Лили Брукс-Далтон - Полночное небо [litres]

– У тебя дочь, – произнес он без намека на вопросительную интонацию. – А твой муж… Наверно, он тебя не поддержал?

Салли удивилась – сперва его прямоте, а затем проницательности. Иванов знал, что она чувствует, каким-то образом разглядел самую суть. Он с ней неделями не разговаривал, однако понял ее лучше, чем она сама. Салли вспомнила, как он ужинал с семьей в хьюстонском кафе – как заботливо нарезал мясо для дочери, с каким обожанием глядел на жену, когда она рассказывала смешные истории. Их лица светились любовью.

– Да, муж был против, – ответила Салли.

– Моя жена тоже не пришла в восторг, но постаралась не подавать виду. Мне с ней очень повезло. – Иванов погладил Салли по руке. – Не у каждого есть призвание. Думаю, поэтому нас так сложно понять.

Он пожелал спокойной ночи, забрался на койку и задернул штору.

Фотография Люси казалась совсем крошечной на фоне стены – островком, затерянным в океане. Салли погладила пальцем личико на снимке, которое уже помутнело от множества отпечатков, выключила свет и откинулась на подушку. Даже закрыв глаза, она по-прежнему видела фотографию – ее негатив отпечатался на внутренней поверхности век. Салли не думала, что сможет уснуть, так ее взбудоражила новая работа. И все же сон пришел. Во тьме перед ее глазами кружились светлячки – в нарядных, как у маленьких девочек, платьицах.

Разгоравшийся свет за шторой вырвал Салли из объятий сна, хотя с тех пор, как она легла, прошло всего несколько часов. Не обращая внимание на будильник, Салли закрыла глаза, а когда снова открыла, на часах уже было почти одиннадцать. Пока она натягивала комбинезон и заплетала косу, в голове вовсю роились идеи, какое бы сделать крепление для антенны.

Харпер сидел за длинным столом, перед кипой чертежей корабля и чашкой растворимого кофе. Когда Салли присела рядом и жизнерадостно пожелала доброго утра, капитан даже не поднял головы, продолжая рассматривать схемы воспаленными глазами.

– Ты вообще сегодня спал? – спросила Салли.

– Что? – Он вздрогнул от неожиданности. – А, спал… Нет, не думаю. Я работал.

Салли присмотрелась к чертежам и увидела, что Харпер делает на них пометки для выхода в открытый космос.

– Ты уже решил, кто установит антенну? – спросила она.

Харпер вздохнул.

– Придется тебе, – медленно произнес он. – Точнее, вам с Деви.

Салли уловила что-то странное в его жестах и мимике. Сомнение? Боялся, что она откажется? Или волновался за Деви?

– Я не уверен, что Деви к такому готова… Психологически. С другой стороны, Тибс не способен импровизировать на месте так, как умеет она. Я несколько часов обдумывал все за и против. И все-таки выбрал Деви.

– Она справится, – уверенно сказала Салли, но, поймав его полный сомнений взгляд, поневоле и сама заволновалась.

Вспомнилось, как по ночам подругу мучали кошмары, и сколько оплошностей она допустила в последнее время. Салли никогда раньше не видела, чтобы Харпер сомневался в принятом решении, и это ее пугало. Если даже капитан не уверен…

– Я буду с ней рядом, – наконец произнесла Салли. – А вы с Тибсом постоянно держите связь. Все получится. Мы справимся, Харпер. А тебе сейчас лучше отдохнуть. Видок у тебя… тот еще.

– Я бы выразился покрепче, – усмехнулся он.

Салли внезапно захотела протянуть руку и пригладить вихор у него на макушке. Так она, бывало, причесывала Люси – но сейчас, конечно, не стала.

– Поспи пару часов. Это приказ. – Она сурово посмотрела на капитана. – Времени у нас много, надрываться ни к чему.

Харпер кивнул.

– Знаю. Я просто волнуюсь за…

Он посмотрел на нее долгим взглядом, затем опустил глаза. Салли подождала немного, однако на этот раз он ничего не добавил. Тогда она легонько сжала его плечо – и сразу же убрала руку в карман, как будто боясь, что не удержится и прикоснется снова.

– Я тоже волнуюсь. Но Деви умнее нас обоих вместе взятых. Если не она, то кто? Больше некому.

Хотя Салли старалась говорить беспечно, Харпер не улыбнулся.

– Знаю, что некому. Это меня и тревожит.

Через два дня антенна на замену была готова, и капитан назначил время первого выхода в открытый космос. Салли по привычке отправилась в отсек связи, только на месте осознав, что пока на корабле нет антенны, делать там решительно нечего.

Она провела пальцами по регуляторам и кнопкам аппаратуры, выстроившейся вдоль стен. Темнели безжизненные экраны, молчали динамики. Теперь помещение напоминало скорее склеп, чем обитель связи с внешним миром. Чем дольше Салли здесь находилась, тем более зловещим казалось затишье. Наконец, она покинула отсек и по коридору поплыла в соседний.

У разделенного на ячейки купола, прильнув ладонями к толстому кварцевому стеклу, зависла Деви. На ней был обычный красный комбинезон с подвернутыми штанинами, на ногах белели носки, из-под которых торчали голые щиколотки. Волосы девушка собрала в свободный пучок, и теперь они клубились черным облаком у нее за спиной. Снаружи раскинулась великая бездна – тьма невообразимой глубины, полная движения, и в то же время застывшая, а при ней – миллионы лучистых песчинок, слишком далеких, чтобы освещать, и слишком ярких, чтобы оставаться незаметными.

– На что смотришь? – спросила Салли, вплывая под купол.

– Да на все. Или правильнее сказать «на ничто»? – ответила Деви, нервно теребя застежку комбинезона.

Она дергала язычок молнии вверх-вниз, пока серо-лиловая ткань ее футболки не застряла в пластиковых зубьях.

Подруги молча парили рядом, вглядываясь в бескрайнюю пустоту. Скоро им предстояло оказаться там, в вакууме, – и это делало мечты о доме еще призрачнее. Снаружи не было страховочной сетки; астронавтов ничто не связывало с кораблем, кроме тонких тросов и дружеского плеча. Салли хотела обсудить грядущую миссию, но вовремя себя остановила: вдруг напарница еще не в курсе?

– Я знаю, что мы с тобой будем работать снаружи, – словно прочитав ее мысли, промолвила Деви. – Харпер сказал мне ночью. Он волнуется, да? Из-за того, что я была такой… отстраненной. И за тебя волнуется – потому что любит. Зря он переживает – мы его не подведем.

Салли застыла в изумлении. Она давно подметила, что Деви способна вникать в самую суть вещей. Чаще всего коллега применяла этот навык в работе с бездушными машинами, однако в исключительных случаях, когда ее интерес вызывали люди, она могла ни с того ни с сего ошарашить правдой, которую выдавала с пугающей точностью робота.

Теплая волна румянца залила щеки Салли; хорошо бы никто не заметил. Слова Деви прозвучали четко и ясно, как будто она говорила о чем-то общеизвестном. И Салли, пожалуй, испытала облегчение, что кто-то наконец произнес это вслух. Значит, ее мечты о Харпере – о том, что может случиться по возвращении домой, – были на чем-то основаны. На чем-то настоящем, подмеченном и озвученном другим человеком – и не каким-нибудь, а самым умным из всех.