Дарья Бобылёва - Неучтенная планета [litres]

Анна машинально попыталась пригладить уши, убедилась, что это невозможно, тряхнула головой, чтобы посмотреть, как качается короткий смешной хвостик… И тут зеркало с синими рыбами накренилось и поехало куда-то вбок, а разводы на мягком ковре зазмеились и хищно прыгнули на нее. Она успела выставить перед собой руки и, стараясь хоть что-нибудь разглядеть сквозь зеленоватую пелену, крикнула:

– Мама! Ма-а-ама-а!..

Столик со спасительными пузырьками и ампулами был слишком далеко. Анна ползла к нему, периодически отключаясь – ей казалось, что она надолго засыпает и с трудом просыпается, чтобы продолжить путь, но на самом деле теряла сознание всего на долю секунды.

– Мама…

Кто-то вбежал в комнату, мягко топая по ковру, зазвенел ампулами, лихорадочно ища нужную, потом перевернул Анну на спину, разжал ей зубы кончиком ложки и влил в рот что-то горько-соленое. Сделав несколько глотков, она приоткрыла глаза и увидела знакомое смазанное пятно папиного лица.

– Папа… – сипло зашептала она. – Дышать трудно… Папа… Кто-то хочет меня забрать… Кто-то зовет меня, папа… кто-то хочет меня забрать, не отдавай меня, не отдавай меня, папа…

– Селес, можно позаимствовать твой инъектор? – как бы невзначай поинтересовался Псих, строя страшные и многозначительные гримасы стоявшему рядом Хагену, который вообще не знал, что ему сейчас делать.

– Нет.

– А можно попросить тебя вылезти оттуда?

– Нет.

– А можно…

– Нет! – Селес наконец повернулся к ним. – Я все слышал. Не надо. Мне ничего не надо. Я хочу сам все понять.

– Селес, – сочувственно вздохнул Рамар. – Ты ничего не поймешь. А вот мозги себе попортишь.

– Так не должно быть! Так не может быть…

Рамар подобрался к нему поближе, гулко стукнулся макушкой об днище корабля, зашипел и тоже уселся на пол. Хаген обеспокоенно следил за обоими, периодически косясь на дверь.

– Селес, ты сколько на свете живешь, если по шиарийской системе? – Рамар задумчиво сгрыз с пальца заусенец. – Лет пятьсот? Больше? И никогда ничего такого не видел? Банальная же история. И сразу понятно, чем кончится.

– Видел. Но… не чувствовал. Я был ими всеми…

– Да ты ментальный девственник, – гыгыкнул Псих. – Как первопроходец, должен сообщить – тебя шарахнуло не то что вполсилы – в одну десятую. Правда, хрен его знает, в чем измеряется ментальное воздействие… Так вот, меня – как первопроходца, да, – шарахнуло по полной. Причем не одной капсулой, а сразу всеми. И тем не менее – вот он я, здоров, полон сил и прохожу третий курс гармонизации у шиари, которые – только между нами – в последнее время страшно меня бесят. И если мы сейчас сделаем тебе па-арочку уколов…

Селес резким движением перехватил руку Рамара, медленно и почти незаметно тянувшуюся к карману его комбинезона, в котором угадывались контуры миниатюрного инъектора.

– Нет! Дай мне остальные капсулы!

– Хаген Танеску, вторично тебя поздравляю: он все-таки свихнулся! – сообщил Псих и повернулся к Селесу: – Пусти сейчас же. Я ведь и хваталкой могу…

Тот молчал, крепко сжимая его запястье, и смотрел прямо перед собой таким взглядом, будто подозревал окружающую реальность в чем-то крайне гнусном. Рамар попытался разжать его пальцы, потом помахал перед ним свободной рукой:

– Се-елес? Ты тоже начинаешь страшно меня бесить.

– Может, с ним как-то поосторожнее надо? – не выдержал Хаген. – В таком состоянии…

– Я в нормальном состоянии, – внезапно очнулся Селес.

– Угу, – хором ответили Хаген и Рамар.

– Уйдите, – Селес отпустил Психа и забился в угол поглубже. – Отстаньте. Мне надо подумать… Так не должно быть… Мне надо понять, почему это было… если этого не должно было быть…

– Эй! – Рамар гулко стукнул хваталкой по стене у него над головой. – Вернемся к вопросу о нормальном состоянии. Ты в курсе, что плачешь?

Селес провел рукой по лицу, посмотрел на мокрую ладонь и тут же снова отвернулся.

– Да-да, ревешь, как каильская самка во время течки. Ты плачешь в три ручья с тех самых пор, как очнулся, и даже не замечаешь этого. Не знаю, к какому типу отнесли бы твою дисгармонию шиари, но более прямолинейные виды называют такое нервным срывом. Или истерикой? Хаген Танеску, это срыв или истерика?.. И дрогнула основа мироздания, и прочь во тьму срывается сознание, подобно бегуну на состязании…

Человек жестами попытался показать Рамару, что тот завел разговор в какие-то совершенно неконструктивные дебри. Псих только отмахнулся.

– Селес, – раздался сверху глухой бас корабля. – Я тебя очень прошу: послушай этих двух идиотов.

– Нет. Не надо. Не хочу. Ничего не хочу, – быстро забормотал Селес. – Отстаньте. Уйдите. Я в нормальном состоянии. Мне нужно понять.

Рамар закатил глаза, всем своим видом демонстрируя, что упрямство пациента бесит его не меньше, чем все ранее упомянутое.

– Все, надоело! – Он схватил Селеса всеми механическими конечностями сразу, приподнял, слегка ушибив об днище корабля, встряхнул и прижал к полу. Селес издал такой громкий и яростный вопль, что Хаген подпрыгнул, а корабли загудели дуэтом. Не обращая внимания на дружные протесты, Рамар отобрал у соплеменника инъектор, быстро зарядил в него обе краденые ампулы и вколол их содержимое Селесу в шею, зацепив в спешке свищевое отверстие. Тот глухо зарычал и, улучив момент, изо всех сил ударил Психа лбом в подбородок.

– Вы спятили?! – всполошился корабль Селеса.

Рамар, продолжая крепко прижимать буйного пациента к полу, закрыл глаза и стал шумно дышать через нос. Судя по тому, что на губах у него выступила кровь, удар удался. Пациент упорно пытался высвободиться и рычал – этот утробный звериный звук не на шутку испугал Хагена, которому Селес с момента знакомства казался самым уравновешенным и рассудительным неочеловеком во Вселенной. В углу под хвостовой частью корабля было темно, и Хаген почти ничего не мог разглядеть.

– К вам можно? – заметив, что пыхтение и рычание постепенно затихают, спросил он.

Псих сделал последний глубокий вдох, открыл глаза, посмотрел на Селеса и с удовлетворением обнаружил, что у пациента содрана кожа на лбу. Селес тоже смотрел на Рамара, причем довольно осмысленно.

– А я ведь чуть не ускорился. – Псих ощупал языком зубы. – Ты как?

– Не знаю…

– Ты зачем мне врезал?

– Не помню…

Рамар довольно ухмыльнулся и разжал железные хваталки. Основательно помятый Селес, морщась, приподнялся на локтях.

– Как ты сюда попал? – спросил он, с подозрением глядя на Психа.

– Хаген Танеску! – крикнул Рамар. – К нам можно!

– …Я же оплатил курс? Оплатил. Что самое главное? Моя душевная гармония. Я и сказал, что если они сейчас же не отпустят меня посмотреть, что у вас тут происходит, – они посягнут на нее ну просто по самое не могу.