Это недоразумение, – оптимистично сообщила она. – Истинно говорю вам, мы ваши друзья, и я застрелю любого, кто обвинит меня во лжи. – Басовитый голос Адзеля невнятно что-то пробормотал, заглушая лязг металла. – Вы же слышите? Он не участвует в сражении.

– Конечно, нет, – протянул Лалнак. – Он просто закусывает.

Чи выпрямилась на крышке стола.

– Я ухожу, – сказала она, – и советую мне не препятствовать.

К ее удивлению, Гудженги, которого она считала просто болтливым профессором, выхватил меч и спокойно произнес:

– Я – деодах, и, если я не попытаюсь тебя остановить, меня выгонят из братства.

Чи заколебалась. Ей совсем не хотелось его убивать. Это тоже не пойдет на пользу будущим торговым контактам. Может быть, слегка ранить?

Гудженги отвлек ее внимание от Лалнака. Рука воина взметнулась. Его нож мелькнул в воздухе и ударил по револьверу. Оружие вылетело из руки Чи, а Лалнак кинулся на цинтианку. Она вскрикнула и оказалась прижата к полу.

– Ххахх, – выдохнул Лалнак. – Не дергайся, ты! – Он сильно ударил Чи по голове, вырвал у нее рацию и отшвырнул в сторону.

– Ну, ну, – мягко упрекнул его Гудженги. – Не нужно насилия, благороднейший, не нужно насилия, пока мы не решим, что это необходимо. Как все неудачно вышло. – Он поклонился Чи, которую по-прежнему держал Лалнак. Одновременно он раздавил ногой ее рацию. – Я немедленно отправлю гонца. Пока все не прояснится, с тобой будут обходиться с должным почтением.

– Подожди! – прервал его Лалнак. – Командир здесь все-таки я!

– Но, мой дорогой друг, вполне возможно, что нам еще удастся договориться.

– Сомневаюсь. Эти чудовища – демоны или одержимы демонами. Но согласен: держи ее под стражей, где тебе будет угодно, я только проверю, чтобы все было надежно. Я же начну с того, что выставлю часовых у этого их летающего дома. С катапультами, на случай, если появится дракон, и с приказом убить его немедленно.

– Ну что же, – ответил Гудженги, – идея недурна.

Фолкейн не потерял сознания. Скорее сознание его сделалось фрагментарным, как при сильном опьянении. Его мысли разбежались по дюжине различных дорожек, ни одна из которых не вела к тому месту, куда скрылась его сила воли.

Привалившись к стене там, где его оставили эршока, он смутно ощущал твердость камня за спиной, давление всей массы планеты на подошвы, холод и сухость воздуха, слышал собственное отдающее наркотическим снадобьем дыхание и стук своего сердца, видел красные отблески на голом полу и затянутое пыльной дымкой небо за окном, которое почему-то было наклонным.

Фолкейн осознавал присутствие здоровенного белокурого детины, который напал на него сзади, и не менее здоровенного рыжего, который его поддерживал; форма носа рыжего явно имела скрытое космическое и, возможно, зловещее значение… Дэвида посетила мысль о том, что отрава, которую он вдохнул, возможно, могла бы завоевать фармацевтический рынок; эти приятные размышления сменились воспоминанием о родительском замке на Гермесе и раскаянием в невнимании к родителям (можно бы писать им письма и почаще); но через полсекунды он уже переключился на пирушку у Ито Ямацу в Токио, что, по очевидной ассоциации, напомнило ему о некоторых девушках, а это, в свою очередь, заставило его задуматься о…

– Помоги мне, Оуэн, – прошептала Стефа Карле. – Его слуга скоро вернется, а то и еще кто-нибудь заявится.

Она начала раздевать Фолкейна. Это могло бы его смутить, не будь он таким одуревшим, или доставить удовольствие, если бы Стефа не была столь безразлична. И, конечно, если бы не участие белокурого детины. Несмотря ни на что, Фолкейн все-таки попытался оценить некоторые виды, открывшиеся ему в результате близости Стефы, но ему никак не удавалось сфокусировать зрение.

– Порядок, – Стефа кивнула в сторону лежащего на полу узла. Оуэн развернул сверток, в котором оказалась грубошерстная с кожаными заплатами одежда воина-эршока, предназначенная для езды верхом. Теперь Стефа стала одевать Дэвида. Это оказалось не таким уж легким делом: Фолкейн никак не удерживался в сидячем положении, даже несмотря на поддержку рыжего.

Впрочем, оцепенение понемногу проходило. Фолкейн собрался было позвать на помощь, но вдолбленная годами обучения осторожность остановила его. Это ничего бы не дало – пока. Однако силы постепенно возвращались к нему, комната перестала вращаться, а как только они наденут на него пояс с кинжалом…

Стефа надела на него пояс. Теперь он мог бы выхватить кинжал и ударить ее в спину: она как раз опустилась на корточки перед ним. Но ему было жалко девушку. Фолкейн дернулся, выскользнул из рук рыжего, его пальцы сомкнулись на рукояти кинжала. Резким движением он направил оружие в грудь воина.

Ахх! У кинжала не оказалось лезвия – только короткий тупой обломок, достаточный, чтобы удерживать кинжал в ножнах. Эршока, несомненно, заработал синяк – он отшатнулся от Фолкейна со сдавленным проклятием. Дэвид, все еще нетвердо держась на ногах, заковылял к двери. Он уже открыл было рот, чтобы позвать на помощь, но белокурый детина схватил его за руку, а Стефа, быстрая, как тигрица, всунула кляп – все ту же тряпку с наркотиком.

Снова погружаясь в состояние безволия, Фолкейн увидел, как она улыбнулась, и услышал ее довольный шепот:

– Здорово сделано. Ты многое умеешь. Но мы это предвидели.

Девушка нагнулась, поднимая с пола бластер и станнер. Отблеск света скользнул по ее заплетенным в косы волосам.

– Эй! – вмешался белокурый. – Брось это!

– Но это же его оружие, – возразила Стефа. – Я говорила вам, как много можно им сделать.

– Мы не знаем, на что еще оно годится, что за черная магия в нем заключена. Брось его, я сказал.

Рыжий, потирая ушибленный бок, согласился с ним. Стефа была явно недовольна, но времени на споры не оставалось. Она вздохнула и выпрямилась.