Фрэнк Херберт - Дюна [обновлённый перевод от 2019 года] [litres]

– Прими свою смерть, глупец.

– Не приступим ли, кузен? – осведомился Пол, кошачьим шагом двинувшись вперед. Он не отрывал глаз от ожидавшего клинка, молочно-белый крис продолжением тела выступал из его руки.

Они кружили друг подле друга – под босыми ногами поскрипывал песок на камнях, – напряженно ожидая малейшей возможности атаковать.

– Ты прекрасно танцуешь, – проговорил Фейд-Раута.

«Он из болтунов, – подумал Пол, – еще одна его слабость. Перед лицом молчания он дрогнет».

– Исповедался ли ты? – спросил Фейд-Раута. Пол молча кружил вокруг него.

Наблюдая за поединком из тесно сгрудившейся императорской свиты, старая Преподобная Мать почувствовала, что дрожит. Молодой Атрейдес назвал Харконнена кузеном. Это могло значить только одно: он знал об их родстве, что само по себе было понятным, раз он и впрямь Квизац Хадерач. Но слова эти лишь крепче приковывали ее внимание к происходящему событию, которое сейчас для нее значило все.

Генетический план Дочерей Гессера мог вот-вот завершиться… полным провалом.

Она угадывала часть того, что видел Пол. Фейд-Раута мог убить его, но не выиграть поединка. Впрочем, ее волновало другое. Два конечных пункта этой долгой и дорогой программы сошлись лицом к лицу в смертельном поединке, который может окончиться смертью их обоих. Если оба они погибнут, останется лишь незаконнорожденная дочь Фейд-Рауты – крошка, неведомая никому, о которой еще нельзя было ничего сказать, и мерзкая Алия.

– Быть может, у вас здесь соблюдаются лишь языческие обычаи? – осведомился Фейд-Раута. – Что, если ясновидящая Императора подготовит твою душу к отбытию?

Пол улыбнулся, уходя влево, он был начеку, посторонние мысли отступили, повинуясь необходимости.

Фейд-Раута сделал выпад, взмахнул правой рукой, мгновенно перебросив нож в левую.

Пол легко уклонился, отметив, что удар запоздал, – сказалась привычка врага сражаться под защитой силового щита. Но удар запоздал не намного, и Пол заключил, что Фейд-Рауте уже приходилось биться с противниками, у которых не оказалось щита.

– Неужели Атрейдес так и будет болтаться туда-сюда? – сказал Фейд-Раута. – Биться так биться.

Пол по-прежнему молчаливо кружил около него. Ему вспомнились слова Айдахо на каком-то занятии еще на Каладане: «Начало боя используй для изучения. Ты можешь упустить несколько раз возможность быстрой победы, но внимательное изучение противника обеспечивает успех. Используй правильно свое время и не торопись, убеждайся».

– Быть может, ты хочешь таким танцем продлить себе жизнь на несколько секунд, – произнес Фейд-Раута. – Ну хорошо.

Он остановился.

Пол успел увидеть достаточно, чтобы дать противнику предварительную оценку. Фейд-Раута склонялся налево, выставляя правое бедро, словно кольчужные фехтовальные брюки могли защитить его бок целиком. Так поступают привыкшие к щиту и двум ножам.

«Или, – Пол заколебался, – или брюки эти что-то скрывают?»

Харконнен держался слишком самоуверенно, хотя перед ним был тот, кто предводительствовал войсками, одолевшими сардаукаров.

Заметив нерешительность, Фейд-Раута произнес:

– Зачем же оттягивать неизбежное? Ты задерживаешь меня… мешаешь вступить во владение этим комком грязи.

«Если это метательный дротик, то хитроумно устроенный, – подумал Пол, – незаметно, чтобы над брюками кто-то поработал».

– Почему ты все молчишь? – взорвался Фейд-Раута.

Пол возобновил кружение, позволив себе холодной улыбкой отозваться на легкое смятение в голосе Фейд-Рауты, свидетельствовавшее, что молчание приносит свои плоды.

– Улыбаешься, а? – спросил Фейд-Раута и метнулся вперед, не окончив фразу.

Ожидавший некоторой нерешительности противника, Пол чуть не прозевал разящий удар сверху, и кончик ножа полоснул его по левой руке. Он заглушил внезапную боль, понимая теперь, что нерешительность эта была трюком… сверхфинтом. Соперник был сложнее, чем он думал. Следует ожидать трюков, и в них трюков, и снова трюков.

– Твой Сафир Хават кое-чему научил меня, – сказал Фейд-Раута. – Его наукой я взял первую кровь. Как жаль, что старый дурак не дожил до этого момента!

И Пол припомнил вновь слова Айдахо: «Ожидай лишь того, что происходит в поединке. И тебе никогда не придется удивляться в бою».

И снова они, согнувшись, закружили друг против друга.

Пол заметил, что на лице противника появилось облегчение, и удивился. Неужели эта царапина сама по себе что-то значила для Харконнена? Или же на лезвии яд? Но как возможно такое? Его люди проверили оружие под ядоискателем, прежде чем передавать нож Фейд-Рауте. Они прекрасно подготовлены и не пропустят ничего столь явного.

– Эта женщина, с которой ты говорил, – начал Фейд-Раута. – Маленькая такая. Она для тебя что-то значит? Быть может, симпатия? Я попробую ее, рекомендуешь?

Пол безмолвно углубился в себя, обследовал кровь раны, почувствовал в ней присутствие снотворного – оно-то и было на клинке Императора. Перестроил метаболизм, чтобы отразить угрозу, преобразовать опасные молекулы в теле. Снотворное. Ядоискатель его пропустит, и реакция мышц замедлится. Да, у врагов его были планы в планах, и в них планы, и снова планы… предательство на предательстве.

И Фейд-Раута вновь метнулся и ударил сверху.

С застывшей на лице улыбкой, Пол задвигался так, словно наркотик в крови замедлял его движение, и лишь в последний момент уклонился, подставив острие криса под разящую руку.

Фейд-Раута ринулся в сторону подальше, нож он перекинул в левую руку, и лишь слегка побледневшие скулы выдавали острую боль, которую он ощущал в месте пореза.

«Пусть он теперь познает момент сомнения, – подумал Пол, – пусть он заподозрит отраву».

– Предательство! – закричал Фейд-Раута. – Он отравил меня! Я чувствую яд в руке!

Отбросив покров молчания, Пол ответил:

– Просто чуточку кислоты – компенсация за снотворное на ноже Императора!

Фейд-Раута столь же холодно, как и сам Пол, улыбнулся в ответ и в наигранном приветствии взметнул клинок вверх. В глазах его светилось откровенное бешенство.

Пол перебросил нож в левую руку, чтобы было удобнее развернуться к сопернику. И вновь они закружили, выжидая.

Фейд-Раута стал боком приближаться к нему, высоко поднимая нож, в раскосых глазах и на лице теперь лишь угадывалась ярость. Он ударил вниз и вправо, и они сошлись, ухватив друг друга за руки.

Опасаясь правого бедра Фейд-Рауты, где мог оказаться метательный дротик, Пол повернулся направо. И почти упустил из виду край коротких брюк, откуда и выставилась игла. К счастью, движения Фейд-Рауты предупредили его. Крошечное острие лишь чуть не задело его.

На левом бедре.