Игорь Вереснев - Реквием по вернувшимся [СИ]

– Подставил, сука!

От неожиданности Дылда потерял равновесие и шлёпнулся на зад. Тут же вскочил, заорал обиженно:

– За что, Гусь?!

Гусь его не слышал, страх ещё не выдохся до конца. Он снова пошёл в атаку. Он был вожаком и самым агрессивным в стае. Но Дылда был выше и сильнее, и не привык, чтобы его били за здорово живёшь. Слава услышала, как в его мозгу будто реле щёлкнуло. И вместо давнишнего приятеля Дылда увидел перед собой Врага. Первобытная, дикая злоба вырвалась наружу. Второй удар у Гуся не получился…

Она перевела взгляд на Пирожка, который изумлённо таращился на приятелей, катавшихся по полу и с остервенением молотящих друг друга кулаками. Этот слишком труслив, чтобы быть опасным. Достаточно небольшого пенделя под зад. Слава расстегнула последнюю пуговичку.

– Так что мне, раздеваться? Трахать будешь? – она кивнула на засунутые глубоко в карманы руки парня. – Или опять не встаёт?

Пирожок мгновенно выдернул руки, губы у него задрожали:

– Ты чего это? В морду хочешь?

– А попробуй. Одно слово скажу, и забудешь, что с писюном родился.

У Пирожка глаза выкатились из орбит. Он громко икнул, развернулся и бросился наутёк. Слава полюбовалась на неудавшихся насильников, застегнула кофточку, подобрала рюкзачок и не торопливо направилась к выходу.

Самое главное в этой истории случилось через месяц. Пирожок подстерёг Ярославу, когда та возвращалась домой, упал на колени, прямо в грязь, и протягивая пачку мятых купюр, начал скулить, выпрашивать, чтобы она его «расколдовала» – у него в самом деле перестал «вставать» после случая в спортзале! Деньги Слава не взяла, но повеселилась вволю. В конце концов сжалилась, «сняла порчу» с Пирожка. И поняла – одного её слова достаточно, чтобы самые дикие и иррациональные страхи людей стали реальностью.

Второй раз она действовала вполне расчётливо. Хорошее образование стоило немалых денег, а после смерти бабушки не осталось никаких сбережений. Вообще никаких средств к существованию. Зато среди старых бумаг неожиданно нашлись полисы. Родители Славы предвидели, что однажды могут не вернуться из «командировки», и застраховали свои жизни на приличные суммы. Достаточные, чтобы дочь жила в относительном достатке до совершеннолетия и получила образование. Однако деньги остались невыплаченными.

Добравшись попутками до Симферополя, Ярослава явилась в страховую компанию, выложила бумаги на стол перед стареющей уставшей женщиной в богато обставленном кабинете. Женщина холодно и вежливо объяснила, что посетительница права на получение страховки не имеет, так как нет доказательств гибели её родителей. Может, они живут где-нибудь припеваючи и знать не желают о дочери? Так что жаловаться ей не на что, всё в рамках закона.

Лучше бы она этого не говорила! Особенно о законе. Но женщине дела не было до девчонки и до её претензий. Соплячка, молокососка, что она сделает? Женщине своих забот доставало. Сын-оболтус проматывал деньги в казино, не исключено, подсел на наркотики. Вдобавок сердце шалит, а операция в хорошей клинике обойдётся в круглую сумму, и где-то эти деньги надо добыть. А если каждому выплачивать страховку…

Разумеется, этого она не сказала. Но думала откровенно, не скрывая эмоций. И Ярослава только криво усмехнулась в ответ.

Спустя два часа страховка была перечислена на счёт, открытый на имя Ярославы Медведевой. А на следующий день, ожидая свой самолёт на аэровокзале и просматривая электронную газету, Слава наткнулась на некролог со знакомым лицом на фото. Убивать она не хотела, но раз уж так вышло, жалеть не стала. Её никто не жалел.

Теперь штабом операции стал номер-«полулюкс» на втором этаже провинциальной гостиницы. Рихард просидел в нём почти весь день безвылазно. Прослушивал записи разговоров Коцюбы, Пристинской и Медведевой. Старался собрать из этих фрагментов стройную схему, понять рисунок игры противника. Разгадать его тактику и стратегию. И чем дольше он этим занимался, тем меньше ему нравилась операция, которой приходилось руководить.

Изменения, происходящие с лже-Пристинской, не оставляли никаких сомнений в нечеловеческой природе её тела. И это правильно, это вполне укладывалось в схему. Это легко можно было списать на действие вложенной в двойника программы. Но сознание её никаким метаморфозам не подвергалось! Оно оставалось человеческим. Все реакции были человеческими: страх, отчаяние, тоска, и постепенно вытесняющая всё апатия. Самое отвратительное – Пристинская не подозревала, что с ней случилось на Горгоне. Считала все изменения симптомами неизвестной космической болезни. Она считала себя человеком!

И Коцюба считала себя человеком. Страшилась неизвестности, подстерегающей в завтрашнем дне, бесилась от чувства вины. Радовалась, что сама остаётся живой и здоровой, и стыдилась этой радости. Да, она вела себя, как человек.

Зато поведение Медведевой ставило Рихарда в тупик. Он не мог разгадать, считает ли та своих подруг людьми или знает о подмене. Медведева будто ждала чего-то. И ох как хотелось Бергу хоть одним глазком заглянуть в её мысли! Потому что собственного объяснения у него пока не было. Такого объяснения, которое позволило бы с чистой совестью отдать приказ о зачистке. Неожиданно для себя он начал сомневаться казалось бы в бесспорных и очевидных доказательствах вторжения.

Что есть человек? Определённый генетический код? Набор хромосом? Функционирующая система взаимосвязанных органов? Да, если ограничиться биологией, если свести понятие «человек», к понятию «человеческое тело», к понятию «индивид». Но как тогда быть с нашими личностями? Считать их эманацией серого вещества, заключённого в черепную коробку? Только не получается всё свести к биологии. А если личность есть нечто самодостаточное, то…

Берг отважился сделать ещё один шажок в сторону от материализма. Предположить что те, кто похозяйничал на Горгоне, способны манипулировать не только физическими телами, но и личностями. Попросту говоря, что если они «пересадили» личности погибших космонавтов в новые оболочки и отправили их на Землю? Но как это соотносится с очнувшимся и написавшим отчёт Круминем? У командира «Колумба» было «раздвоение личности»? Или всё же личность оставалась единой, но каким-то неведомым, трансцендентным способом могла перемещаться из одной оболочки в другую?!

Смелости продолжать эту цепочку предположений Бергу не хватало, уж очень от неё попахивало чертовщиной. А он не теоретик, он практик. И волновал его не вопрос «как?», а вопрос «зачем?» Зачем эти «двойники» – недвойники были подброшены человечеству? Подобную ситуацию не раз моделировали в своих произведениях предтечи космореализма. Но дать внятный ответ на вопрос «зачем» не смогли даже великие АБС. Теперь искать ответ пришло время инспектору Рихарду Бергу. И происходило всё не на страницах увлекательного романа, а в самой что ни на есть реальной жизни. Так что же это? Диверсия, шпионаж? Пока ни малейших признаков подобного не наблюдалось. Да и очень уж мелкими выглядели такие задачи, антропоцентричными, что ли. Здесь было нечто иное. Создатели Горгоны не сильно-то и старались, чтобы вторжение прошло незаметно. Во-первых, не тронули людей на корабле, во-вторых, простейший анализ выявил подмену. Скорее, они рассчитывали, что вмешательство будет выявлено, едва двойники окажутся в локальном пространстве Земли. А когда человечество благополучно прошляпило вторжение, удивительно удачно подвернулся «Сёгун». Десятки лет «Генезису» не было дела до этой звёздной системы, а тут вдруг заинтересовались. Совпадение? Или профессионально подстроенное совпадение? Чтоб уж наверняка обратить внимание людей на происходящее у них под носом.