Дарья Бобылёва - Неучтенная планета [litres]

– Тебя отпустили без сопровождающих? – не поверил Селес. – Айю не отпускают…

– Так она на принудительном курсе. А я – сам пришел, сам ушел… Хотя сбегать из каюты было гораздо интереснее, но что я могу поделать, если они меня постоянно ловят?

– Мог бы заранее их проинформировать, что собираешься сбежать, и для душевной гармонии тебе необходимо, чтобы никто тебя не ловил, – усмехнулся Хаген. – Они бы тебя не только пропустили – они бы даже камеры везде выключили.

– Ну ты странный. Это же вообще неинтересно!.. – Рамар поморщился и осторожно потрогал челюсть.

– Я не хотел. – Селес тоже потрогал ссадину на лбу, которую теперь дополняла растущая шишка. – Извини.

– Вот теперь даже мне хочется посмотреть эту капсулу, – неожиданно признался Хаген. – Хотя, конечно, страшно…

– Я ее не смотрел. Я ее чувствовал. Все, что чувствовали они, все их мысли, всю эту… Я был ими всеми. Не мог выйти оттуда, потому что… меня просто не было…

– Да-да, – согласился Рамар. – Поначалу это просто потрясающе. Быть целым миром и каждым существом, которое в нем живет. Зато потом…

– Не надо, хватит про это.

– Ты как себя чувствуешь?

Селес на мгновение задумался.

– Нормально… Хочется спать, немного мысли путаются… И в голове играет какая-то… – Он пощелкал пальцами. – Какая-то мелодия, только вслушаться не получается.

– А кто-то говорил, что станет только хуже, – ехидно заметил Псих.

– Ничего подобного, – возразил корабль Селеса. – Это было просто закономерное опасение.

– Ладно. – Рамар сладко потянулся. – Пациент в практически здравом уме, капсулу я забрал – она, кстати, очень скучала по остальным, теперь они все страшно рады…

– Что в остальных? – тихо спросил Селес.

– Какой же ты упертый. Тебе мало?

– Мне достаточно. Я больше в жизни ни одной инфокапсулы не открою…

– Угу, как же, – сказал корабль.

– Просто расскажи… Что там?

– Война, – развел всеми конечностями Псих. – С первого и до последнего дня. Восемь инфокапсул взаимного истребления. Испепеленные леса, развороченные города… сожженные детеныши, самки с разорванным нутром, самцы, которым уже надоело каждый день кого-то убивать… Одни пытались убежать от войны, спрятаться, но их находили другие. Правители, конечно, сидели с умным видом в своих секретных бункерах, но потом дело доходило и до их нутра… И я тоже был ими всеми, – криво улыбнулся Рамар. – …Оригинальные пыточные механизмы, биологическое оружие выборочного действия, руки, ноги, головы, глаза, зубы, просто удивительно, сколько всего можно оторвать…

– Но почему? У них же почти получилось! Послы, переговоры, совместная стройка…

– Какие переговоры, когда главное – процветание вида? Сильного, высокоразвитого… и только одного. Они изучали друг друга, искали, куда ударить наверняка. Благодаря этим… культурным контактам визы вырастили свой вирус, или что это там было, чтобы сломать умные машинки арцев, а арцы изобрели какую-то жидкость, от которой ломались сами визы. Потом арцы, конечно, свою технику частично починили, да и среди визов оказались особи с иммунитетом – и понеслось…

– И ты видел все девять капсул?

– Нет. Если честно, вторую и седьмую я читал по диагонали… Ну давай, пожалей меня, я разрешаю!

Почти каждый раз после особенно сильных приступов Анна играла сама с собой в одну игру. Она придумала ее еще в детстве, и теперь игра уже казалась глупой и смешной, но для Анны превратилась в своего рода ритуал, который непременно нужно провести, чтобы вновь почувствовать себя здоровой. Игра называлась «Куда мы поедем, когда я вылечусь». В папиной комнате, над настольной панелью, можно было развернуть карту со всеми обитаемыми планетами, между которыми наладили постоянное сообщение. Анна наугад тыкала в нее пальцем, увеличивала выбранную планету, убирала мерцающее окошко с краткой информацией и начинала увлеченно придумывать, кому принадлежит этот мир, какие в нем обычаи и достопримечательности, чем он отметился во всеобщей истории и, что самое главное, – как ее там встретят и как она будет общаться с аборигенами: смущенно улыбаться, признаваться, что она здесь впервые и вообще посетила за всю жизнь всего две планеты, заказывать в гостинице для людей номер, каюту, герметичный шар, пещеру или ячейку с кроватью, пробовать местные блюда и любоваться древними зданиями, памятниками и природными красотами. Она старалась придумать все так, чтобы воображаемый мир был совершенно непохож на тот, к которому она привыкла, а его жители имели как можно меньше общего с людьми. И, конечно, воображаемые аборигены всегда были красивыми, добрыми и гостеприимными.

Дверь папиной комнаты оказалась заперта. Анна немного повозилась с замком, убедилась, что все известные ей домашние коды не подходят, и попыталась вызвать отца по коммуникатору. Он не ответил. Анна вызвала маму.

– Ну что? – Энергично раскатывая тесто на столе, мама запорошила экран мукой. – Я занята, сегодня на ужин будет блюдо времен патриархата и беспощадной экплуатации другого пола. – Она чихнула и засмеялась.

– А папа где? Он что-то не отвечает.

– Значит, работает. Он же никогда не отвечает, если занят.

– Дома или на станции?

– Не знаю… Но вообще я не видела, чтобы он уезжал.

Дома папа обычно работал на одном из многочисленных технических этажей. Анна понятия не имела, на каком именно. Он мог пропадать на работе сутками, увлеченный своими неизвестными, но, очевидно, очень важными делами. Анна нахмурилась – суеверный страх, что припадок повторится, если она в ближайшее время не сыграет в свою ритуальную детскую игру, становился все сильнее.

– Черт! – она стукнула по двери кулаком и сунула в рот ушибленный мизинец.

Трудный пациент по прозвищу Псих казался Хагену созданием крайне загадочным в своей непредсказуемости. Его реакцию никогда нельзя было предугадать даже примерно. Когда Хаген наконец поделился с Психом гениальной идеей, на которую его навела мысль о силе коллектива, тот хохотал до слез, а потом, всхлипывая, спросил:

– Селес, где ты его взял?

– А почему это меня, собственно… – неопределенно возмутился Хаген, но Рамар его перебил:

– Это безобразие. Единственное, в чем я был уверен, – это что я тут самый неадекватный. Потом выяснилось, что у него нервные срывы эпичнее, – Псих мотнул головой в сторону Селеса. – А теперь еще и ты, человек? Вы сговорились? Я хотя бы видел все капсулы… я был войной, я имею право! А вы зачем претендуете на мои лавры, жалкие вы сволочи?

Хаген и Селес пожали плечами и виновато переглянулись.

– Это я все к чему… – Рамар погладил себя по лысине. – К чему я это все?

– К тому, что вы как раз собирались… – решил помочь ему корабль Айи.