Людмила Макарова - Мудрец и король

— Оставь меня в покое. Допросы — не твой удел, тем более — допросы королевских ищеек! Чего ты от меня добиваешься? Извинений? Да, я тебя не предупредил, что опоздаю и не собираюсь объяснять почему!

— Что ж, друг мой Хассет, — устало сказала Донна, — мы выйдем на час позже. Это все, что я могу для тебя сделать.

— Донна, ты не рассчитывала на ответ, так какого лешего ты меня сейчас провоцировала? Чтобы убедиться, что я разобран? Разве это и так не ясно?

— Чтобы убедиться, что ты — это ты. Извинения приняты, Хас-Сеттен.

Донна встала из-за стола, и Хассет, наконец, заметил, какая плотная завеса укутывала их во время разговора. Глядя вслед удаляющейся хозяйке каравана, он мысленно прокрутил все, что произошло с момента, как он ввалился в двери кабака. И да! Его поведение отличалось от обычного, он был опустошен и разряжен, и на месте Донны сам подумал бы о мертвяке или сторонней силе, управляющей телом мага… «Умная Донна, — прошептал Хассет, поднимаясь из-за стола, — умная и подозрительная как ищейка. Кажется, я начинаю тебя бояться».

Он догнал напарницу.

— Постой, — примирительно произнес он. — Я промахнулся на несколько миль при последнем перемещении и в самом деле грохнулся с лошади. Вместе с лошадью. Это чистая правда. Больше, как ты понимаешь, я не могу тебе сказать. Но возможно через некоторое время мне понадобится помощь, и тогда ты все узнаешь.

— Договорились, — не оборачиваясь, обронила Донна и на корню пресекла попытку ласково придержать себя за локоток. — Иди спать, Хасс.

Все-таки она обиделась.

Притихшую компанию, что по утру двинулась в путь, строго говоря, нельзя было считать торговым караваном. Старинное словечко проводники позаимствовали у южных кочевников, которые давным-давно, когда королевские кланы еще не были так сильны, предпочитали ходить с грузом через выжженные солнцем мертвые пространства, чтобы избежать встречи с нежитью.

Караван, что вела сквозь границу туманов Доната-Тал-Линна, на каждом крупном соколке рассыпался и пополнялся новыми попутчиками. Для проводника не существовало конечного пункта назначения и маршрута, которого стоило бы строго придерживаться. Приоритетным становился тот мирок, за посещение которого торговцы расплачивались золотом. И поскольку авансов проводники не признавали, все желающие сэкономить или расплатиться по прибытии вынуждены были кружить по туманам мироздания до тех пор, пока до них не доходила очередь.

Расстояния во взорванных мирах, славящихся своей нестабильностью, измерялись не столько пройденными милями, сколько туманными проходами. Количество людей и нелюдей, примкнувших к каравану постоянно менялось, а сроки возвращения устанавливались проводником исключительно индивидуально. Как только ведущий понимал, что сил у него осталось на несколько переходов, он объявлял о возвращении на благословенные земли королевских Провинций и попутно забирал с собой всех желающих, проходя через наиболее крупные и стабильные измерения. Чтобы проводник зашел за кем-то специально, требовалось не только собрать внушительную сумму, но и договориться с ним заранее, иначе незадачливый путешественник рисковал застрять в зыбком мире осколков очень и очень надолго.

Деньги королевские проводники ценили высоко, но превыше денег они ценили жизни своих подопечных. Люди и нелюди, колдуны и воины осколков, мастера, торговцы, маги королевских кланов, если вдруг случалось, что они не могли самостоятельно найти дорогу домой — все они приносили клятву перемирия на время перехода. Случалось, что к караванам прибивалась даже нежить, наводя ужас на спутников, но условия были для всех равными: клятва и звонкая монета.

Чтобы условия свято соблюдались, а напасть на караванщиков никому не пришло в голову, проводник нанимал охрану. Эти спутники, связанные договором, сопровождали его на протяжении всего путешествия, каким бы долгим и трудным оно ни было. Проводникам низших ступеней охрану из числа собственных боевых магов предоставлял королевский клан. Проводники высших ступеней имели право выбора, но и оплачивали этот выбор из своего кармана.

Донна не особенно доверяла боевым магам своего клана — самого мирного в королевстве. Им просто негде было набраться боевого опыта. Служба считалась престижной, непыльной, платили немного, но стабильно, и среди клановых бойцов в итоге оказывалось немало ленивых и трусоватых неудачников. Исключение составляла только личная охрана патриарха и стража кланового замка.

В отличие от громадных крепостей стражников, ищеек и черных невест, больше похожих на укрепленные города, клановый замок проводников не служил пристанищем для послушников и наставников. Все они просто не уместились бы за крепостными стенами. Школы были разбросаны по всем Королевским Провинциям. Каждая из них имела небольшой гарнизон, но Донне еще во время обучения казалось, что при желании хватило бы парочки королевских стражников первой ступени, чтобы обратить его в бегство одним своим видом.

Донна предпочитала платить вольнонаемным боевым магам. Донна недолюбливала королевских стражников, покрывших сторожевыми печатями чуть ли не всю территорию королевства. Как и все прочие она не доверяла черным невестам и старалась держаться подальше от королевских мудрецов. Но в отличие от многих других, она нашла лекарство от самого главного страха подданных короля Аканора — страха перед кланом королевских ищеек, став для них незаменимым проводником во взорванные миры и Провинции. Удача ей сопутствовала, острый ум и наблюдательность не позволяли сыщикам превратить ее в слепое орудие, ее кошелек всегда был туго набит золотом, а лично отобранные боевые маги охраняли ее караваны от непрошенных гостей.

«Ты неплохо устроилась, двуличная Донна», — подумал Хассет, глядя как открывается впереди широкий тоннель с дымящимися стенами и сводом, вымазанным звездной пылью, вызывавшей приступы головокружения и удушья у любого, кто рисковал поднять глаза.

Фигура волшебницы шла стальной рябью и сверкала разгоревшимся медальоном.

Хассет переглянулся с Кведбером — старшим из четверки боевых магов, охранявших караван, пришпорил коня и первым выскочил в иную реальность. После полутьмы перехода сияние снега на горных вершинах ослепляло и в то же время мучительно притягивало, словно ласковый шепот ветра повторял: «Смотри, здесь есть высота, ветер и солнце, земля и небо, здесь жизнь».

Суровые скалы, рассеченные трещинами, нависали над дорогой, вьющейся по дну ущелья. Из широкого портала одна за другой выкатывались тяжело груженые повозки с поклажей, слышался топот копыт и ног, крики погонщиков, заклинания техномагов, выгонявших на свет свои неуклюжие самодвижущиеся изделия, а в конце колонны испуганный детский плач — кто-то из рудокопов перевозил семью поближе к месту работы. Ржали встревоженные кони, лаяли собаки, кудахтала в клетках домашняя птица, и все это вместе создавало иллюзию, что сквозь границы туманов путешествует небольшой город с базарной площадью. От закрывающегося прохода брызнули во все стороны неуклюжие вестники.