Леонид Пузин - Планета с привидениями [СИ]

— Простите, Ваше Величество, — понимая, что этим заявлением он бесповоротно губит столь успешно начавшуюся в мире Привидений карьеру, Завжецкий, во избежание опасных недоразумений, сразу решил расставить точки над i, — как я ни дорожу вашим доверием, но маршал был прав. Привычка — вторая натура. И мне, грубому варвару, цивилизоваться до такой степени, чтобы безоговорочно выполнять любые ваши желания…

— Довольно, поручик, — гневно сверкнув глазами, оборвала женщина-привидение. — Дикарь останется дикарём — какими бы дарами его ни осыпали! Надеюсь, поручик, вы понимаете, что, оставаясь только телохранителем, следующего чина дождётесь очень нескоро?

— Да, Ваше Величество, — довольный тем, что его строптивость не имела худших последствий, согласился Завжецкий. — Вы и без того возвысили меня сверх всякой меры. И, охраняя вас, я без колебаний пожертвую жизнью, — произнеся сию сакраментальную формулу, Андрей вдруг почувствовал, что это не пустое обещание, что, если будет нужно, действительно — пожертвует. — Что же касается остального…

— Я всё поняла, поручик Завжецкий. Маршал Ли прав — нельзя требовать от человека того, чего у него нет. Жаль, конечно, однако…

Вдруг со стороны винтовой лестницы заслышался топот нескольких стремительно взбегающих человек, королева побледнела и, бросив Завжецкому, — поручик, ради Бога задержите их хоть на несколько минут, — исчезла в соседней комнате. Сообразив, что наилучшей будет позиция у начала лестницы, Андрей с обнажённым мечом встал на верхней ступени. По счастью, узкий проём не позволял нападающим построиться даже и в два ряда, и специалист по Привидениям решил, что у него неплохие шансы продержаться достаточно времени, чтобы подоспела вызванная королевой подмога.

(Имея о средневековье исключительно книжные представления, Завжецкий не мог даже подумать, что королева вовсе не собиралась присылать ему подкрепление, а эти несколько минут ей потребовались затем, чтобы забрать из трёх шкатулок наиболее дорогие из своих украшений и скрыться по потайной лестнице.)

Первым поднимался вооружённый длинным мечом невысокий бородатый толстяк, грудь и живот которого защищал сплошной металлический панцирь. Увидев снизу загораживающего выход Андрея, он остановился и повелительно произнёс: — Именем короля.

На что, не разбирающийся в местных знаках различия и, соответственно, не умеющий определить звание противника, специалист по Привидениям ответил:

— Рыцарь, я здесь по приказу королевы, и для меня закон — только её воля. Так что, пока не получу соответствующего распоряжения лично от неё, вы не пройдёте.

Услышав этот дерзкий ответ, толстяк сначала опешил, затем разозлился.

— Поручик, — в отличие от Завжецкого, глава поднимающегося отряда, видимо, хорошо разбирался в знаках различия, — вы что?! Сумасшедший?! Не узнаёте меня, полковника Штольца? Командующего дворцовым гарнизоном? Мятеж против короля! Если немедленно не освободите дорогу, вам не просто отрубят голову — вас четвертуют!

— Увы, полковник, я на службе совсем недавно и не имею чести вас знать. Что же касается приказа короля…

Свирепея, начальник гарнизона сначала злобно проворчал, — опять эта шлюха завела себе дикаря, — а затем, выкрикнув, — варвар, освободи дорогу! — сделал молниеносный выпад мечом в левое колено Андрея.

Захваченный врасплох, специалист по Привидениям с большим трудом отбил этот опасный выпад и в свою очередь попробовал задеть правую руку противника. Безуспешно. Толстяк полковник оказался умелым фехтовальщиком, и клинок Андрея не вонзился в плечо противника, а встретил лезвие его меча. Остановив атаку, Штольц сделал свой выпад, Завжецкий отвёл угрозу, и завязался бой на мечах, в котором каждый из противников имел свои преимущества и недостатки. У Андрея были свобода манёвра, превосходство в росте, физической силе и занимаемой позиции; зато его кожаный, хоть и укреплённый металлическими пластинами колет не шёл ни в какое сравнение со стальными панцирем и конусообразным шлемом противника. Который, в свою очередь, действуя снизу, мог рассчитывать поразить только ноги нового фаворита королевы. Мечи сталкивались, звенели, сыпались искры и проклятия Штольца, которому, вопреки ожиданию, никак не удавалось оттеснить варвара с занимаемой им позиции.

После десяти-пятнадцати отбитых атак и ответных выпадов, специалист по Привидениям, к своему удивлению, понял, что является лучшим фехтовальщиком, чем полковник — несмотря на значительное отличие боевого меча от спортивной рапиры — и если бы они встретились на любительских соревнованиях, то победил бы противника без особенного труда; однако в реальном бою его преимущества в быстроте реакции, точности и координированности движений сводились на нет, ибо, в отличие от Завжецкого, Штольц имел ничем незаменимый опыт множества смертельных поединков и кровавых военных сеч. Но главное, что Андрей понял после и что давало его противнику огромное превосходство — не готовность убивать. Да, и живот, и грудь, и голова полковника были надёжно защищены, но ведь оставались ещё лицо и горло. Однако для отчаянно сражающегося Завжецкого на бессознательном уровне существовал строгий запрет, удерживающий его руку от нанесения смертельно опасных ударов в эти открытые места. Целью меча Андрея являлись только плечи, предплечья и левая кисть полковника — правую надёжно защищала широкая гарда.

Благодаря своему огромному боевому опыту, Штольц, кажется, почувствовал нежелание Завжецкого убивать — и действовал всё наглее. И только мастерство специалиста по Привидениям позволяло ему удерживать занимаемую позицию.

Схватка становилась всё яростнее, мечи, звеня, сталкивались всё чаще, искры сыпались гуще — Андрей начал понемногу уставать, удивляясь свежести своего противника. По его предположениям, невысокий толстый полковник должен был устать значительно раньше, чем он: в действительности — ничего подобного. Хоть лицо Штольца и покраснело от напряжения, но напор полковника ничуть не ослаб, удары не потеряли силы, а сделанное опытным воином заключение о не человеческом, присущем лишь дикарям милосердии его противника, добавило бесшабашного безрассудства.

Завжецкий начал сомневаться в своей способности удержать занимаемую позицию и, решив сложным приёмом обезоружить врага, допустил роковую ошибку: напрочь забыв о теснящихся за спиной Штольца, готовых к нападению воинах.

Отразив очередной удар, Завжецкий припал на правое колено и, достав своим клинком гарды меча противника, сделал запястьем требующее огромного усилия вращательное движение, словно при фехтовании на рапирах, скрещивая и как бы заплетая оба лезвия — полковник этого приёма либо не знал, либо не был к нему готов, никак не предполагая, что тяжёлым мечом можно действовать будто лёгкой рапирой, и, когда Андрей рванул свою руку назад и вверх, оружие Штольца, чиркнув по краю лестничного проёма, описало крутую дугу и брякнулось на пол за спиной у специалиста по Привидениям. Не давая противнику опомниться, Завжецкий, приставив остриё своего меча к незащищённому горлу Штольца, спокойно произнёс: