Ёсики Танака - ЛоГГ. Том 1. Рассвет

Имея перед собой оперативный план, чей гигантский размах не имел прецедентов, даже адмиралы, прошедшие множество через крупных сражений, не могли успокоиться. Они вытирали несуществующий пот со лбов, пили стакан за стаканом ледяную воду и перешёптывались с сидящими рядом коллегами.

В девять часов сорок пять минут в зал зашёл гранд-адмирал Ситоле вместе со своим заместителем, и собрание началось.

В выражении лица или голосе Ситоле не было особой торжественности, когда он открыл рот и заговорил:

— План кампании, который мы обсуждаем сегодня, уже одобрен Верховным Советом, однако… — все присутствующие адмиралы знали, что он против вторжения. — Подробный план действий экспедиционных сил ещё не принят. И целью сегодняшнего собрания как раз и является принятие решений по оставшимся вопросам. Не думаю, что стоит напоминать, что мы все являемся представителями вооружённых сил свободной нации. Надеюсь, что в таком духе мы сегодня и проведём энергичный обмен идеями и мнениями… — возможно, кто-то из присутствующих смог понять по отсутствию энтузиазма в голосе адмирала его страдания, а кто-то, по интонациям, с которыми он говорил необходимые слова, оценил и его пассивно-агрессивное сопротивление.

Адмирал Ситоле закончил своё вступление, и какое-то время никто не произносил ни слова. Казалось, все они кипят в своих мыслях.

Ян вспоминал услышанное на днях от Кассельна: «Скоро выборы. На внутренней арене в последнее время участились скандалы, так что если нынешнее правительство хочет быть переизбранным, им нужно отвлечь внимание общественности на внешние дела. Вот что такое это вторжение».

«Да, это старый трюк, используемый правителями, чтобы отвлечь внимание от их собственного плохого правления, — думал Ян. — Как был бы огорчён отец-основатель Союза Але Хайнессен, узнав об этом! Этот человек никогда бы не пожелал, чтобы в его честь устанавливали пятидесятиметровую статую. Он мечтал создать государство с правительственной системой, которая не вредила бы собственному народу, где права и свободы граждан не ущемлялись собственными правителями…»

Но так же, как люди в итоге становятся старыми и немощными, так и государства, возможно, обречены, в конце концов, становиться коррумпированными и декадентскими. Как бы то ни было, отправка на поле боя тридцати миллионов солдат ради победы на выборах, позволяющей править ещё четыре года, выходила за рамки понимания Яна. Тридцать миллионов человек, тридцать миллионов жизней, тридцать миллионов судеб, тридцать миллионов возможностей, тридцать миллионов радостей и гнева, печалей и удовольствий — отправляя их в пасть смерти, принося их в жертву те, кто в это время остаётся в безопасности далеко в тылу, добиваются своей выгоды и получают всё, чего добились погибшие за них.

Сменяются эпохи, но это возмутительное соотношение между теми, кто развязывает войны, и теми, кто вынужден участвовать в них, ничуть не изменилось с рождения цивилизации. Даже наоборот — правители древних цивилизаций были лучше нынешних. Они, по крайней мере, лично возглавляли свои армии, подвергая свою жизнь опасности. Да и этика тех, кто вынужден участвовать в войнах, тоже лишь вырождается…

— Я считаю, что эта кампания — самый смелый подвиг с момента создания нашего Союза. Для меня, как солдата, нет большей чести, чем иметь возможность участвовать в ней в качестве офицера штаба, — таковы были первые произнесённые слова.

Этот невыразительный, монотонный голос, словно говоривший зачитывает текст по бумажке, принадлежал контр-адмиралу Эндрю Форку. Ему было всего двадцать шесть, но он выглядел много старше своего возраста, и Ян рядом с ним смотрелся совсем мальчишкой. Лицо Форка было худым и бледным, глаза и брови выглядели получше, но его манера смотреть на людей свысока, а потом поднимать взгляд, чуть кривя губы, создавала мрачное впечатление. Хотя, возможно, Ян, для которого звание «почётного ученика» не имело большого значения, смотрел на признанного гения через линзы предрассудков.

После Форка, долго и напыщенно рассказывавшего о грандиозном плане флота — то есть о плане операции, который он сам и составил — слово взял вице-адмирал Уланф, командующий Десятым флотом.

Уланф был хорошо сложенным мужчиной в расцвете лет, со смуглой кожей и блестящими глазами, являвшимся дальним потомком кочевого племени, которое когда-то давно, ещё на Древней Земле, покорило пол мира. Его мужественное руководство выделяло его даже среди адмиралов Союза, принося популярность среди граждан.

— Мы солдаты и, будучи ими, отправимся куда угодно, если получим такой приказ. Если это будет означать поход к самому трону тиранов Гольденбаумов, мы с радостью полетим туда. Однако, есть разница между смелым планом и безрассудным. Тщательная подготовка очень важна, но сначала я хотел бы спросить, какова стратегическая цель данной кампании? Мы вторгаемся на территорию Империи, сражаемся с отправленным против нас флотом и потом возвращаемся? Должны ли мы занять часть имперской территории, и если так, то будет ли оккупация временной или постоянной? В случае, если ответом будет «постоянной», как нам поступить с захваченными планетами, стоит ли строить на них укрепления и военные базы? Или мы не станем возвращаться, продолжая боевые действия до тех пор, пока не вынудим императора подписать капитуляцию или, по крайней мере, выгодный для нас мирный договор? И, прежде всего, эта операция планируется краткосрочной или долгосрочной? Это длинный список вопросов, но я бы хотел получить на них ответы.

Уланф сел, а гранд-адмиралы Ситоле и Лобос обратили взгляды на Форка, вынуждая того ответить.

— Мы большими силами проникнем на вражескую территорию. Одного этого уже будет достаточно, чтобы вселить страх в сердца имперцев, — таким был ответ Форка.

— То есть, мы отступим, не вступая в сражение?

— Думаю, мы должны действовать гибко и решать по ходу дела.

Уланф недовольно нахмурился:

— Не могли бы вы всё же рассказать нам некоторые подробности? Это слишком абстрактно.

— Он имеет в виду, что мы просто будем без дела болтаться по вражеской территории.

От этого саркастического комментария губы Форка перекосились ещё сильнее. Тем, кто произнёс эти слова, был вице-адмирал Бьюкок, командующий Пятого флота. Прославленный ветеран, обладающий боевым опытом, в разы превосходящим тот, который имелся у Ситоле, Лобоса, Гринхилла и прочих. Он не заканчивал Академии, пройдя вместо этого весь путь от рядового новобранца до командира флота. Уступая им в звании, он превосходил их по возрасту и реальному опыту. Его репутация как тактика также была высока.

Форк не ответил. Возможно, ему и было что сказать, но, очевидно, он решил, что будет лучше просто вежливо проигнорировать Бьюкока на том основании, что тот заговорил, когда ему не давали слова.