Ёсики Танака - ЛоГГ. Том 3. Стойкость

Ян повернулся к Фредерике.

— Спасибо, лейтенант. Я не знаю, что… эм… то есть, не знаю, как вас и благодарить.

Фредерика, сдержав совсем другой импульс, лишь чуть улыбнулась в ответ.

— Как ваш адъютант, я делала лишь то, что должна была, ваше превосходительство. Но я рада быть вам полезной.

Нижняя челюсть старого адмирала совершила несколько движений. Возможно, он пробормотал что-то вроде: «Они оба неуклюжи, как школьники», но никто не стоял достаточно близко, чтобы это услышать. Вслух же он произнёс:

— Ну что ж, вы, наверное, торопитесь на Изерлон, но мы не можем отпустить вас с пустыми руками. Я знаю, что нужно сделать ещё много приготовлений, но для начала давайте все вместе пообедаем. Думаю, столько Изерлон сможет подождать, да и наше личное участие в подготовке по большей части не требуется.

Это было разумное предложение.

Жуан Ребелу ждал их в ресторане под названием «Белый олень». Поскольку он был политиком, состоящим в оппозиции к действующему политическому курсу, то не рискнул идти на военный объект, где содержали Яна.

Приняв от адмирала благодарность за помощь и, в свою очередь, поздравив его с освобождением, он заговорил очень серьёзно:

— Прямо сейчас мы находимся в точке, когда люди теряют веру в политиков, и в то же время у нас есть высокопоставленный боевой офицер, обладающий как способностями, так и огромной популярностью. Я говорю о вас, адмирал Ян. Это чрезвычайно опасные условия для нашей демократической системы. Можно даже назвать их тепличными условиями для возникновения диктатуры.

— А я, значит, тепличный цветок?

Однако Ребелу не подержал шутливый тон Яна:

— Если случится худшее, адмирал Ян, можно даже представить будущее, в котором вас будут помнить как второго Рудольфа фон Гольденбаума.

— Эм… Сделайте паузу, пожалуйста, — взволнованно прервал его Ян. Его называли по-разному, и его это ничуть не задевало, но данный случай был просто исключительным. — Скажу сразу, у меня нет ни малейшего желания становиться правителем. Если бы таковое было, я мог бы просто воспользоваться идеальным шансом, который предоставил мне прошлогодний военный переворот.

— Я тоже так считаю и хочу в это верить. Но… — Ребелу мрачно помолчал, а потом прямо посмотрел на молодого черноволосого адмирала. — Люди меняются. Пятьсот лет назад, действительно ли у того же Рудольфа с самого начала были амбиции стать диктатором? У меня есть в этом сомнения. Не считая определённой самоуверенности, он, вполне возможно, был всего лишь реформатором, увлечённым своими убеждениями и идеалами. По крайней мере, до тех пор, пока он не получил в руки какую-то реальную власть. И эта власть изменила его, превратив самоуверенность в самообман.

— Значит, вы полагаете, что если бы я обладал властью, то это изменило бы и меня? — спросил Ян.

— Я не знаю. Я могу только молиться. Молиться, чтобы никогда не наступил день, когда вам придётся пойти по пути Рудольфа ради самозащиты.

Ян промолчал. Ему хотелось спросить Ребелу, кому он будет молиться, но знал, что не получит удовлетворительного ответа. Ян уважал Ребелу как добросовестного политика, и именно поэтому ему было неприятно слышать о его сомнениях.

Когда Ребелу почти сразу ушёл, не оставшись на обед, Ян пробормотал про себя: Ну и ладно». Фредерика и Бьюкок чувствовали то же самое. Несмотря на признательность, которую они к нему испытывали, подобный пессимизм был неуместен на их встрече.

Покончив с основным блюдом из жареной оленины, и отведав немного дынного шербета на десерт, Ян почувствовал себя сытым и довольным, но по дороге из ресторана он столкнулся с тем, которого меньше всего ожидал увидеть. Это был Негропонти, тот самый человек, с которым он боролся на следственной комиссии совсем недавно.

— Адмирал Ян, как офицер и общественный деятель, вы должны защищать честь государства. Поэтому вы не будете делать никаких заявлений, которые могли бы нанести ущерб имиджу правительства, не правда ли?

Ян внимательно посмотрел на него. Если бы он когда-нибудь хотел узнать, насколько наглым может быть человек, то ответ стоял сейчас прямо перед ним.

— Говоря так, вы признаёте, что сведения о том небольшом представлении, в которое вы меня вовлекли, могут повредить имиджу правительства, если об этом узнают посторонние. Так?

Негропонти заметно отшатнулся от этой контратаки, но всё же ему удалось устоять на месте. Его работа сейчас заключалась в том, чтобы заткнуть Яну рот и не позволить ему испортить имидж председателя Верховного Совета Трюнихта, поэтому он пришёл сюда и терпел позор.

— Я лишь исполнял свои обязанности государственного чиновника, вот и всё. И несмотря на это… нет, именно поэтому я уверен, что имею право просить вас также исполнить свои обязанности перед государством.

— Председатель комитета свободен быть уверенным в чём захочет, — ответил Ян. — Что же до меня, то мне не хочется даже вспоминать об этой следственной комиссии, а все мои мысли сейчас заняты только тем, как бы выиграть предстоящую битву.

Не говоря больше ничего, Ян прошёл мимо Негропонти. Казавшийся недавно таким вкусным обед теперь словно прокис в животе. Планета Хайнессен обладала такой природной красотой, но потом на неё пришли люди… Нет, думать о победе в битве было в самом деле куда приятнее, чем об этих людях.

«Я не проиграл Райнхарду фон Лоэнграмму, так что уж точно не проиграю его подчинённым…» — Ян криво улыбнулся, поймав себя на такой мысли. Это звучало скорее как тщеславие, а не уверенность в себе.

— Как ни посмотри, — сказал он адмиралу Бьюкоку чуть позже, — у правительства есть дурная привычка связывать мне руки, а потом отправлять на войну. Это сводит меня с ума.

Ян не считал, что сказал лишнее. Так действительно происходило с тех самых пор, как он захватил Изерлон. Ему всё время приходилось сражаться в условиях, когда его полномочия принимать стратегические решения были сильно ограничены. Он бы хотел большей свободы действий. Как бы это желание ни противоречило его ненависти к войне, всё же, оно имело место быть.

— Тут вы правы, — ответил Бьюкок. — Но, что бы они ни делали, в этот раз нет иного выбора, кроме как идти и сражаться.

— Верно. Да и, в конце концов, Изерлон — это мой дом.

И это не было преувеличением. Место, которому он принадлежал, никогда не было на земле.

Хоть Ян и родился на Хайнессене, он потерял мать, когда ему было всего пять лет, и с шести начал жить на межзвёздном торговом корабле, принадлежавшем его отцу, Яну Тайлуну. Незадолго до того, как ему исполнилось шестнадцать, отец Яна погиб. И, хотя после этого он поселился в общежитии Военной академии, в последующие десять лет не было случая, чтобы он провёл на поверхности планеты хотя бы месяц без перерывов. Алекс Кассельн даже подшучивал по этому поводу, что Ян скоро совсем разучится ходить по земле.