Дарья Бобылёва - Неучтенная планета [litres]

И тут она наконец поняла, что за неумолчный рев слышала все это время. Это одинокое древнее существо звало того, кого потеряло:

– ААААААЙААААА…

Она медленно сползла на пол, уткнулась лбом в колени и заплакала.

– Я тоже… скучаю…

Дверь открылась, но увидеть, что за ней, Анна не успела. Анны уже не было – за секунду до этого она прекратила свое существование.

Из капсулы мирогенератора раздался приглушенный стук. Шиари удивленно посмотрел на приборы. Стук повторился, потом еще и еще, усиливаясь с каждым разом, и наконец перешел в непрерывный грохот.

– Ускоряется! Она ускоряется! – закричал шиари, стремительно утрачивая душевную гармонию.

Хаген с изумлением наблюдал, как от ударов на железных стенках вздуваются небольшие выпуклости. Капсула подпрыгивала, приборы визжали, оператор носился вокруг с тревожными воплями, уворачиваясь от осколков взрывающихся лампочек.

В каюту влетел целый отряд специалистов различных уровней. Непривычно суетливые шиари оттеснили человека от искалеченного мирогенератора, а потом и вовсе деликатно вытолкали в коридор. Они оцепили прыгающую капсулу и стали ждать.

Грохот наконец утих. Покивав друг другу и жестами о чем-то договорившись, шиари быстро подняли погнувшуюся крышку капсулы и тут же отпрянули. Навстречу им поднялась голая, покрытая синяками Айа, обвела их тяжелым взглядом и, с клокотанием втянув воздух, заорала:

– Что вы наделали?!

Прекраснейшие снова засуетились. Хаген поднялся на цыпочки и даже несколько раз подпрыгнул, но ничего, кроме спин и слегка мерцающих золотистых голов персонала, не разглядел. Хрустели осколки, что-то хлопало и трещало, истошно пищал единственный уцелевший датчик, шиари звенели инструментами и тревожно переговаривались, и сквозь все это прорывался крик Айи:

– Зачем? Зачем? За что? Заче-е-ем?!

Хаген поймал за рукав специалиста, выскользнувшего из каюты:

– Что с ней? Ей больно?

Шиари, прижимавший к груди какой-то особо ценный обломок мирогенератора, удивленно поднял бровные дуги:

– Нет. Что вы. Ей обидно.

Люди утверждают, что у них от ужаса и других сильных отрицательных эмоций шевелятся волосы на голове, но этого еще никто никогда не видел. У шиари в таких случаях шевелятся головные щупальца, и это неоспоримый факт.

Головные щупальца Тиинонашт Дархостиры буквально заплетались в косы. Цвет кожи менялся с лимонного на оранжевый, отражая весь спектр негативных переживаний ответственной за седьмой сектор платформы. Пожалуй, именно в тот момент Тиинонашт впервые серьезно пожалела, что вообще связалась с представителями редкого вида. Он стал первым, но далеко не последним, хотя, если бы сейчас кто-нибудь рассказал ей, какую роль сыграют оммо в ее дальнейшей судьбе, она бы отправила его на курс принудительной гармонизации.

Если бы, конечно, рассказчик сам не принадлежал к неорасе.

– …И эти недопустимые действия привели к порче дорогостоящего оборудования, которое за то время, пока находится в ремонте, могло бы приблизить к душевной гармонии десять и более пациентов…

– Мы заплатим… – Рамар покосился на Хагена, потом на Селеса, который с безучастным видом смотрел себе под ноги. – Мы ведь заплатим? У меня не очень много осталось…

– Я говорю о недопустимости не для того, чтобы вы задумались о компенсации, а для того, чтобы вы задумались о… о недопустимости! – Тиинонашт постучала пальцем по столу. – Приношу извинения за оценочное суждение, но даже детеныши не позволяют себе подобной безответственности! А если позволяют – подлежат принудительной гармонизации!

– Значит, теперь вы и нас будете гармонизировать? – спросил Селес.

– Нет. Вынуждена поделиться личными соображениями. Я надеюсь, что ваша подруга продемонстрирует прогресс и ее состояние будет признано удовлетворительным. И я очень надеюсь, что вы покинете платформу в ближайшее время.

– Ну и ладно, – буркнул Псих. – И покину. Вы вообще никак не способствуете моей душевной гармонии. Только бесите.

– Я не имела в виду вас, Рамар. Вы оплатили курс, и…

– А я вас всех имел в виду, и многократно! – Псих неожиданно стукнул по стене механической конечностью и содрал пленочный экран вместе с поющей птичкой. – Видали? Три курса, а толку?! Я дисгармоничен, как реонец без гарема, и меня это уже почти устраивает!

Хаген на всякий случай отодвинулся от Рамара, Тиинонашт опять потемнела, и только Селес продолжал меланхолично смотреть в пол.

– Я бы хотела отметить нежелательность…

– Да перестань уже! Только вокруг топчетесь, а как есть никогда ничего не скажете! Приношу извинения за называние вещей своими именами! Сколько можно?! – Псих вскочил и направился к двери. – И душевная гармония ваша – вранье! Шарлатаны!

– Вынуждена запросить помощь персонала для нейтрализации вспышки вашего гнева.

– Не сметь! Молчать! – Рамар погрозил шиари сразу тремя кулаками. – И ярости чистейшая волна вздымается до звезд и даже выше! И не грешна, и не стыдна она, пусть Бог хотя бы так меня услышит!..

– Это определенно человеческие стихи, – заинтересовался Хаген. – А дальше как?..

Псих, окончательно рассвирепевший от такого несерьезного отношения, глухо рыкнул и вышел из каюты.

– Пожалуйста, если можно, давайте обойдемся без… специалистов. – Селес тоже встал. – Я с ним поговорю.

– Я прошу вас уделить мне немного времени. – Тиинонашт провела рукой по панели, и в глубине кабинета отъехала в сторону узкая дверь. – Это ненадолго. Вы успеете его догнать. Я перекрою коридор, передвижение Рамара по платформе сейчас в любом случае нежелательно.

– Он разозлится…

Хаген тихо кашлянул, чтобы привлечь внимание Селеса. Но вместо него ответила Тиинонашт:

– Вы ошибаетесь, я никого не намерена изолировать. Селес. Это касается лично вас и вашей душевной гармонии.

Тот вздохнул и последовал за ней, успев неопределенно махнуть рукой Хагену. Тиинонашт включила свет в маленьком помещении за дверью и закрыла ее, как только Селес шагнул внутрь. Похоже, здесь была кладовка – вдоль стен стояли многочисленные шкафчики.

– Ваш инъектор исправен?

Оммо решил, что врать и оправдываться сейчас нецелесообразно, поэтому честно кивнул.

– Человек позаимствовал для вас неверно подобранные препараты.

Селес попятился и стукнулся об дверь спиной. Прекраснейшая давно справилась с возмущением, ее лицо вновь стало доброжелательно-непроницаемым.

– То есть вы все-таки будете меня гармонизировать?

– Я бы с удовольствием курировала вас лично, – Тиинонашт протянула руку, и Селес чуть было не решил, что она собралась похлопать его по плечу, но шиари шевельнула пальцами, и шкаф слева от него открылся. – Не очень понимаю, что с вами произошло. И не требую пояснений.