Аластер Рейнольдс - Мстительница [litres]

– Видать, приметка поломалась. Да, я с Мазариля. Неужто узел такой сложный, что не развязать?

– Единственная сложность – твой дерзкий язык. Когда кто-то хочет работать в моей команде, он обычно из кожи вон лезет: «пожалуйста», «спасибо», «какой у вас красивый корабль» и так далее.

– У меня нет на это времени. – Я наклонилась вперед и поставила локти на стол, переплетая металлические пальцы с пальцами из плоти и надеясь, что неподвижность протеза не слишком бросается в глаза: не хотелось, чтобы он спросил, как давно у меня эта рука. – Вот в чем соль, капитан. Я нажила себе несколько злобных врагов.

– Это как-то связано с битым стеклом, которым ты так дорожишь?

То, что осталось от Паладина, было со мной с тех пор, как я покинула Нейронный переулок.

– В некотором роде. Я так или иначе оставляю Мазариль – это правда. Но клянчить, чтобы вы меня взяли на борт, не собираюсь. Нанимайте или нет. Но если наймете, у вас будет лучший чтец костей отсюда и до Тревенца-Рич. – Я откинулась на спинку стула. – Вопрос в том, нужна вам инфа или нет.

– Еще как нужна.

– Тогда дайте что-нибудь, на чем я смогу написать свое имя.

Капитан Труско окинул меня долгим скептическим взглядом. Этот человек был моложе Ракамора или Джастрабарска, и в нем не было ничего от бывалого космоплавателя. Он был не крупным мужчиной, но выглядел каким-то мягким и по-детски пухлым, с двумя подбородками, надутыми губами и черным завитком, приклеенным ко лбу. Его попытка возместить недостающее усами лишь усугубила проблему.

Все происходило в арендованном офисе в доке Хадрамо, похожем на тот, где мы впервые встретились с Ракамором и Казареем. Труско занимался последними приготовлениями перед отплытием. Мне повезло, я к нему пробилась, но опасность еще не миновала. Мое решение вести себя столь дерзко и пренебрежительно было рискованным.

– Мы пробудем здесь до конца дня, и катер за это время сделает по меньшей мере два рейса туда-сюда, – сказал Труско и передвинул какие-то гроссбухи на столе, как будто все еще вполглаза занимался делами. – Учитывая этот момент, я хочу проверить, что про тебя скажут остальные члены экипажа. Да, мне в самом деле нужен чтец костей. Но не такой, от которого у всех шерсть дыбом. Хватит и той сканерши, которую мы взяли на Тревенца-Рич…

– Мой опыт подсказывает, что пистоли многое сгладят.

– И ты думаешь, что благодаря тебе мы их заработаем, да?

– Так мы же об этом и толкуем, разве нет?

– Ты хорошо скрываешь свою образованность, – заметил Труско с тонкой улыбкой. – Но остальных это не обманет. Нет начала хуже, чем настроить против себя всю команду: они будут думать, что ты пытаешься притвориться тем, кем не являешься на самом деле.

– Я знаю, кто я.

– Это мы еще посмотрим. – Он собрал свои бумаги и сложил их аккуратной стопочкой, потом поднес к лицу, как будто собираясь пригладить верхний край губами, чтобы сделать его еще ровней. – Поедешь со мной на катере. Устроим проверку боем. Последнее слово остается за экипажем. Постарайся их не бесить… – Тут он замолчал. – Ты же так и не представилась, верно?

– Фура. Просто Фура.

– Ну ладно, Просто Фура. Ничего не обещаю. Ты выглядишь босоногой уличной бродяжкой, и взгляд у тебя злобный. У тебя светлячок, а мне такое всегда не нравилось, особенно когда зараза дошла до серого вещества. Но если ты хоть наполовину такой хороший чтец костей, каким пытаешься выглядеть, может, тебе есть что предложить.

– Много чего. Инфу. Шарльеры. Состояние. Пистоли.

О кровавом возмездии я решила не упоминать.

Катер Труско доставил нас из дока Хадрамо к «Пурпурной королеве» на орбите. Как и «Скорбящая Монетта», по форме она немного напоминала рыбу: иллюминаторы заменяли глаза, механизмы управления парусами – плавники и шипы, ионные излучатели – хвост, а роль пасти играл передний стыковочный отсек. Мы скользнули внутрь, и челюсти захлопнулись, словно «рыба» проглотила добычу.

Однако внутри «Королева» выглядела головоломкой, которую перемешали и собрали не в том порядке. Я побывала уже на трех солнечных парусниках – или даже четырех, если считать коммерческий клипер, – и было ясно, что все они устроены особым образом. Комната костей обычно находилась где-то посередине, но существовало много вариаций относительно того, как до нее добраться, что расположено рядом и так далее. Каюты членов экипажа могли находиться почти где угодно, как и камбуз, штурманская рубка, мостик и каюта капитана.

И тем не менее было у них кое-что общее. Все корабли звучали одинаково. Ворчали, стонали и тихонько пели, как будто их взрастили на одной книге псалмов. И еще они пахли одинаково. Металлом, деревом, стряпней, туалетом и избытком обезьяньих тел, слишком надолго втиснутых в чересчур маленькие помещения. В первый раз мне все было в новинку. Но теперь я вздрогнула, осознав, что отношусь к этому запаху совсем по-другому.

Как будто вернулась домой.

Труско повел меня в комнату костей, не удосужившись кому-нибудь представить по пути.

– Я жду конфиденциального сообщения. От капитана и корабля, чьи имена не стану разглашать. Это будет твое первое испытание. Если ты блефовала, то сейчас самое время признаться.

– Я вовсе не блефовала.

Он крутанул колесо комнаты костей и пригласил меня вплыть внутрь. Там все было устроено похоже на «Монетту», с оборудованием, развешанным по стенам, и черепом, закрепленным посередине с помощью амортизирующих проводов.

– Нашу чтицу зовут Грестад, – сказал Труско. – Но сейчас она на Мазариле. – Капитан коснулся пальцем лба, как раз под завитком. – Я начинал с чтения костей, пока серое вещество не затвердело. Пробивался наверх трудным путем. Так что в деле разбираюсь и могу получить сигнал от костей, если никого другого нет под рукой.

– Тогда зачем вам я? Или Грестад?

– Она читает лучше, чем я когда-то. Кроме того, мне нужно управлять кораблем. Обычный ход вещей. Если чтец не слишком задирает нос, для него, как правило, находится работа где-то еще, когда кости капризничают. Если ты столь опытный космоплаватель, как заявляешь, сама должна знать.

– Я знаю. Просто удивилась, почему человек, который сам все еще в силах получить сигнал, тратит пистоли, нанимая кого-то еще. – Я сняла одну из штуковин со стены. – Вы это называете нейронными мостами? Видала я мусор посимпатичнее.

– У Грестад все работало. А ты не слишком привередлива для нашей «Королевы»?

Я убрала голову Паладина в сторону и надела мост, стараясь не подавать виду, что мне фактически приходится действовать одной рукой.

– Твоя жестяная рука немного затекла.

– Она прекрасно работала, пока кредиторы не решили потрепаться со мной напоследок, – сказала я, стараясь, чтобы это прозвучало как можно небрежнее. – Во всяком случае, вы мне платите за то, чтобы я читала кости, а не вязала на спицах. Это и есть череп?