Артем Зайцев - В тени над затмением [СИ]

Так есть ли смысл пытаться познать то, что не сможешь? Наверное, всё-таки, есть. Надежда, что твои рассуждения запишутся в ген, передающийся между поколениями, и там, где-то в будущем, твой дальний родственник проснётся утром и всё поймёт. Лишь такое утешение приходит на ум, осознавая, что ты не доживёшь до лучших из времён. И если принять за факт, что Вселенная — совершенна, то получается, что несовершенен как раз человек. И если они хотят установить контакт с «коробкой с крыльями», то следует показать ей «что значит быть человеком». Заставить её сомневаться, самоанализировать, склонить голову перед бытием, в конце-то концов. И тогда Павил понял, что ответ прост, как прост последний шаг перед обрывом. Так же прост, как поднять свой взгляд к палящему солнцу, сжигающему глазное яблоко.

— Мы должны выйти на контакт с объектом.

И всё. Ничего большего и не требовалось говорить Павилу. Не требовалось вводить всех в курс своих размышления, пытаться объяснить свою точку, разжевать позицию. Это был совет главного астрофизика и специалиста по антропоморфизму и антропоцентризму. Рекомендация, адресованная лично Леклерку, дошедшая до ушей главаря Андана.

Леклерк вздохнул, тяжело выдыхая. Он закинул голову, ощущая шеей затылочную часть головы.

— Нет, Леклерк! — возразил Бао. — Я сомневался в твоей компетенции, но теперь, — он пригрозил указательным пальцем протеза Павилу, — теперь я уверен, что ты некомпетентен. Ты не способен руководствоваться логикой. Ибо ты уже провернул один раз опрометчивое действие, но теперь и хочешь повторить его.

— В этот раз мы используем ИИ Андана, — Павил перестал отстукивать пальцами, смирно положив руки перед собой на столе. — Мы войдём в главный процессор Андана, в его мозг, и через него установим связь с Ками. Направим самую большую тарелку и попытаемся связаться. Я знаю, что такое возможно. Соф всё…

— В этом нет никакого смысл. Ты ведь не забыл? Или забыл? Это мозг Андана и нашёл объект первым. Он и связывался. Если человеческая аналогия бы подходила, то я бы сказал, что они явно недолюбливают друг друга. Поэтому мы и не включаем Андан. Кто знает, что может произойти. Если включим, то ИИ может попытаться прожарить прямым лучом вашу коробку, а один бог, если он существует, знает, чем ответит нам коробка. Если хоть одна такая сфера, — Бао вновь указал на модели, — появится в пределах пяти километров, то я даже не могу сказать, какой процент проводников перегорит сразу же. Не учитывая, что все магнитные поля квантовых компьютеров умрут. Умрёт и сам Андан. А что до нас? Мы будем брошены в пространстве на нерабочей станции. А ещё следует учесть токамак и системы жизнеобеспечения. Радиацию, в конце концов. А если ваша коробка решит схлопнуть пространство внутри помещений корабля? А если…

— Мы можем это сделать, — перебил своего помощника Леклерк. — Но мы используем все рекомендации Бао по системе безопасности. Мы не будем отключать динамо-торпеду, — Леклерк заглянул в глаза Павилу, а затем и Аманде. — Я выслушал вас. Я пришёл к выводу. Мы осуществим попытку контакта. Через мозг Андана. Включим его, наведём антенну, подключимся. Прямиком отсюда, сидя за столами. Нам ничего не нужно дополнительно. Только девайсы. Но больше альтернатив я не вижу. Это собрание лишь убедило меня, что мы исчерпали варианты дальнейшего развития или движения научной группы. Мы в тупике. Осталось лишь убедиться в этом. На случай, если действия Ками поставят под угрозу хоть одну человеческую жизнь, автономная установка Андана произведёт запуск торпеды и покончит со всем этим.

— Брось, Леклерк, — Аманда махнула рукой. — Зачем уничтожать чудо? Посуди сам. Что бы не произошло, мы не в праве решать судьбу Ками. Если у нас не получится, то не значит, что такой же результат ждёт кого-то ещё, другого.

— Это моё решение. И оно не будет пересмотрено. Учитывая наши знания об объекте, считаю, что он может защитить себя, но мы всё равно пойдём на такой шаг, если потребуется.

— Он может подумать, что торпеда — спускаемый аппарат для контакта и ничего не сделать.

— Аманда, — устало остановил её пыл Леклерк. — Мы рискуем. Рискуем допустить фатальную ошибку. Не один раз уже жизни членов научной группы ставились под угрозу. Нет причин отвергать доводы Бао о сути Ками. И нет причин думать, что в будущем что-то может измениться. Что объект пересмотрит своё отношение к тем, с кем он соседствует по галактике.

— А что он такого сделал? Он никого не убил…

— Поэтому мы и идём на самый крайний вариант контакта. В моём понимании — это ультима. Никто больше не способен сделать то, что можем сделать мы. И пускай на Андане не полноценный разум ИИ, но это всё же разум. Умнее чем мы. Чем я и ты. И если он нам не поможет, там, то, возможно, другого выхода и нет? Ты не находишь?

— Ну так передай в Компанию, что ты больше не можешь руководить! Пускай они организуют другую группы, без тебя и этого параноика, — Аманда неуверенно взглянула на Бао. Возможно, она погорячилась, сказав то, что не думает, но что сделано — то сделано. — Уверена, на Земле масса желающих, кто действительно захочет кропотливо и усердно посвятить своё время Ками, а не прикрываться заинтересованностью, думая, как починить мёртвый компьютер, который то и живым не мог составить внятное предложение.

— И это ничего не изменит, — вставил своё слово Тайлер. — Энтузиазм без возможностей — ничто, — грустно подытожил он. — Думаю, лучше времени и возможности установить контакт у нас не было. Ты ведь хочешь запустить мозг Андана на полный максимум вновь, ведь так, Леклерк? Павил просто прочитал тебя, как открытую книгу.

— К тому же, я уверен, что только ИИ может указать, в каком направлении нам двигаться дальше. И да, для меня он важнее, чем работа над объектом, — Леклерк потёр матовую поверхность стола. — Андан ведь тоже живой. У него есть разум. Он тоже чувствует. Он такой же член научной группы, как все мы. Поэтому я полностью перепишу на него систему защиты. Впишу все коды в реестр его возможностей. Я дам ему решить: запускать торпеду или нет. Такой вариант тебя устроит, Аманда?

Ей нечего было ответить. Вместо ответа она лишь смиренно фыркнула, не одобряя, но подчиняясь правилам игры.

— Тогда приступим, — Леклерк дотянулся до девайса, опуская экран к глазам.

Когда полоска экрана закрыла собой мир, а консольное окно загрузки завершилось, разум Павила покинул один мир и перешёл в иной. Туда, где световой спектр всей длинны вытягивался в абстрактную волну, покрывавшую от горизонта до самого высокого представляемого пика над головой в вышине. Вселенную вывернуло на изнанку, оставив лишь бесконечную глубину перспективы, уходящую одновременно куда-то в небытие и одновременно делающее поле зрения чуть ли не двумерным. Павил испытал лёгкое головокружение, чувствуя, что не в силах сразу же совладать с оптической иллюзией, коей здесь было всё. Впереди, куда был обращён его взор, цветовой спектр переходил из красного в розовый и обратно, сливаясь с темнотой глубины в небе, Павил видел двумерные линии, сливающиеся друг с другом и образующие геометрические фигуры. Затем свободно плавающие линии расходились, разрушая геометрическую эстетику, и двигались дальше: каждый по своей собственной, ничем не контролируемой, траектории. Аналогия не заставила себя долго ждать. Она врезалась в разум Павила как молния в одиноко стоящий в открытом поле молниеотвод, оказавшийся в электрическом пробое. Стая чаек, пролетающая над морем, чьи крылья скользят по воздушным потокам, огибая, пикируя, кренясь в разные углы. Такие же безмятежные и свободные, лишённые особого смысла в своём существовании. Порой линии выстраивались в своеобразную стаю, двигаясь друг за другом, а затем, словно пикирующие чайки за едой к морской поверхности, пересекались. Возможно, это и был своеобразный процесс пиршества, и Павил своими глазами наблюдал, как три линии пересеклись, образовывая, пусть и не на долго, треугольник, который исчез из этого геометрического безумия так же быстро, как и проявился на виртуальный свет.