Светлана Липницкая - Вакансия за тридевять парсеков

– О-я-так-рад-снова-видеть-тебя-Айримир-про-тебя-столько-всего-рассказывал-я-так-мечтал-познакомиться-наконец-то-это-случилось-не-передать-словами-как-я-счастлив-я-давно-искал-помощника-и-все-как-то-никто-не-подворачивался-а-тут-ты-как-будто-с-неба-свалилась-мы-с-тобой-обязательно-сработаемся-и-зверюшкам-ты-уже-понравилась…

Он не делал между словами ни малейшей паузы, просто тараторил со скоростью пулемета. Говорил он в меру хрипловатым тенором, с таким голосом на эстраду бы. Венимор схватил мою руку и воодушевленно ее затряс. Страшные когти оказались мягкими, как перепонки. Ладони были прохладными, а на фоне флиберийца и вовсе ледяными. От него приятно пахло морской водой, но я не смогла разобрать, одеколон это или естественный запах. Чешуя, покрывавшая лицо, руки и шею, была белой, как лист мелованной бумаги, и собиралась вокруг глаз в улыбчивые морщинки. Я раньше никогда не видела морщинистую чешую, так что даже прищурилась, пытаясь разглядеть получше. Венимор был одет в форменный комбинезон, а поверх него – в родной моему сердцу лабораторный халат, мятый и с отпечатком чьей-то лапы на груди.

Я тупо пялилась на него, не зная, как реагировать. Венимор не затыкался ни на секунду:

– Никто-не-хочет-работать-с-животными-а-ведь-они-такие-милые-особенно-вот-этот-да-ты-подходи-не-бойся-они-не-кусаются-вернее-кусаются-но-не-очень-больно-к-тому-же-из-вакуумных-клеток-им-не-выбраться-проказникам-кстати-отличное-изобретение-эти-клетки-не-правда-ли-главное-крышку-закрывать-а-то-я-недавно-одну-опрокинул-тут-такое-было…

Рим скалился самой мерзопакостной улыбкой на моей памяти. К сожалению, взглядом огнеупорный флибериец испепелялся плохо, а Венимор уже подталкивал меня к клеткам. Зверек, похожий на помесь попугая и собаки, с достоинством поднялся при моем приближении. Мы взаимно изучили друг друга, и он растопырил перья на хвосте, подскакивая на месте.

– О-как-хорошо-ты-понравилась-Арши-ему-вообще-мало-кто-нравится-недавно-Финика-вот-клюнул-в-лоб-такая-шишка-потом-была-да-и-вообще-довольно-кусачий-чтоб-его-так-что-руки-лучше-не-совать…

Я поспешно отдернула руку и услышала, как за спиной едва слышно хрюкнул Рим. Моя перекошенная физиономия, похоже, доставляла флиберийцу истинное наслаждение. Я погрозила ему кулаком, и подлец вообще согнулся пополам, беззвучно хохоча.

– Смотри-как-они-все-тебе-радуются, – не замечая наших переглядываний, соловьем заливался корабельный доктор. – Вон-там-есть-чистый-рабочий-халат-а-вот-тут-перчатки-их-обязательно-надевай-когда-работаешь-а-то-у-некоторых-зверей-такая-кожа-непредсказуемая…

– Так, стоп! – не вытерпела я, чувствуя, что сейчас свихнусь от недоумения. – Что происходит? Какие перчатки? Зачем меня сюда привели?

– Ты-что-не-объяснил-ей-ничего? – расстроился врач, оборачиваясь к Риму. Тот едва успел принять отстраненно-скучающий вид и слегка дернул плечом:

– Хотел сделать сюрприз.

– Получилось, – сквозь зубы процедила я, скрещивая руки на груди.

Рим не выдержал и задорно улыбнулся.

– Саша, Венимор – экзобиолог, глава программы изучения биологического разнообразия. Ему нужен помощник, и я рекомендовал тебя.

Я захлопала глазами, пытаясь усвоить эту новость. Экзо- и астробиология – практически одно и то же. Наши исследования так тесно переплетаются, что эти две науки даже путают. Неужели на инопланетном корабле есть настолько близкий мне по духу ученый? И мне правда предлагают составить ему компанию? Серьезно?

– Так ты согласна?

– Конечно! – Я подпрыгнула, не в силах сдержать восторг, и обрушила на Венимора шквал вопросов: – Где, говорите, перчатки? С кого начнем? А вот это кто такой? А с какой планеты? Сколько их тут! А что делать-то надо?..

Инопланетный коллега от неожиданности не открыл рот, а, наоборот, захлопнул, встопорщил чешую на затылке и молча указал на шкаф. Рим помахал нам рукой и вышел, напоследок пробурчав: «Вы нашли друг друга». Едва за ним закрылась дверь, как очнувшийся медик снова затрещал, и в следующие несколько минут я узнала следующее:

Имя Венимора без обид и лишних вопросов сокращается до Веника.

Веник уже давно запрашивает у МИК помощника в отдел, поскольку одному тут справиться сложно, а предыдущий сотрудник уволился после стычки с гигантской саранчой (тут я снова побледнела). МИК тянет, как обычно бывает с бюрократической проволочкой, и загруженный Венимор обратился за помощью к начальникам других отделов, с просьбой выделить людей хотя бы на время, пока не пришлют замену.

Сотрудников, скрепя сердце, отрядили, и попавшие под раздачу счастья стали приходить посменно, радостно сбегая уже через день-другой и обещая вновь переступить порог проклятого зверинца только в случае заражения ийнатианской бубонной лихорадкой. К тому же, непривычные к зверям члены экипажа оказались настолько бесполезными (еще бы, посмотрела бы я, как лингвисты справлялись с гигантской саранчой), что Веник все равно остался по наружные слуховые органы.

Так продолжалось несколько месяцев, пока на корабле не появилась я и Рима не осенило дать шанс земному астробиологу – хоть планета и отсталая, зато работа по профилю, все лучше бестолкового Финика. Так что, коль уж я не против, то бегом работать, а то послезавтра масштабная высадка и поступление новых зверей, а Веник еще старых не всех осмотрел и чипировал.

Я быстро привыкла к непрерывной речи Венимора, и мы, весело треща на разные темы, принялись по одному осматривать зверей. Работа оказалась несложной, но ее действительно было много. Всех животных нужно было взвесить, проверить нет ли ранок и заноз, выявить наличие паразитов, накормить, вычесать колтуны, записать в картотеку, изучить со всех сторон и ответить на ряд вопросов, присланных МИК или составленных самостоятельно. Веник почти все делал сам, стараясь не напрягать долгожданного помощника в первый рабочий день, а я наслаждалась самой возможностью видеть все это вблизи.

Я столько лет смотрела на звезды в свой телескоп и даже не представляла, как разнообразна может быть жизнь возле них. Искала следы инопланетных микроорганизмов на осколках метеоритов, не подозревая, что когда-нибудь увижу так близко сложное существо с другой планеты. Годами изучала Зону обитаемости, но оказалась не готова к разнообразию жизни, порожденной даже за ее пределами.

Голова разрывалась от информации, которой Веник сыпал, как мукой из сита. Удивительно, сколько всего он знал! Я чесала мохнатое ушко квенума оритианского, которому Венимор с профессиональной невозмутимостью стриг когти, и слушала с открытым ртом.

– Никогда-не-корми-шерийского-древоруба-с-рук-для-них-твоя-кожа-и-кора-по-сути-одно-и-то-же-они-легко-перегрызают-даже-металл-так-что-клетку-не-открывай-даже-если-он-будет-скулить-они-те-еще-хитрюги-и-вечно-давят-на-жалость…