Кира Калинина - Fabula rasa, или Машина желаний [СИ]

— Ни за что, — согласился Атур слегка насмешливо. — А где эта планета?

— Довольно далеко отсюда, — Венатик лучезарно улыбнулся и тут же придал своему лицу озабоченное выражение. — Но, скажите, не можем ли мы как-то вам помочь? Вы, наверное, хотите известить своих, что с вами всё в порядке. Мы с радостью перешлём сообщение…

— Мне некого извещать, — сказал чужак каменным голосом. Глаза его стали мрачными и очень карими.

— Мерзы? — спросил Венатик участливо.

— Нет, другие. Мерзы добили то, что от нас осталось. Знаю, у вас много вопросов, — Атур в упор взглянул на Венатика. — Но будет лучше, если сначала я сам кое-что расскажу.

Второй помощник спорить не стал.

— Мой народ называл себя наталами, — изрёк Атур. — Мерзы имновали нас тупон-аки. Это слово, не понимая его значения, они переняли у наших прежних врагов разаги-оки… вы о них никогда не слышали, потому что разаги-оки вымерли до того, как вы пришли в эту часть космоса.

Венатик открыл было рот, но передумал и закрыл.

— А нашу планету они уничтожили раньше, чем сюда пришли мерзы… С тех пор мы прятались и скитались, нас осталось так мало, что мы могли лишь скрываться и убегать, а дрались, только если нас обнаруживали и пытались поймать. Вы, наверное, не понимаете, зачем я вам всё это рассказываю. Но есть и другой вопрос, который, полагаю, вас занимает: почему на нас так упорно охотились — и мерзы, и розаги-оки, а до них и другие?

— И почему же? — спросил Венатик.

— Потому что мы обладаем необычными способностями, которых у других нет. Мы можем управлять всеми видами корпускулярных и волновых взаимодействий.

— Иными словами… — начал Венатик и замолчал.

Атур улыбнулся. Откуда-то снизу послышалось недовольное прерывистое гудение. Венатик вскочил:

— Доктор Формоза, проверьте поле!

Формоза оторвалась от созерцания чужака и, побледнев, бросилась к компьютеру.

— Оно исчезло, — сообщила доктор дрожащим голосом.

Венатик замотал головой, оружия у него при себе не было. А Сонанта смотрела на чужака — он порозовел от натуги, над верхней губой и на подбородке выступили малюсенькие крапинки влаги. По крайней мере потеет он, как человек, подумала Сонанта. Она тоже была напугана, но понимала, что чужак затеял представление и не собирался им вредить, во всяком случае сейчас.

Атур опять улыбнулся, напряжённо и немного болезненно.

— Включилось! Поле опять включилось! — вскрикнула доктор Формоза.

Венатик посмотрел на неё зверем, она сконфузилась, но ненадолго, потому что была очень, очень красивой блондинкой немногим старше Сонанты. Говорили, что она переспала со всеми мужчинами «Огнедышащего», кроме капитана. Сонанта мало вникала в такие вещи, но сейчас ей стало интересно, числится ли Паво Венатик среди трофеев Формозы. И если да, что сделает первый помощник Маджента, если об этом узнает, и что сделает капитан, если узнает, что она что-то сделала…

— Я пока плохо себя контролирую, — сказал Атур, как бы извиняясь. — Всё равно не смог бы блокировать его долго.

— А что вы сможете, когда будете полностью себя контролировать? — спросил Венатик резко.

Сонанта не знала, поверил ли Венатик фокусу чужака, зато хорошо знала, что того просветили в нескольких диапазонах, а мерзскую одежонку, в которой он был, отобрали всю до ниточки и уничтожили. Значит, у этого Атура нет ничего, кроме собственного тела и разума, и он, когда совсем оклемается, может натворить больших бед, если не получит, чего хочет. А он чего-то хочет, Сонанта теперь не сомневалась, и рассчитывает добыть это от «Огнедышащего»… Лучше всего было бы опять вколоть чужаку какую-нибудь химию, сунуть его в мешок и выбросить в космос, но гуманист Камингс на это не пойдёт, а Формоза так просто костьми ляжет в защиту своего пациента. Ну, хоть впрыснули бы ему лошадиную дозу какой-нибудь подходящей гадости, чтобы дрых до самой Централи!

Пока Сонанта обдумывала, как это устроить, Атур ответил второму помощнику:

— Смогу взять под контроль ваш корабль, например, — чужак глядел на Венатика без улыбки. Он вообще глядел только на Венатика, и иногда на Формозу, или в никуда, а Сонанту будто не замечал.

— Эта наша способность управлять электроникой и интересовала разаги-оки, а после них ваших сородичей мерзов. Они нас ловили, оглушали наркотиками и сращивали с корабельными компьютерами, в результате мы переставали быть наталами и становились биологическими машинами, тупон-аки, без чувств, воли и желаний… Хотя тут я не прав, у тупон-аки тоже есть чувства, воля и желания, только они не человеческие и всецело служат интересам поработителей. Корабли, управляемые тупон-аки, быстрее, сильнее и надёжнее обычных, и всё это благодаря природным особенностям нашего мозга.

Но тупон-аки означает «человек-придаток», и свободные наталы во всём превосходят этих несчастных. Мы очень долго отражали атаки на нашу планету, пока один из разаги-оки не нашёл способ пробить защиту. Однако удар оказался таким сильным, что разнёс планету в пыль… Говорят ещё, будто наталы сами уничтожили свой мир, не желая становиться рабами. Не знаю, я тогда не жил.

Атур замолчал и облизнул губы. Сонанта встала, отошла и шёпотом спросила у Формозы, можно ли ему пить. Формоза собственноручно поднесла чужаку стакан воды, хотя вообще-то в медицинском боксе была автоматическая поилка. Атур поблагодарил, рассматривая её с живым интересом. Сонанта решила, что в нём слишком уж много человеческого.

— Но только вот беда, — снова заговорил чужак, — люди-придатки не умели воспроизводить себя, а клоны, выращенные в генных лабораториях, оказывались бесполезными кусками мяса. Тогда стали ловить уцелевших женщин и отправлять на специальные фермы, но многие успевали покончить с собой, прежде чем их схватят.

Венатик сочувственно хмурился, Формоза в ужасе закатывала глаза, и только Сонанта сидела с безучастным лицом. Она была уверена, что у бесского правительства найдутся задумки и похуже. И ещё в ней крепло подозрение, что парень просто пересказывает им сюжет любимого комикса. Но Венатик и Формоза, если и сомневались, то никак не могли этого показать, Сонанта же сполна наслаждалась преимуществом стороннего наблюдателя, который не обязан видимо реагировать на не обращённые к нему речи. По правде, Сонанте правильнее было числить себя не наблюдателем, а стулом или шкафом, потому что к ней, как к стулу или шкафу, никто обращаться и не собирался.

— В последующие десятилетия, — говорил Атур, — мерзы выловили почти всех, кто уцелел. Не возьмусь утверждать наверняка, но, насколько мне известно, из выживших я — последний.

Чужак замолк. Лицо у него стало каким-то серым, взгляд потух.

Венатик тоже помолчал из вежливости. Секунд десять.