Эрик Флинт - 1632

Маккей опустил кружку, легкая дрожь пробежала по его плечам.

— Этот человек никогда не будет страдать от от недостатка работы, — хмуро изрёк он. — Плохое тянется к плохому. Инквизиция оценила бы его талант.

Леннокс проворчал:

— Опять плохо, да? — И, увидев, как пожал в ответ плечами Маккей, покачал головой. — Уму не постижимо, на что только не идут люди. Думаешь, это того стоит, парень?

— Не мог бы ты найти ещё стул? — пробормотал Самуил Бальтазар. — Думается мне, юная леди собирается порадовать нас своим обществом.

Леннокс повернул голову. И точно, Джули Симс гарцевала к ним своей неподражаемой походкой. Заметив, что Ребекка удаляется сквозь толпу, он удивился — та была похожа на змею, ускользающую сквозь траву после укуса. Змея — искусительница Евы !

— Привет, Алекс! — поздоровалась Джули. Самуил поспешно поднялся и предложил ей свой стул, она с улыбкой приняла предложение, а Самуил отправился поискать себе ещё один.

Когда она посмотрела на Маккея, ее улыбка стала ещё шире.

— Папа сказал, что ты заходил его повидать, — сказал она без всякой преамбулы. — Так что дай глянуть.

После секундного раздумья, Маккей слегка приоткрыл рот, на что Джули решительно покачала головой.

— Да ладно, Алекс. Покажи как следует.

Он открыл рот пошире. Она продолжала мотать головой. Ещё шире. Она не переставала. Алекс вздохнул и раскрыл рот так, как будто зевал.

Джули привстала и принялась изучать зубы вблизи. В этом не было ничего легкомысленного — чего ещё ждать от дочери стоматолога.

— Выглядят хорошо, — сообщила она, усевшись обратно. Улыбка ужалась, а любопытство во взгляде сменилось чем-то более тёплым. — Наверное, было ужасно больно, — сказала она вежливо, хотя в её словах не чувствовалось ни капли соболезнования — скорее это было оценкой. Сопровождавший слова взгляд вполне мог принадлежать кому-то сильно старше восемнадцати лет.

— Здесь слишком людно, — неожиданно сообщила она. — Пойдём прогуляемся?

— Ага, — ответил Алекс. — Давай.

После того, как они ушли, Моисей неуверенно сказал:

— Она кажется слегка наглой.

Леннокс хмыкнул.

— У неё консультантов с советчиками больше чем у хренова императора Фердинанда. И не то чтобы она в них нуждалась. — Он пристально посмотрел на Моисея, в глазах мелькнул огонёк. — Ты бы тоже был наглым, парень, если бы мог снять человека с четырёхсот шагов одним выстрелом. — Он задумчиво сделал маленький глоток пива. — Так уж вышло, я недавно видел, как она это сделала. Примерно дюжину раз подряд.

Кроме того, был и ещё один повод для изумления. Хотя ни Моисей, ни Самуил не были близко знакомы с огнестрельным оружием — да и вообще в те времена мало кто из евреев был знаком, ведь законы большинства стран запрещали евреям ношение оружия — но они вполне были знакомы с владеющими этим оружием людьми . Моисей и Самуил были избраны для этого задания, за свой опыт ведения дел с наёмными армиями, ну и за владение английским. Им потребовалась пара дней на то, чтобы кардинально пересмотреть данную семьёй Абрабанелей оптимистичную оценку американской военной силы.

Пересмотреть — и повысить . Сильно повысить. Моисей и Самуил быстро осознали, что ударная мощь американцев, опирающаяся на эти удивительные моторные повозки, ограничена в радиусе действия. Но у них не вызывало сомнения: в пределах быстро расширяющейся вокруг Грантвилля дорожной сети, американцы могут сокрушить кого угодно, кроме уж крупнейших армий Европы.

Правда, считали Самуил и Моисей, американцы оставались уязвимыми к кавалерийским набегам. Ни имперские хорваты, ни финны шведского короля, не полезут напролом под огонь американцев. Но рейды — это другое дело. В общем, если семья Абрабанелей решит — тут подходит еще одно американское словечко — инвестировать в Грантвилль, их средства будут достаточно хорошо защищены.

— Смертоносные фэйри, — пробормотал Леннокс, и хотел что-то добавить, но его прервал выкрик со сцены, расположенной на другой стороне зала. Сцена предназначалась для музыкантов, но сейчас её занимали члены избирательного штаба, угощавшие на этом празднике.

Партия Четвёртого Июля начинала свою первую избирательную кампанию. Майк Стирнс вышел на сцену и подошёл к микрофону.

И это стало источником изумления вновь прибывших родственников. И снова, тёртые американские калачи, Леннокс и Бальтазар, обменялись понимающими взглядами.

Леннокс наполнил кружки.

— Подкрепитесь, ребята. Вы в жизни не видели, чтобы толпу так заводили речами.

Он уселся обратно на стул.

— Чудной они народ.

С первых же слов Майк сразу перешел к делу.

— В этой избирательной кампании только одна главная проблема. Забудьте всю эту лабуду о пропорциональных выборов. И почему это Симпсон так нервничает по поводу того, что он называет 'принципом' выборов по месту жительства, кстати говоря? В старые времена, до Огненного Кольца, он, я уверен, ни разу не голосовал без помощи открепительного талона. С его-то бесконечными разъездами по всему миру, виллой в Испании и пентхаузом в Лондоне.

Собравшаяся в "Саду" толпа рассмеялась. Майк махнул рукой, как бы отгоняя муху.

— Да потому, что это все — ложные цели, отвлекающие ваше внимание. Единственное, что действительно заботит Симпсона — это то же самое, что заботит и меня. Избирательное право. — Он повторил тот же жест, как будто отметая в сторону шелуху. — О, конечно, есть и другие вопросы. Множество. Наша политика в отношении беженцев, наша экономическая политика, наша внешняя политика — да упомяните что угодно, и Симпсон и я окажемся на противоположных сторонах политического спектра. Но все это — на потом. Эти выборы — выборы делегатов конституционной конвенции. Конвенция не будет решать политические вопросы. Она должна будет установить что-то гораздо более простое, но и гораздо более основополагающее. Кто здесь будет за хозяина? Какая бы политическая линия не восторжествовала, любой партии или любого лидера — кто решает, в руках какого лидера или партии находится власть? Решает избирательное право, а значит, избирательное право — и есть власть. И это — наиглавнейший вопрос. Единственная проблема, которая должна быть решена этими выборами.

Майк отвернулся от микрофона и посмотрел на Ребекку, стоящую с края сцены. Та вышла вперед, держа в руке два документа, и передала их Майку.

Первый документ, который Майк поднял над головой, состоял из несколько страниц, скрепленных скрепкой.

— Это наш проект конституции. — Он кивнул в сторону группы, сидящей за соседним столиком. — Эд, Мелисса, Джеймс и Вилли Рэй написали черновик, а чрезвычайный комитет в целом одобрил его.