Игорь Вереснев - Реквием по вернувшимся [СИ]

– Кто это – мы?

– Люди.

– А себя вы к людям не причисляете? – сжал губы Берг.

– Когда-то в детстве я считала себя человеком. Но мне быстро помогли понять, что это не так. К счастью, не так. Иначе не сидела бы сейчас перед вами, не дожила.

– И кто же вы, если не человек?

– Ведьма, вы разве не знали?

Медведева внезапно перестала смеяться. Да полноте, смеялась ли она? И тени веселья не осталось на её лице. Забывшись, Берг на секунду заглянул ей в глаза, но она не обратила внимания на эту оплошность.

– Инспектор, отвлекитесь на минуту от человеческого эгоцентризма. Боги не бывают жестокими или добрыми, они не знают, что такое «альтруизм». Им вообще нет дела до червячков, копошащихся на поверхности одной из миллиардов песчинок. Но коль людям надоело быть червячками, коль они решили стать хозяевами Галактики, то им придётся измениться. Галактиками, Вселенной не могут править безмозглые существа. Там, – Медведева дёрнула вверх подбородком, – нет места для инстинктов и страстей. Там правят совсем другие законы. Не те, какие человечество вынесло из обезьяньей стаи и по которым строило свою цивилизацию. Я не знаю, что такое Горгона, но надеюсь – это шанс для людей стать Богами. Мы заглянули туда только одним глазком, и нам показали, какими мы можем быть. Напомнили, что мы нечто гораздо большее, чем несколько десятков килограммов органики. Мои товарищи по экипажу вернулись на Землю живой демонстрацией таких возможностей человеческого сознания, о которых никто и не мечтал. Правда, оказалось, что дома им мало кто рад, что сородичи предпочли бы видеть их мёртвыми. Но двоим из пяти удалось пока выжить – значит, надежда остаётся?

Она замолчала, опустила глаза. И Берг осознал вдруг, что смотрел прямо в них. Два золотистых горячих солнца. Не обжигающих, но пронзительно ярких. На лбу мгновенно выступила испарина.

Медведева заговорила вновь:

– Странно, мы прекрасно знаем, что телам нашим никогда не вырваться из локального пространства Земли, что к звёздам отправляется только наш разум и наша душа. Но всерьёз не задумываемся над этим. Почему бы вместе со старыми земными телами нам не сжечь в аннигиляционной вспышке и земные предрассудки? Люди едва сделали первый шаг по дорогам Галактики и уже начали искать там врагов. Но что если единственный враг, поджидающий человека в Дальнем Космосе, – сам человек? Как быть с этим врагом, если единственная «тактика и стратегия», которые люди освоили в совершенстве – уничтожить?

Она криво усмехнулась и замолчала.

Теперь молчание установилось надолго. Медведева, похоже, продолжать не собиралась. А Берг не знал, что сказать ей в ответ. Спорить он не хотел, слишком много в её словах было правды. Соглашаться? Согласиться с услышанным было страшно.

В конце концов он решился произнести:

– Я мог бы принять вашу версию случившегося: с раскрытием потенциальных возможностей человеческого сознания. Но как-то всё это… любительски проделано. Эти «странники» могли предусмотреть куда более грандиозную демонстрацию – с их то возможностями!

– «Странники», – фыркнула Медведева. – Вы опять впадаете в антропоцентризм. Создатели Горгоны вовсе не странствовали между звёздами в поисках непонятно чего. Скорее, я бы назвала их Путниками – они идут чётко к поставленной цели. Когда человек принимает решение, то делает это не рука его, не нога, не бицепсы и трицепсы. Не голова даже. В конечном счёте всё зависит от одного импульса в одном единственном нейроне. Так же и с человечеством. Миллиардам его клеток не обязательно знать и понимать всё. Путники передали послание тому, кому оно предназначено, кто способен им воспользоваться. У кого достаточно силы и воли, чтобы им воспользоваться.

– И кто же этот «счастливчик»?

– Я надеялась, что послание предназначено мне. Но теперь я в этом не уверена. Возможно, избранник Богов – вы, Рихард.

Она впервые назвала его по имени, но Берг не заметил этого. Смысл фразы заслонил обращение. Ему стоило труда не вздрогнуть.

– Почему именно я? Чем я такой особенный?

– Кто, кроме вас, одной лишь волей, одной силой любви способен защитить своих близких? И уничтожить тех, кто покажется вам опасным, вы тоже способны. Инспектор, вы ещё не догадались, отчего умерли Пристинская, Маслов, Коновалец? Вы их убили! Вы так старались защитить своё любимое человечество! Нет, моих товарищей вы не считали врагами. Вы рады были бы их спасти, но одновременно хотели, чтобы их не было, чтоб они исчезли. Они умирали и воскрешали в такт вашим «душевным мукам». Вы сказали, что это был тест? Да, и тест в том числе. Тест, позволивший мне найти вас, прототип человека будущего, который способен не только выжить во Вселенной, но и стать её Богом.

В комнате для допросов вновь повисла тишина. Для допросов или бесед – кому как нравится. Сегодня с Рихардом Бергом провели беседу. И суть её оказалась не в том, чтобы заставить инспектора СБК взглянуть на существующий порядок вещей под другим углом зрения. Не в попытке доказать бесспорную истину – что мир, в котором он живёт, не идеален. Суть в том, что на него попробовали взвалить ответственность за будущее человечества. Но это же глупо! Что может сделать один человек? Судьба цивилизации не шахматная партия, даже если пешка пройдёт в ферзи, решить исход игры у неё не получится. Один человек не остановит…

Ему стало страшно. Лучше бы это была попытка диверсии или шпионажа! И надо было бы поступать в соответствии с привычной логикой – «нет человека, нет проблемы». Пусть сколь угодно гуманны и благородны были бы помыслы Путников, но мы не просили о помощи, и в родном доме имеем полное моральное право на самозащиту. Да пусть бы это была проверка на «способность любить», на терпимость, на ксенофилию, – на что угодно! – и зачистить пришлось бы невинных. Всё равно лучше, перестраховка – та же самозащита. Но если никаких «чужих» нет, если единственный враг человека – сам человек, с его инстинктами, страстями и пороками… Этого ведь никогда никому не объяснишь, не докажешь! Все привыкли так жить, привыкли считать подобную угрозу «ветряными мельницами». И когда кровожадные чудовища явят свой лик, будет поздно…

– Рихард, не убивайте меня, пожалуйста, – вдруг произнесла Медведева едва слышно.

Вот теперь Берг вздрогнул. Удивлённо посмотрел на женщину. Он не ожидал услышать такую просьбу.

– Я понимаю, что моя жизнь не стоит ничего, – поспешила объяснить Ярослава. – Но моя жизнь – не только моя, понимаете? Это и жизнь человека, которого я люблю. Если меня не станет, его некому будет удержать.

«И шансы человечества уменьшатся. Ваши шансы уменьшатся, Рихард», – она не произнесла этого вслух. Берг не был уверен, что она даже подумала так. Он – подумал. И вновь решился встретиться с ней взглядом.