Йен Макдональд - Восставшая Луна

– Боги! – восклицает Ариэль посреди бедлама. – Как мне этого не хватало!

Дакота фыркает, проходя через люкс «Армстронг» в отеле «Хань Инь», расположенный на уровне проспекта. Хмурится на кабинет, хмыкает на глубокие диваны и широкие кресла. Ворчит при виде личного спа-салона с сауной и джакузи на пятерых. Закатывает глаза при виде кроватей, по которым можно гулять туда-сюда. Поджимает губы от персональных принтеров в каждой комнате. Насмехается над личным дворецким с таким презрением, что тот спешно удирает.

– Очень надеюсь, что это все не за счет факультета, – говорит она Ариэль.

– Я забронировала номер, – доносится голос Абены Маану Асамоа из глубин кресла размером с ровер.

– Если хочешь быть шикарной, веди себя шикарно, – заявляет Ариэль. – То, как тебя воспринимают, обеспечивает половину победы. – Она легонько похлопывает Дакоту по запястью кончиком вейпера. – И не переживай за факультетский бюджет: за все платят гапшап-каналы. В обмен на эксклюзивный контент.

И адвокатесса выпускает из ноздрей две струйки пара.

– Я засуну эту штуку тебе в зад, – бормочет Дакота. – Прекрати дымить. Это антисоциально. – Она встает между Ариэль и балконом. – Туда тоже не выходи. Там может ждать дюжина дронов. – Повернувшись к Абене, продолжает: – Извини, что отвлекаю от наслаждения пиар-успехом, – скажи-ка, ты проверила это место на предмет безопасности? – Она указывает на Росарио де Циолковски, которая старательно ищет в кухонной зоне что-нибудь съедобное. – Ты кого-то еще наняла, кроме этой?

– Эй! – вскидывается Росарио де Циолковски. – Я защитница, у меня контракт.

– Ты бросила школу гази, – парирует Дакота. – Университет в тебе не нуждается.

– Не размахивай передо мной своей докторской, – дерзко отвечает Росарио. – Я тебя урою.

– Ты?

– Скорость и мастерство всегда одержат верх над размерами и самовлюбленностью, – заявляет Росарио, с важным видом выходя из кухни. Две женщины сталкиваются лицом к лицу. Защитница на голову ниже гази, но излучает панковскую свирепость.

– Девочки, – окликает их Ариэль. – Защитницей команды Корта останется Росарио.

– Ты же знаешь, что Мариану Габриэль Демария изрубит ее на куски прямо на арене, – говорит Дакота Каур Маккензи.

– Мариану Габриэль Демария изрубит вас обеих, – возражает Ариэль. – Если не будете сражаться с умом. А теперь иди и найди где-нибудь чай. Через пять минут у меня первое интервью, и нужно избавиться от запаха тестостерона, которым вся мягкая мебель пропиталась. Все, кроме Лукасинью и Абены. Ты тоже, Луна. – Девочка хмурится. – Элис, возьми Луну.

Мадринья Элис берет Луну за руку и подталкивает ее к двери.

– Эй. – В коридоре Росарио приседает рядом с Луной. – Это та самая коробка с ножами? Можно посмотреть на нож? Ну, потрогать?

Ариэль слышит, как Луна говорит «нет», а потом обмен колкостями между гази и защитницей постепенно удаляется в сторону вестибюля.

Дакота слышала об этих фантастических существах, но до сих пор ни разу их не видела. Волк и его сын – два темных пятна в вестибюле отеля. Гости и персонал избегают их, будто они излучают радиацию.

Конечно, Вагнер Корта не волк. Он – человек со специализированной социальной структурой, обусловленной неврологическим нарушением. И Робсон Корта – не его сын, хотя из того, что Дакота слышала, Вагнер стал для него больше отцом и матерью, чем Рафа Корта и Рейчел Маккензи когда-либо были. Но они не могут быть ничем иным, как волком и его сыном.

Волк излучает мощь, находящуюся под жестким контролем: тренированное восприятие Дакоты выявляет острую проницательность и отточенные навыки, с которыми даже она не может сравниться. Значит, это его светлый аспект. Мальчик: она никогда не видела более надломленного ребенка. Разорванный надвое и сшитый внахлест, стежки еле держатся. Ее сердце тянется к ним обоим, к волку и его сыну.

– Я Дакота Каур Маккензи. Ариэль очень рада, что вы пришли. Пожалуйста, следуйте за мной.

Другие гости бросают короткие взгляды и перешептываются, но не настолько тихо, чтобы Дакота не смогла их расслышать. «Это он… мальчик, который убил Брайса Маккензи. Иглами в глаза. Его глаза…»

Они хорошо двигаются, волк и его сын. Как убийцы.

Вагнер ошеломлен подобным приветствием. Дакота видит: он не ожидал, что все окажутся тут. Луна. Лукасинью. Его сестра.

– Ирман.

– Ирмана.

Нерешительностью, вздрагиванием, краткими моментами дискомфорта, словно между незнакомцами, Дакота заполняет пробелы семейной истории. Вагнера сделали изгоем. Ариэль стала изгоем по своей воле.

– Когда мы встречались в последний раз, ты лежала в постели в медцентре Жуан-ди-Деуса, – говорит Вагнер Ариэль.

Дакота поднимает бровь. Странная семья. Маккензи прямолинейны, говорят в лицо все, что у них на уме и в душе. А с Корта вечно ничего не понятно. В один миг они любят, а в следующий – превращаются в радиоактивный лед. Обиды копятся годами, поколениями. Она наблюдает, как Робсон обнимает Лукасинью: эти мальчики, красивые и надломленные, друг другу чужие.

Дакота подкрадывается к Росарио и шепчет:

– На пару слов. На балконе.

Дакота закрывает окна и вдыхает неповторимый аромат Меридиана. За ширмой кустарников на проспекте бурлит и шумит жизнь.

– Присматривай за волком и мальчиком.

– Это не моя работа… – начинает Росарио.

– Ты останешься без работы, если твою нанимательницу убьют.

– Вагнер и Робсон?

– Парнишка убил Брайса Маккензи. Протащил Пять Смертей из Тве прямиком в Брайсову личную яму со слизью, хоть и был нагишом. Когда Брайса Маккензи нашли, в его теле не осталось ни костей, ни органов. Только растопленный жир в мешке из кожи.

– Они же семья…

– Люди, у которых больше всего шансов тебя убить, – это твоя родня. Держи ухо востро и не выпускай клинок из руки.

«Что такое „голубая луна“?» – спрашивает Алексия, и бармен делает ей коктейль. Конический бокал, холодный как лед особый джин (пятнадцать растительных компонентов), синий кюрасао медленно вливают по тыльной стороне ложки, и струйки неспешно опускаются, как щупальца чудовища, сквозь алкоголь, скручиваясь и растворяясь в небесной синеве; солнечная синева; шар апельсиновой корки.

Она делает глоток – ей не нравится.

– Ничего не поняла.

– Корта вернулись, – говорит бармен.

Алексия все равно ничего не понимает, но он опаздывает, и она допивает коктейль, а он все равно опаздывает, и она заказывает еще один, и понимает не больше, чем в первый раз. Если он не придет к тому моменту, когда снова покажется дно бокала, она соберет остатки мужества, с которым предложила ему выпить, и уйдет.

Бар рекомендовал Нельсон Медейрос, и у него хороший вкус: достаточно низко для шика, достаточно высоко, чтобы ощутить необузданность Байрру-Алту. Музыка обрушилась на Алексию, и она улыбнулась: под эти ритмы можно двигаться. Постукивать ногой, кивать. Она заняла место у стойки и заказала фирменный коктейль.