Сергей Лукьяненко - Знание - сила: Фантастика. 2006-2010

Толпа быстро таяла, и только Серов еще долго стоял неподалеку с ощущением сладкой истомы от сознания того, что смерть пришла к кому-то постороннему, а не к нему. Он дождался, сначала милиционера — дежурного по станции, а потом и медиков с носилками, забравших тело, и в этом ожидании было что-то странное. Легкое, очень приятное волнение овладело тогда им.

Вот и сейчас, стоя в развороченной бомбами степи, ему, также, как и тогда в метро, не было грустно, на него не нашла меланхолия, что обычно охватывает человека, вдруг осознавшего бренность всего сущего, не испытывал он и страха. Только чрство досады появилось оттого, что пришло время лишиться такого удобного товарища по многодневным скитаниям в степи.

— Танки! — истошный вопль возвратил Серову притупившийся инстинкт самосохранения. Он припустил за толпой убегающих бойцов. Проносясь мимо разбитого санитарного «Студебеккера», превратившегося после налета в месиво из кусков человеческого мяса и обрывков металла, он подумал: «Прет и прет! Да как же мы раздавили эту гниду?! Откуда силенок набрали?».

В отдалении показалась спина лиловоухого лейтенанта. Его потемневшая от пота и пыли гимнастерка выделялась среди бегущих воинов качеством сукна. Щеголеватой фуражки на голове уже не было, и только зажатый в руке «ТТ», в обойме которого не было ни единого патрона, символизировал всю мощь Красной Армии в этот момент.

Передовые машины железного кулака 24-й танковой дивизии Вермахта, стремительно продвигались к Дону, почти не встречая сопротивления на своем пути. Обрушившиеся в середине июля ливневые дожди и перебои с горючим не смогли надолго оттянуть сосредоточение сил западнее устья Дона — для организации плацдарма. Но и с этой задачей, обеспечением накапливания сил с целью организации прорыва к Сталинграду, успешно справилась танковая дивизия «Великая Германия», перемалывающая силы обороняющихся русских. Только к концу месяца советским войскам силами 1-й и 4-й танковых армий удалось провести довольно результативные контрудары, после которых наступление 6-й армии Паулюса несколько ослабло, но не надолго. Механизированные корпуса войск группы армий «А» и «Б» рвались к Дону, и дальше к Сталинграду, Краснодару, развивая наступление на Кавказ. Казалось, нет той силы, что способна была бы остановить этот отлаженный, чудовищный немецкий механизм.

Все это Серов смутно помнил из школьного курса истории. И про 227-й приказ «Ни шагу назад!», и заградительные отряды, и штрафбаты. Но теперь, он всей своей шкурой прочувствовал, что такое летнее отступление 42-го…

Разрывы снарядов подстегивали красноармейцев к спасительной прибрежной полосе леса, что буйно разросся у Дона. Буквально вломившись в лес, вконец обессилевший Серов, рухнул в прохладную траву, осененную ивами, дикими абрикосами, вишней, и еще какими-то деревьями, названий которых он не знал.

Он уже не заметил, как с дерева, по своей тоненькой паутинке спустился к нему на спину паучок, как на щеку деловито начал взбираться муравей, как прилетел слепень и сел ему на ладонь. Он не чувствовал этих легких прикосновений природы, его сознание провалилось в тяжелый сон.

⠀⠀ ⠀⠀

Утренние порывы ветра сдули молочные хлопья тумана с Дона, словно сдернули покрывало с величественной картины просыпающейся природы. Смутные очертания баржи, доселе невидимой, пришвартованной к берегу и мерно покачивающейся на поднявшейся волне, явственно проявились под лучами восходящего солнца. Шум прибрежных кущей заглушал лай сторожевых псов и команды горластого фельдфебеля, руководившего погрузкой пленных. Чуть поодаль, на возвышенности, стоял походный столик, возле которого скучал Арон Евсеевич, мерно постукивая стеком по голенищу. С нескрываемым отвращением он наблюдал, как загружалась ветхая посудина пленными красноармейцами, прогоняемых меж шеренг автоматчиков, с трудом сдерживавших собак. Почувствовав мерное сопение за спиной, он понял, что раболепный денщик пристроился сзади в ожидании распоряжений. В руках холуй держал поднос, в качестве которого служила перевернутая кастрюльная крышка, с серебряным кубком, вероятно реквизированным из церкви, и початой бутылкой коньку.

— Господин капитан, — послышался сбоку приглушенный рык фельдфебеля, — фельдшер обнаружил 12 инфицированных. Вероятно гепатит. Говорит, что существует опасность заражения конвойных. Прикажите провести дезинфекцию?

Арон Евсеевич медленно повернул голову и обнаружил ухмыляющуюся, лоснящуюся жиром рожу тыловика. Испещренная оспинами физиономия, покрытая рыжей щетиной, вызывала омерзение. Капитан, подняв руку, щелкнул в воздухе пальцами, и тут же, встрепенувшийся денщик с подносом в руках молниеносно предстал перед офицером. Взяв в руку кубок — некогда бесцельную церковную утварь — Арон Евсеевич понюхал содержимое и выцедил коньяк до последней капли мелкими глотками. Зажмурившись от удовольствия, он, постоял несколько секунд, прислушиваясь к теплу, приятно разливающемуся по телу, после чего уставился на фельдфебеля, нещадно буравя ненавистную физиономию холодным взглядом. Наконец, выдержав внушительную паузу, произнес:

— Что за вид, Курт? Что о нас подумают эти… — Он помолчал, подбирая подходящее слово, но так и не найдя его отвернулся, уперев взгляд в реку. Ветер стих и вместо легкого волнения Дон подернулся мелкой рябью, на которой покачивались утки у противоположного берега. Солнце поднималось все выше и остатки утреннего тумана вовсе развеялись. — Вы совершенно не заботитесь о своем имидже, фельдфебель!

— Слушаюсь! — вытаращив от удивления глаза, козырнул Курт и бегом, неуклюже перебирая короткими толстыми ногами, затрусил к барже. Арон Евсеевич, пожевав губами, вторично щелкнул пальцами, и мгновение спустя до краев наполненный сосуд был у него в руке.

Волею судьбы случилось так, что он, Арон Евсеевич Гельман, скромный московский житель, преподаватель и даже, как сам выражался, «слегка ученый человек», оказался здесь, вблизи Сталинграда в обличье немецкого капитана, чистых кровей арийца. После того, как во временную воронку засосало этих двоих, как их там… в общем, двух бездельников, все пошло наперекосяк, и он почему-то стал материализоваться исключительно в виде служивого люда. К чему бы это? Кстати, каким это образом им удалось нащупать воронку? Вряд ли эти юные пивососы додумались до стимуляции диадинамическими токами гипоталамуса. Тем более распознать форму сигнала, его амплитуду и частоту модуляции. И все же, как связаны между собой вода и время? Гипоталамус, помимо всего прочего, регулирует водные потоки в организме. Изменяя концентрацию воды через реабсорбцию ее в канальцах почек, он управляет ими. Механизм очень тонок, и не этим балбесам в нем разобраться. И все же они где-то здесь…