Лили Брукс-Далтон - Полночное небо [litres]

Сборы шли полным ходом. Как много вещей нужно взять – и как много оставить. И как же мало они знали о метеостанции на берегу озера. А выяснить что-то еще у них не было возможности.

Августин и Айрис сложили в кучу все необходимое: палатку, спальные мешки, съестные припасы и воду, запасную канистру с горючим, два комплекта самой теплой одежды, шлемы и лыжные маски, походную плитку, карту, компас и два фонарика. Остальное – то, что не относилось к предметам первой необходимости – решено было захватить, только если останется свободное место. В эту категорию определили книги Айрис, сменную одежду, запасные батарейки и еще одну канистру с топливом.

Багаж оттащили к снегоходу и закрепили его тросами. Пассажирка и вещи довольно сильно нагрузили машину; выручало то, что к старости Августин сильно похудел, а девочка и так весила меньше пушинки. Да и снегоход был мощным – специально для езды по гористой местности и перевозки внушительных грузов.

Августин выключил в обсерватории все оборудование, оставив работать лишь отопительную систему, – не в полную силу, а ровно настолько, чтобы не замерзли трубы и не треснул от мороза объектив телескопа. Не напрасны ли хлопоты? Возможно, им с Айрис предстояло вернуться, а может, и нет – вдруг станция на озере Хейзен окажется хорошим домом? Конечно, топливо рано ли поздно закончится. Холод проникнет в здание, трубы замерзнут, линза огромного телескопа треснет. Мороз просочится сквозь оконные рамы в уютный уголок на третьем этаже и воцарится там, как и на всей территории станции. Скоро зима обоснуется здесь навечно.

Миновав ангар, снегоход понесся через тундру на восток. Айрис держала Августина за пояс своими маленькими ручонками и, когда машина подскакивала, натыкаясь на скалы, девочка сильнее прижималась к его спине. Шлем был ей велик на несколько размеров – пришлось надеть сразу три шапки, чтобы он не болтался. Лыжная маска тоже была слишком большой и желтым циклопическим глазом закрывала почти все лицо, но не спадала: девочка плотно затянула на затылке резинку, заколов ее булавкой.

Спустившись на равнину, снегоход поехал плавнее, и Айрис немного расслабилась. Решение было принято, путешествие началось. После четырех или пяти часов гонки навстречу белому, широко распахнутому глазу тундры Августин решил остановиться на привал.

Они слезли со снегохода, чтобы попить воды и перекусить крекерами. На раскрасневшемся лице Айрис белели следы от лыжной маски; черные локоны, выбившись из-под нескольких шапок, буйно кудрявились. Девочка уже пришла в восторг от поездки. Силуэт обсерватории скрылся из виду. В воздухе мерцала, колыхаясь от ветра, плотная снежная завеса.

С самого начала пути Августин был на взводе. Он отсчитывал каждую милю, борясь с желанием развернуть снегоход и помчаться обратно в тихую обитель, которую зачем-то покинул. Только призрачная надежда – мысль, что они поступают правильно, – не давала ему расклеиться. Пустота и безмолвие, царившие вокруг, казались ему зловещими.

Когда с обедом было покончено, Айрис снова надела лыжную маску, затем – одну за другой – все три шапки и вскарабкалась на снегоход. Августин смял пакетик из-под крекеров и засунул его в карман. Он нажал на кнопку зажигания, но ничего не произошло. Снова нажал – тишина. Сердце застучало быстрее. Он глубоко, медленно вдохнул морозный воздух. Спокойно, еще пять минут назад все работало как надо. Он попробовал еще раз, покрутил ключ, потом дроссель, снова надавил кнопку зажигания – тщетно. Августин снял лыжную маску и, отказываясь верить очевидному, уставился на приборную панель. Затем отошел на несколько шагов, как будто издали проще понять, в чем дело, но все, что он увидел, – машину, которую решительно не понимал. Во рту появился горький привкус паники. Они с Айрис застряли в милях от обсерватории. От метеостанции – и того дальше. Вокруг не было ничего – ни одного островка жизни, ни одного убежища. Только голая бескрайняя тундра. Идти пешком значило замерзнуть насмерть.

Айрис заерзала на заднем сиденье – ей не терпелось узнать, что Августин предпримет дальше. А он рухнул в снег – не по собственной воле, просто от слабости подкосились ноги. Только полный дурак мог покинуть единственный приют на этом богом забытом острове!

Августин прислонился к борту снегохода, всматриваясь в белую небесную круговерть. Вьюга уже заметала их следы. Вот, наверное, и она – тихая холодная смерть, мысли о которой он отринул совсем недавно. Ботиночек Айрис легонько ткнулся ему в плечо, и он, не задумываясь, погладил маленькую ножку, прижавшись к ней щекой.

– Прости меня, – хотел сказать он, однако ветер унес его слова прежде, чем они сорвались с языка.

Августин закрыл глаза и почувствовал, как хлесткая вьюга покалывает лицо. Темноту за тонкой кожей век озаряли разноцветные искорки. Стоило ему открыть глаза – и белизна снега моментально его ослепила.

Их ожидала тихая смерть. Поплетутся они дальше, потащатся обратно или останутся у заглохшего снегохода – все одно. Один и тот же финал. Августин представил, как глаза девочки навсегда запечатывает мороз, как синие пятна расползаются по ее щекам. А виноват он, он привез их сюда – вырвал из тихого уюта обсерватории и выбросил в белую, полную опасностей глушь.

Августин невидящим взглядом смотрел на топливный клапан возле правой подножки – и вдруг понял, что именно видит: переключатель застрял между положениями «выкл» и «вкл». Августин на коленях подполз ближе и присмотрелся. Он не ошибся: надписи застыли именно в таком положении. Возможно, Айрис случайно задела рычажок, когда спускалась на землю. Августин передвинул переключатель в положение «вкл» и медленно поднялся на ноги.

– Ну же, пожалуйста, – прошептал он, нажав на кнопку зажигания.

Мотор взревел, и Августина захлестнула волна радости. Трясущимися руками он схватился за руль и сжал рукоятки сильнее, чтобы унять дрожь. Теперь он еще острее чувствовал угрозу, которую таил в себе ландшафт, но гнал снегоход все дальше, оставляя позади милю за милей. Предстоящий путь казался бесконечным в равнодушном свете заходящего солнца.

Когда начало темнеть, путники остановились на ночлег. Августин долго искал большой камень, деревце или хотя бы высокий сугроб, чтобы защитить лагерь от ветра. Ничего не нашлось, и палатку поставили возле снегохода. По форме она напоминала чум – маленький конус посреди бескрайних снегов. На контрасте с ярко-оранжевой тканью сугробы казались голубыми. Забравшись в палатку, Айрис сняла шлем и две шапки из трех, оставив одну – изумрудно-зеленую с помпоном. Лыжную маску она предпочла не снимать даже во время ужина.