Артем Зайцев - В тени над затмением [СИ]

— Принимай, — генералиссимус махнул рукой в сторону Павила, посылая ему квази-ссылку, содержащую в себе адресный код с переадресацией к статуе. Павил провёл рукой, словно ловя брошенный в его сторону предмет и активировал ссылку. Статуя начала интенсивно сиять.

— Погружаемся туда.

Павил последовал совету генералиссимуса, сосредоточив свой взгляд на статуе, которая являлась визуализацией данных, и очутился в смоделированном виртуальном пространстве, которое выглядело как космическое пространство рядом с Сатурном, над кольцами G. Где-то рядом должен был быть Эпиметей, но с такой дистанции его вряд ли можно было увидеть. Сатурн светился цвета «пожёванный охры», где-то между естественным цветом зубов и мустардом. Во всяком случае, так показалось Павилу. Но выглядело всё более, чем реалистично. Космическое небо вокруг, мириады сияющих звёзд, Солнце за спиной, освещающее поверхность газового гиганта, полоска Млечного Пути где-то вдалеке. Рядом с Павилом находилось ещё два объекта, которым здесь было не место. Один почему-то выглядел как баклажан, неестественно излучающий в непонятном спектре, а другой как смесь хорька и дракона.

— Это что, ваши аватары? — удивился Павил.

— Ты выглядишь не лучше, — высказался драконо-хорёк.

— И как же?

— Как квадратная форма тела человека, только пережившая расплющивание, — ответил радиоактивный баклажан.

— Это нормально, я так думаю. — Павил осмотрелся вокруг. — Ну? И куда смотреть?

— Вон туда, — драконо-харёк, которым был генералиссимус, указал своей рукой (или человекоподобной лапкой?) на освещённую поверхность Сатурна, где сразу же появился выделенная прямоугольная область. И она двигалась.

— Ни черта не вижу.

— Увеличь изображение.

Павил взял область в руки и развернул её для себя. Поверхность Сатурна увеличилась. Небольшой, даже крошечный, объект летел над Сатурном.

— Я не знаю, сколько гигапикселей у камер СНТС, но у меня увеличение пикселизуется. Оно буквально крошится на квадраты.

— Думаю, они специально передали нам сжатое изображение. Хотят сохранить интригу, но всё и так ясно.

— Думаю, да, — удивился Павил. — И что, он просто летает там? Довольно низко для космического объекта. Его должно затянуть в плотные слои водородной атмосферы. Со временем, конечно. И вообще, он летит против вращения планеты? Ренегат-беглец?

— В том то и дело, — сказал баклажан, — он меняет свой момент импульса на каждом витке, корректируя свою орбиту раз за разом на исходное положение. Он контролирует свой полёт.

— В поясе Ван Алена?

— В поясе Ван Алена.

— Но в низшем? Это между атмосферой и кольцом D? А на какой высоте над атмосферой?

— Две тысячи километров.

— Неплохо. Немного выше последнего сигнала Кассини. Это космический аппарат? Ого. Точно, не наш.

— Это ещё не всё, — продолжил драконо-хорёк. — Меняю спектр.

Изображение стало преимущественно чёрным. Лишь разного цвета линии разбавляли мрак. Например, контур Сатурна был обведён цветом охрой и представлял из себя двумерную окружность, но сама поверхность Сатурна стала такой же чёрной, как и фон за ней. Тоже самое касалось и колец. Летающий аппарат был помечен странным цветом: вроде что-то излучает, но что конкретно?

— Ровно через три секунды. Смотри за его траекторией.

И через три секунды, позади вектора движения аппарата (Павил не мог определить на глаз, какая примерно здесь дистанция, тысяча-две километров? Моделирование, почему-то, не вывело такую информацию, хотя она казалась довольно важной) вспыхнула небольшая сфера, а затем распалась на множество песчинок, которые со временем начинали рассеиваться с общим фоном. Если судить по местности, то фоном служили радиационные пояса.

— Выброс чего-то там. Нейтрино? — поинтересовался Павил.

— И не только нейтрино. Тепло тут тоже присутствовало. Заметил, что тепловое излучение появилось раньше образования сферы? Оно предшествовало ему, — сказал баклажан.

— Эффект Унру?

— Похоже на то. Сетка Риндлера соответствующая, но сказать точно отсюда нельзя. Нужно провести исследования со Станции Наблюдения.

— Тогда у меня уже первый вопрос назрел: какое событие может являться катализатором появления спонтанного ускорения частиц до релятивистских скоростей, с последующим выбросом нейтрино. Вектор частиц ведь, по сути, инверсировался.

— Микроскопические чёрные дыры.

— И что? А излучение Хокинга? Вот так быстро испарились? Выброс то, вон, довольно нормальный. Не большой, но и не маленький. Судя по всему, поглотился электронами и протонами в поясе. Для образования чёрных дыр, даже микроскопических, нужно что-то сделать, или, хотя бы, большое количество массы поглотить в себя. Знаешь, коллапс «вот такой небольшой» звезды, минимум в три раза больше массы Земли. Гравитационная сингулярность? Точка бесконечной плотности с нулевой метрикой. Аппарат?

— Это предположение Камила. Мы согласны с ним, — отозвался драконо-хорёк.

— Камил?

— Знаю, что у тебя много вопрос. У меня не меньше.

— Довольно маленький для реактора такой мощности. Сколько он в длине? Метров десять? Маловат.

— Но он летает. Там. Не падает.

Павил набрал воздуха, а затем выдохнул.

— Даже и не знаю, что сказать. Согласен, что нужно проводить исследование непосредственно вблизи. А Леклерк этот хитрый парень. Целую станцию подготовил, ведь знает, что никакого оборудования нужного быстро не доставишь туда.

— Заинтересовался? — полюбопытствовал баклажан.

— Ещё бы. Выглядит как безумие, но только с человеческой точки зрения.

— Вот нам и нужен особый взгляд, — сказал драконо-хорёк. — Ты у нас большой теоретик-практик антропоморфизма и антропоцентризма. Понаблюдаете оба, составите рапорт. Потенциал, согласитесь, велик, чтобы отказываться.

— Чтобы всё это в теоцентризм не вылилось. Микроскопические чёрные дыры, левитирующие артефакты в поясах Ван Алена, — Павил оглянулся. — Когда вылетаем?

— Прямо сейчас, — баклажан улыбнулся.

Маленькая неприятность для Аманды заключалась в том, что в данный момент Сатурн лежать по другую сторону плоскости Солнца. В одинадцати с лишним астрономических единиц к северу-востоку от звезды, в плюс двадцати четырёх градусах, если ориентироваться на планетарную сетку. Данные характеристики играли важнейшую роль для звёздного пилотирования и системы навигации, которая целилась по ориентирам: планетам, звёздами, положению центра млечного пути. Центр родной галактики расположился за Сатурном, в тридцати градусах на востоке, и его коричнево-пыльная линия задевала газовый гигант, невидимый с такой дистанции. Альбедо Сатурна хоть и было ярче, чем свет отдалённых звёзд, но не сильно.