Сергей Лукьяненко - Знание - сила: Фантастика. 2006-2010

Потом мы снова гуляли по пустыне. На этот раз вчетвером. Во время прогулки мама все время смотрела сквозь солнечные очки прямо перед собой, а папа, наоборот, глядел вниз, под ноги, либо озирался вокруг, словно искал чего-то. Мы с Диной перекинулись взглядом.

— Ставлю свою бандану против твоей бейсболки, если у нашего папы ни возникло сейчас какой-нибудь идейки, — поделился я с сестрой наблюдением.

И не ошибся.

— Дорогая, — папа осторожно прикоснулся к белоснежному мамину рукаву, — помнишь, мы с тобой мечтали о саде камней? О миниатюрном садике в японском стиле?

— О…

— Вот и я про то же. Посмотри на эти булыжнички. Чудо! Особенно те, что покрупней. Верно?

— О-о!.. Они похожи на замороженных зверьков.

— Ну, заморозить тут кого-либо трудно. — Папа утер полотенцем пот со лба. — Кстати. Они вовсе не тяжелые, камни.

— Да?

— Я в этом убедился, когда расчищал место для костра.

— Что ты хочешь сказать, дорогой? — Мама сняла очки и протерла стекла платочком.

— Что я хочу сказать? У нас есть право на телепортацию пятидесяти килограммов багажа. Заметь, на каждого члена семьи. Итого — двести. Понимаешь, дорогая? Двести килограммов сувенирного камня!

— А таможня?

— Ну, милая! Это же — камень, булыжники! Какое дело таможне до каких — то булыжников?

Мама немного подумала.

— И я смогу гулять в кимоно по саду камней? Вдоль журчащего ручейка? С золотыми рыбками?

— О да, разумеется. И ручей устроим! И рыбок заведем! А камней… камней я еще кучу навезу. С карьера. У меня там приятель начальником служит.

— Пожалуй, заманчиво, дорогой.

— А я про что? Экспедиторский отдел туркомпании доставляет багаж прямо к дому клиента. Это входит в стоимость билета. Ты чем-то озабочена, дорогая?

— Да вот, думаю, мой стилист что-нибудь смыслит в настоящих японских кимоно?

Камни, привезенные с планеты, послужили основой композиции японского сада. Отец действительно пригнал пару грузовиков известняка с карьера. И прекрасный фруктовый сад, который нам оставил в наследство покойный дед по маминой линии, превратился в каменоломню. Впрочем, не надолго: что-то там стряслось с папиной фирмой. В общем, мой старик обанкротился как раз на третьем грузовике! И сад камней пошел с молотка. Камни купил сосед. Он увлекался «антикой» и строил фундамент под какую-то древнюю колонну. Требовался бутовый материал. И наши камни пришлись как нельзя кстати.

Но один голышек я все-таки сохранил. Может быть, мне показалась трогательной форма камня. Он напомнил мне медвежонка, с которым я засыпал в детстве. Глупость, конечно. Но симпатичный голыш я спрятал в своем тайнике, где он пролежал почти год. А потом не знаю, что на меня нашло. Я отправился к соседу-скульптору. Тот сваривал из обломков разбитых машин свои «произведения искусства». Чокнутый парень. Я попросил у него на время паяльную лампу. Устроился в дедовом саду, развороченном колесами грузовиков, и стал обжигать булыжник огнем. Можно только догадываться: был я тогда в норме или все-таки малость не в себе? Как это называется, когда у человека в голове что-то вдруг щелкает? Озарение? Дело в том, что меня не оставляло воспоминание о нашем последнем пикнике. Бредовый все-таки мирок, эта папина планета: кислорода больше, чем на Земле, а никакой жизни, даже примитивной! Одни камни эти странные. Здесь что-то не так, думал я.

Камень раскалился докрасна. Гладкая его поверхность покрылась трещинами, и кремниевые слои стали отваливаться один за другим, словно звенящая чешуя.

— Ой-ой, — воскликнул я. — Это еще.

Я с интересом разглядывал предмет, выпавший наружу. Он походил на личинку очень крупного насекомого. Какое-то живое существо? Да, существо — и прелюбопытное! Я вдруг услышал отчетливый вопрос: «Лето?» Где-то в голове услышал. Огнестойкое созданьице, интересующееся временем года, даже не шевельнулось, когда я прикоснулся к нему пальцем. Осторожно так.

— Эй? — Невероятно: твердое, как камень, тельце было совершенно холодным!

Серый морщинистый калачик неподвижно лежал на земле среди чешуйчатых осколков. Я сидел на корточках, открыв рот. Паяльная лампа, которую я продолжал держать в руке, басовито гудела в тишине.

Так прошло еще две или три секунды. Живое несчастье, выпавшее из камня, внезапно съежилось в комок, и я понял, что это — смерть. Я убил его! Беззащитного маленького инопланетянина! Бедняжка замерз, лишившись защитного кокона. Ну, конечно же! Зачем мы только привезли эти камни?! В кремниевой скорлупе, как в колыбели, существа могли бы спать в анабиозе еще сто или двести лет, пока их планета, двигаясь по орбите, не достигнет точки перигелия. Только тогда у них наступает «лето»! Не надо быть отличником, чтобы понять такую очевидную вещь!

И я заревел. Навзрыд. Последний раз я так ревел, когда грузовик переехал моего щенка Тотошку.

Я утер рукавом слезы и, отбросив треклятую лампу, встал.

— Нет, — сказал себе я, — так не годится, прямо в землю… Нет…

Я забежал в дом, в котором никого не было, и в детской, под стеллажами с игрушками нашел то, что требовалось: пластиковую коробку с задвижной крышкой. Лопату я нашел под старым грушевым деревом.

Потом я долго стоял над свежим холмиком, опираясь на лопату. За забором, на соседском участке, возвышалась античная колонна-памятник несчастным инопланетянам, замурованным по недоразумению в бетон.

Был полдень, жарило солнце. Слепяще-белый мрамор сверкал так ярко, что в глазах у меня защипало.

●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●

ОБ АВТОРЕ:

Ларин Виктор Георгиевич родился в Одесской области в 1946 г. Окончил Московский гидрометеорологический техникум.

1971–2002 гг. работал на полярных станциях, где и начал писать фантастику. Сейчас живет в Нижнем Новгороде, работает инженером-метеорологом в Верхне-Волжской Гидрометслужбе.

Публикации: журнал «Юный техник» (2001–2005), рассказы «Особые рекомендации», «Казнить нельзя помиловать», «Пожирающий время», «Памятник». Журнал «Искатель» (2006–2007) «Воспоминание о будущем» (не по Деникену!), «Звезда», повесть. Публикации в местных журналах «Нижний Новгород», «Черный Пруд».

Йанна-О, средневозвышенный обштарг специальных сил Самаргла из роя Джаварха, остановил свой черный амерджин на полпути к материнскому улью. На экране обзора плотный поток разномастных аппаратов двигался в направлении туманности Зета. Гражданское население стремилось прочь из области боевых действий. Преобладали в основном пассажирские вместители разных габаритов, а также семейные капсулы с наспех отращенными вещевыми отсеками. Кое-кто летел налегке, облекшись в кокон из собственных застывших выделений.