Эрик Флинт - 1632

Большую часть, но не все. Уже не существовало официальной имперской армии, угрожающей провинции. Но сокрушенная армия Тилли, разбежавшись, оставила на ее территории множество маленьких и больших отрядов. Один из них, под командой самозванного "капитана", решил искать убежище на зиму к югу от Гарца.

Эта армия оборванцев насчитывала почти тысячу мужчин, в сопровождении в два раза большего количества обитателей обоза. Они мирно прошли в южную Тюрингию, в отчаянных поисках еды и укрытия от наступающей зимы. До них дошли слухи, что эта местность в значительной степени меньше пострадала от войны. Они хотели верить этим слухам.

Также они узнали, что где-то там скрывается группа колдунов. Но этим слухам они не верили. Проклятое колдовство было делом старух, накладывающих вредоносные заклинания на своих соседей, а не могучих колдунов, сокрушающих целые армии.

О том, как они глубоко заблуждаются, наемники узнали в тридцати милях от Грантвилля, на небольшом перекрестке недалеко от Йены.

Йена была университетским городком, известным всей Германии, как центр учености. Ученая коллегия Йены была основана в 1558 году протестантским реформатором Меланхтоном. Население города составляло несколько тысяч, но, в отличие от Баденбурга город не был укреплен и по сути не имел никакой защиты. Когда прибыли известия о приближающейся армии наемников, горожане впали в панику.

Нотабли совещались, обсуждали, спорили и ссорились. Что делать? Традиционным средством в таких случаях, было заплатить столько, сколько требуют вымогатели. Но не было никакой гарантии, что эта мера защитит город от такого недисциплинированного и малоуправляемого войска. Так или иначе, вопрос оставался спорным. Казна Йены уже и так была разорена Тилли.

Сопротивляться? Но чем?

Безшабашные студенты университета, собравшись на улицах, бесстрашно размахивали дубинами и требовали, чтобы их вели в бой. Нотабли воздержались от насмешек, так как студенты обычно начинали буйствовать, если над ними посмеяться. Но всерьез их не приняли. Несколько сотен студентов, вооруженных дубинками, против тысяч профессиональных солдат, вооруженных пиками и аркебузами?

Как говорится, не смешите мои тапочки.

И тут вдруг пришло неожиданное предложение помощи. Из таинственного нового города на юго-западе, называющегося Гратвиллем. Из города колдунов, как говорили некоторые. Из логова чар и волшебства. Нобили тихой сапой проконсультировались у ведущих профессоров университета. Теологов, экспертов по дьяволу и его козням. Богословы, конечно, тоже вели диспуты, спорили и ссорились. Но недолго. Божественная воля становится предельно ясной, когда альтернативой является разрушение города. Господь явно благоволит. Предложение о помощи было принято.

Три дня спустя, военный контингент из Грантвилля прошел через город, чтобы преградить путь надвигающимся наемникам. Горожане успокоились, когда вождь этих сил заявил, что они вовсе не намерены оккупировать Йену. Еще больше они обрадовались, когда командиры 'американцев' (таким странным именем они себя называли) подтвердили, что им не нужна ни разовая плата, ни дань вообще. Как они заявили в своем предложении — только торговля и коммерция. О, да еще и обмен знаниями с преподавателями университета и студентами и использование его знаменитой типографии.

Что может быть в этом опасного?

Половина города, в том числе все студенты, явились посмотреть на марш американцев. Они выстроились вдоль дороге, ведущей в Лейпциг, периодически разражаясь дикими приветственными воплями. Восторгов не уменьшил и относительно небольшой размер американской армии. В нее входило лишь четыреста человек, но они шли в строгом порядке и, казалось, были полны уверенности в себе. Так же, как почти двести сопровождавших их шотландских кавалеристов.

Наблюдавших за ними бюргеров и их жен проходящая армия все же насторожила. Ну да, дисциплинированная и не агрессивная! Но их оружие и снаряжение…

Только студентов не пугало громадное транспортное средство, возглавлявшее процессию. Наоборот, невероятный вид этой штуковины их просто заворожил. И как только наиболее смелые из них узнали ее название, дальнейшее движение вызывало только новые приветственные крики:

БТР! БТР! БТР!

Пожилые были менее восторженны. В устах некоторых матерей семейств слышно было слово 'дьявол', передававшееся из уст в уста. Тем не менее, нобили были рады принять разъяснения студентов. Даже они слышали о Леонардо да Винчи, хотя никогда и не видели его эскизов.

Винтовки, как ни странно, вызывали всеобщее недоумение. Грузовик-угольщик, превратившийся в бронетранспортер был слишком непривычен для горожан, но многие из них были хорошо знакомы с огнестрельным оружием. И вид американских аркебуз вызывал у них холодок в спине, со стороны, конечно не заметный. В хищной красоте этого оружия было что то от змеи или рептилии.

Много комментариев пришлось на камуфляж и мотоциклы. Курьеры и разведчики — это очевидно, хотя зрителей и озадачивали небольшие черные ящики, в которые мотоциклисты что-то говорили. Наиболее проницательные из студентов заметили подобное устройство и в руке американского командующего, ехавшего в другом автомобиле. Вопросы задавались проходящим американским солдатам на запинающемся английском. Как только выяснилось, что многие из этих солдат на самом деле германцы, дополнительные замечательные аббревиатуры добавились к приветствиям:

Четыре на четыре! Четыре на четыре!

СиБи! СиБи! СиБи!

Присев на корточки в задней части бронированного пикапа, Майк усмехнулся. Фрэнк, оперативный командующий маленькой армии, находился спереди. Как только Фрэнк перестал говорить по радио, Майк наклонился и прошептал ему сквозь небольшое окно в задней части кабины.

— Ну, видишь? — спросил он. — Что я тебе говорил?

— Ладно, ладно, — проворчал Франк. — Кончай мне плешь проедать!

Довольный, Майк откинулся на спинку стула. Но его усмешка не исчезла. Он переадресовал ее другим шести пассажирам в задней части грузовика.

— 'Фамильярность порождает презрение', - передразнил он. — Да дай чему-нибудь название, и оно перестает быть таинственным и дьявольским. Именно так ! Вот почему я и сказал Генриху и его парням, чтобы они не стеснялись в упоминании названий, если кто-нибудь спросит.

Внутри кузова, закрытого сваренными четвертьдюймовыми пластинами, было достаточно темно и мрачно. Но света, проходящего через амбразуры, хватало, чтобы Майк мог видеть лица своих товарищей. Они откликнулись на его веселую улыбку своими улыбками, немножко нервными, правда, кроме одной.