Ёсики Танака - ЛоГГ. Том 3. Стойкость

— Цветы! Мне нужны цветы! Неважно, какие… хотя нет, не так. Мне нужны очень, очень красивые цветы, которые сделают девушку счастливой!

Поняв, что он пришёл не с инспекцией или какими-нибудь требованиями, хозяйка магазина порекомендовала жёлтые розы. Митермайер скупил половину жёлтых роз, имевшихся в магазине, попросил оформить из них букет, а затем направился в кондитерскую, где купил конфеты и ромовый торт Франкфурт-на-Корона. Проходя мимо ювелирного, он задумался о покупке кольца, но вскоре отказался от этой идеи, решив не забегать вперёд. Хотя главной причиной было всё же то, что у него уже просто не оставалось на это денег, а покупать абы что он не хотел.

С букетом цветов и коробкой с тортом Миттермайер приехал в дом своих родителей. Евангелина находилась в саду, подравнивая газон. Подняв глаза и увидев стоящего перед ней молодого офицера с официальным выражением лица, она удивлённо встала на ноги.

— В-вольф?

— Ева, прими это, пожалуйста, — напряжение, которое он испытывал во время сражений, было пустяком по сравнению с этим моментом.

— Это мне?.. Большое спасибо!

Для Миттермайера блеск её улыбки был почти ослепляющим.

— Евангелина…

— Да, Вольф?

Миттермайер заранее придумал множество красивых фраз для ухаживаний, но под взглядом фиолетовых глаз девушки все его шедевры красноречия затерялись где-то в сотнях световых лет, а единственным, о чём он мог думать, было то, какой же он болван.

Отец Миттермайера цокнул языком, наблюдая издали за этой сценой.

— Да что ж ты делаешь?! — крикнул он. — Возьми себя в руки, бездельник!

Он никогда не видел сына в бою, поэтому был бесконечно разочарован его нерешительностью после семи лет, понадобившихся, чтобы признаться в чувствах. Пока он смотрел на садовые ножницы в своей руке, Миттермайер, бурно жестикулируя, пытался объясниться с девушкой беспомощными, бессвязными фразами, а она слушала, опустив глаза и не шевелясь. Затем, внезапно, сын ландшафтного дизайнера обнял девушку, притянул её к себе и, призвав всю свою храбрость, неуклюже поцеловал.

— Вот так-то лучше, — удовлетворённо пробормотал его отец.

В тот день молодой офицер понял, что в мире есть нечто более важное для него, чем он сам. Более того, это есть прямо у него в руках.

Свадебная церемония прошла скромно. Вольфгангу Миттермайеру было двадцать четыре, Евангелине — девятнадцать. С тех пор прошло шесть лет. У них всё ещё не было детей, но это не омрачало их счастья.

В отличие от погибшего Зигфрида Кирхайса, Оскар фон Ройенталь никогда не возводил ни одной женщины в ранг идола в храме своего сердца. И, в отличие от своего друга Вольфганга Миттермайера, он никогда не строил романтических отношений ни с одной прекрасной юной девушкой.

Ройенталь привлекал внимание женщин с самого детства. Было что-то такое в его благородных чертах и гетерохромных глазах — чёрном, как глубокий колодец и голубом, как блеск клинка — что создавало почти мистическое впечатление, заставляющее вздыхать как молодых девушек, так и дам средних лет.

В последние годы этот молодой человек стал известен как великий адмирал Галактической Империи, сочетающий в себе мудрость и мужество. Но даже прежде, чем его стали бояться как солдата за его безжалостность по отношению к врагам, он был известен среди знакомых своей холодностью по отношению к женщинам. Они влюблялись в него, а он, добившись желаемого, отбрасывал их.

За несколько лет, минувших после окончания Имперской Военной академии, они с Вольфгангом Миттермайером успели познакомиться и вместе пройти через множество сражений. Несмотря на разность происхождении и характере, они стали очень близки. В эти же годы Миттермайер женился на Евангелине и начал счастливую семейную жизнь, в то время как Ройенталь оставался холостяком, продолжая вести вольный образ жизни, который со стороны казался неразборчивостью в связях и распутством.

— Не стоит относиться к ним столь бессердечно, — не раз говорил ему Миттермайер, не в силах молча смотреть на это. На это Ройенталь неизменно кивал головой, но не делал ничего, чтобы воплотить совет друга в жизнь или изменить своё поведение. В конце концов Миттермайер понял, что это результат какого-то фундаментального искажения в личности Ройенталя, и перестал поднимать этот вопрос.

В 484-м году по Имперскому календарю они оба участвовали в боях на планете Капче-Ланка. В ужасной обстановке лютого холода, высокой гравитации и переменчивой атмосферы, разразилась жестокая наземная битва, в которой Ройенталь и Миттермайер, оба бывшие ещё лишь капитанами 3-го ранга, вели тяжёлый бой среди хаоса и путаницы, где не всегда можно было понять даже то, где находится линия фронта. Они стреляли из своих лучевых винтовок до тех пор, пока энергетические капсулы не опустели, а затем схватили ружья как дубины, в рукопашном бою вбивали в землю солдат Союза. Затем ледяной воздух рассекли удары топоров, и фонтаны быстро остывающей крови расцветили этот бесцветный мир.

— Эй, ты там жив ещё? — спросил Миттермайер.

— Да, вроде бы, — ответил Ройенталь. — Скольких ты завалил?

— Без понятия. А что насчёт тебя?

— Тоже не знаю. До десяти я ещё считал, но потом…

Окружённые врагами, потерявшие топоры, с окровавленными винтовками, погнутыми столь сильно, что их уже невозможно было использовать как дубины, двое мужчин готовились принять смерть. Они сражались так мужественно, так яростно и нанесли врагу такие потери, что на милосердие рассчитывать не приходилось, даже если они попробуют сдаться. Миттермайер беззвучно попрощался с женой.

Однако именно в этот момент рядом с рёвом возник имперский истребитель, запустивший ракету прямо в центр приближающихся солдат Союза. Грязь и лёд взлетели высоко в воздух, заслоняя и без того слабый свет. Радар вышел из строя, окружение в одном месте было прорвано и Миттермайеру с Ройенталем удалось воспользоваться неразберихой и сбежать.

В ту ночь в баре местной базы они поднимали тосты за своё чудесное спасение. Ароматный душ смыл кровь с их тел, но только алкоголь мог смыть кровь из их умов. И они пили, забыв об умеренности, пока, наконец, Ройенталь не выпрямился на своём стуле, глядя на друга. Что-то большее, чем простое опьянение, светилось в его разноцветных глазах.

— Ладно, Миттермайер, послушай-ка меня… Ты женат, но женщины… Женщины — это существа, которые рождены, чтобы предавать мужчин.

— Не стоит такого говорить, — не согласился с ним Миттермайер, представив себе лицо Евангелины.

Но его друг покачал головой:

— Нет, это правда. И моя мать тому отличный пример. Я расскажу тебе о ней… Мой отец был низкого происхождения, дворянин лишь по имени, но мать… она была из графского рода…