Сергей Лукьяненко - Знание - сила: Фантастика. 2006-2010

Но тренировка космонавта сказалась — он быстро овладел собой, рука опустилась вниз, пальцы сжались в кулак. Заромов собрал всю свою волю, сосредоточился. Надо было сделать последние приготовления: переключить приборы, еще раз проверить герметичность «банка памяти». Все это сделав, он устроился поудобнее и приготовился к смерти.

Как мудро устроила природа в том нормальном человеческом мире — человек не знает своего последнего часа. Хотя испокон веков стремится разгадать свое будущее. Античные оракулы и средневековые гадалки, ученые прогнозисты и компьютерные машины времени — кто только не пытался прочесть Книгу Судеб. Но всегда безуспешно. И если бы сейчас кто-то мог задать Заромову извечный вопрос «Что такое счастье?», он бы без всяких раздумий тут же ответил: «Счастье не знать, что с тобой будет завтра, сегодня, через час».

А он, увы, знал. Вот и подтверждение этого — на приборе жизнеобеспечения загорелся красный огонек. Через пару минут на экране вспыхнет и тревожно замигает крупными буквами надпись-сигнал: «Срочно нужна заправка! Срочно нужна заправка!» А потом прекратится подача воздуха, тепла, все погаснет, отключится. Наступит полная тишина, темнота. Смерть.

Заромов закрыл глаза, больше он не будет смотреть на приборы. Стал ждать. Прошла минута, другая, третья, пятая… Но что это? Ничего не происходит. Дышится также свободно и легко, как раньше, по-прежнему тепло. Где он, может быть, в загробной жизни, в которую верили предки? Заромов открыл глаза, посмотрел направо, налево.

Нет, он все там же, на той же планете, по-прежнему косо смотрит на безжизненную равнину круглый блеклый Трайкос, также чернеют зловещие теневые пятна в расщелинах и низинах. Он поднес руку к глазам и посмотрел на наручные приборы: красный огонек индикатора погас, а буквенный сигнал не появился. Температура, давление в норме. Мало того, показатель заправки воздухом и энергией стоит на черте «полное». В блоке питания появилось даже аварийное обеспечение, которое давно уже было израсходовано. Откуда все это богатство?

Неожиданно Заромов услышал какие-то звуки. Они то возникали, то исчезали, то приближались, то удалялись. Одни из них были высокие и тонкие, другие — низкие и густые. Звуки были так тихи и слабы, что разобрать их было почти невозможно. Но они были, они существовали, причем явно вне какой-либо связи со скафандром и всем тем, что в нем находилось, — звуки шли откуда-то со стороны.

Потом они стали немного громче, яснее. Заромов напряг слух, внимательно вслушался и вздрогнул, пораженный: это были голоса. Да, да, настоящие человеческие голоса!

Первая мысль была: этого не может быть, это галлюцинация, болезнь.

Взглянул на индикатор медицинского состояния — все в порядке, показатели умственного уровня нормальные, он не спятил. Но тогда, что же это такое?

Волнуясь и торопясь, Заромов расчехлил радиометрическую аппаратуру — может быть, магнитная антенна уловила какие-то далекие сигналы из Космоса, и где-то там, в необъятных межзвездных просторах, мчится корабль с Земли? Может быть, он только что вошел в зону, доступную для пеленгования с Трайкоса, и Заромов сейчас свяжется с его экипажем, сообщит свои координаты, и его заберут отсюда.

Дрожащими пальцами схватил он ручку настройки пеленгующего устройства. Послал длинные волны, потом еще длиннее, длиннее, дальше, дальше. Но, увы, никакого ответа, в огромном пространстве вокруг Трайкоса была только пустота.

А голоса продолжали звучать. Все явственнее, все четче. Один, кажется, был женский, другой более невнятный, скрипучий, какой-то странный, нечеловеческий.

Заромов укоротил волны, взял другой диапазон пеленгования и вдруг замер в ошеломлении. Источник звуков был где-то совсем близко, совсем рядом, в нескольких метрах. Сердце Заромова учащенно забилось, от волнения перехватило дыхание. Неужели такое возможно, неужели здесь живые люди? Это было слишком неправдоподобно, чтобы быть правдой.

Заромов быстро поднялся на ноги, бросился бежать, бежать туда, откуда только и могли быть слышны человеческие голоса. Он подскочил к краю темной расщелины с обломками корабля, присел на корточки и заглянул вниз. Но там, как и прежде, не было ничего, кроме разбитого мертвого металла. Огорченно вздохнув, он поплелся назад, продолжая на ходу вслушиваться в таинственные голоса.

Неожиданно ему вдруг показалось, что в женском голосе он слышит знакомые нотки, милое мягкое придыхание, нежный ласковый тембр. Кто это? Неужели, Эва? Как это может быть? Он взялся за рычажок ручной настройки. По экрану дисплея медленно побежал тонкий световой лучик. Все ближе, ближе. Вспыхнула яркая голубая точка. Вот оно. Есть. Поймал.

Заромов недоуменно взглянул на координатный указатель — источником звуков была… фотография. Он разочарованно вздохнул и выключил приборы.

Однако это было очень и очень странно. Как может кусок неживого пластика, хотя бы и с изображением человека, даже любимого, заговорить живым человеческим голосом? Что, он превратился в некое «звуковое письмо»? Неужели подействовало какое-то таинственное чудодейственное облучение? Но если даже это так, то причем здесь тогда второй голос, совсем незнакомый, чужой, металлический?

Заромов прислушался к нему. Он что-то спрашивал у Эвы, та отвечала. И вдруг Заромов понял, что они говорят о нем, он даже услышал свое имя. Это доказывало, что разговор, конечно же, происходил не когда-то там на Земле, в прошлом, а здесь, сейчас, сию минуту. Вот это да!

Он присел на корточки, положил рядом с собой фотографию, потом наклонился над ней и сразу же заметил: что-то возле нее не так, что-то иначе. Что именно? Ага, почвы стало почему-то больше, круглые камни сгрудились около эвиного лица и почти засыпали его. Заромову даже почудилось, что они чуть-чуть шевелятся, перекатываются по фотокарточке, разглядывают ее, гладят.

И тут его осенило. Ну, конечно же, это они разговаривают с его Эвой, расспрашивают ее, узнают о нем, о Земле, людях. Это они не дали ему погибнуть. Как же он раньше не догадался? Почва из круглых «камней» — вот, оказывается, что живет в этом «мертвом» мире!

Он опустился на колени, приложил ухо к земле, прислушался. Разговор сразу же прекратился, стали слышны только какие-то шорохи, скрипы, свисты. Потом они начали плотнеть, сгущаться и оформляться в отдельные слова, фразы, мысли. Впрочем, скорее всего, это была даже не какая-то там звуковая речь или письменный текст, которую можно услышать или прочесть. Просто в сознании Заромова как-то само собой, сразу и целиком, возник образ этого странного ни на что непохожего мира.

Его обитатели были облачены в самую совершенную, самую оптимальную форму существования материи, шаровидную, в которой не было ничего лишнего, ненужного (недаром, почти все небесные тела — сферы). Но и эти шары представляли собой всего лишь внешнюю оболочку необычного замкнутого мира, обращенного на себя самого, существующего совсем в ином измерении, недоступном для человеческого понимания.