Джеймс Лавгроув - Firefly. Великолепная девятка

Мэл, по-прежнему остававшийся на мостике, стиснул зубы. Если «Грабители» захватят «Серенити», они смогут бежать на шаттле Инары. Мэлу не нравилось думать о том, что придется бросить корабль, но если бандиты его захватят, то альтернативы не будет. Но он заставит их дорого заплатить за этот успех. Он будет стрелять в этих сволочей, пока шаттл не взлетит.

Эта мысль отчасти утешала Мэла, пока он следил, как «Грабитель» готовится в четвертый раз выстрелить из гранатомета. Мэл ощущал попадания гранат, словно удары кулаками по его собственному лицу. Нападение на «Серенити» было для него личным делом.

Он приготовился к следующему удару.

Но удара не последовало.

«Грабитель» опустил гранатомет и удивленно оглянулся по сторонам. Ему словно кто-то отдал приказ не стрелять.

Через секунду в поле зрения появился маленький личный транспорт на воздушной подушке. В нем сидел водитель и трое пассажиров. Одним из трех был какой-то «Грабитель», двое других – Элайас Вандал и мэр Джиллис.

Джиллис понуро сгорбился на сиденье. «Грабитель» держал у его виска пистолет.

Вандал, напротив, стоял выпрямившись и, казалось, был очень доволен собой.

Транспорт остановился недалеко от «Серенити». Его резиновые фартуки выпятились наружу, сдуваясь.

Вандал взял в руки громкоговоритель.

– Рейнольдс, я знаю, что ты меня слышишь. Смотри, кого я встретил в Куганс-Блаффе. Твой приятель бродил по городу, словно заблудшая овечка. Мэр Джиллис, поздоровайтесь с мистером Рейнольдсом.

Джиллис уныло поднял руку.

– Итак, – продолжал Вандал, – мы с мэром достигли взаимопонимания. Он говорит, что не хочет умирать – и кто его за это упрекнет? Я обещал, что не убью его – по крайней мере, не сегодня. Но при одном условии. Хочешь, скажу, что это за условие?

Вандал приставил ладонь к уху.

– Не слышу тебя, Рейнольдс. У тебя на борту есть внешний динамик, самое время им воспользоваться. Рейнольдс? Отвечай. Неужели ты хочешь, чтобы смерть этого милого, безвредного человека была на твоей совести?

Мэл взял в руки гарнитуру интеркома и перевел переключатель из положения «ВНУТРЕННИЙ» в положение «ВНЕШНИЙ».

– Так, Вандал, – сказал он. Его усиленный голос раздался за пределами корабля. – Ну взял ты заложника. Делов-то. Не могу сказать, что мы с мэром близкие друзья. Если честно, то за последнюю пару дней он немного меня достал. Мне плевать, что ты с ним сделаешь, честно. Убьешь ты его или нет, мне без разницы.

– Ой, Рейнольдс, по-моему, это грубая ложь. Ты не допустишь, чтобы мой человек размазал по земле мозги мэра, если ты в состоянии это предотвратить. Можешь блефовать сколько угодно, но мы оба знаем, что у тебя на руках несобранный флеш, а у меня тузы. Тебе пора бросить карты.

– Ты еще не сказал, что хочешь получить в обмен на жизнь Джиллиса.

– Правда? Какое упущение с моей стороны. Просто сдайся. Вот и все. Я хочу, чтобы вы вышли из корабля – и ты, и команда, все до единого – с поднятыми руками и без оружия. Как тебе такое разумное предложение?

– Ты же понимаешь, что я отвечу «нет».

– А ты понимаешь, что это не тот ответ, который мне нужен.

Вандал подал знак, и «Грабитель» сильнее прижал дуло пистолета к голове Джиллиса. Джиллис сжался в комок и оскалился от ужаса.

– Даю тебе последний шанс, – сказал Вандал.

– Как плечо? – спросил Мэл. – Наверняка побаливает.

– Не заставляй меня это делать, Рейнольдс. Эта картинка будет вечно крутиться в твоей голове. Из-за нее ты долго не сможешь заснуть. Долгие месяцы, а может, и годы, ты будешь снова и снова слышать звук выстрела и видеть его жуткие последствия.

Вандал не сильно ошибался: за свою жизнь Мэл видел много смертей и немало людей убил сам. Не все случаи отложились в его памяти, но были те, которые он запомнил. Некоторые он не мог забыть, сколько ни пытался – те случаи, когда погибли невинные люди, те случаи, которые он мог предотвратить.

На панели управления вспыхнул огонек. Экран, на котором отображалась боковая проекция «Серенити», показал, что включен механизм, управляющий трапом грузового отсека.

– Какого хрена… – выдохнул Мэл.

Он отпустил гарнитуру интеркома, выбежал с мостика и помчался по лестнице вниз, в грузовой отсек.

Трап уже почти полностью опустился. По нему кто-то шел.

Темперанс Макклауд.

Мэл окликнул ее, и она, наверное, его услышала, но продолжала идти и даже головы не повернула в его сторону. Кажется, она была без оружия.

Будь она проклята! Что у нее на уме? Она собирается сдаться Вандалу? Это безумие! В планах этого не было!

Мэл поспешил за ней, но Темперанс шла быстро. Она знала, что Мэл гонится за ней, и, очевидно, не хотела, чтобы он ей помешал.

Когда он поравнялся с ней, она уже стояла перед машиной Вандала.

– Так-так-так… – сказал Вандал. – Кто это у нас? Ты не похожа на одного из людей Рейнольдса. Наверное, ты из местных. А, кстати, вот и сам Рейнольдс. Спешит присоединиться к тебе, словно доблестный рыцарь. Значит, решение принято – верно, Рейнольдс? Теперь выбора у тебя нет. Жребий брошен, и все такое.

Десяток «Грабителей», возглавляемые Шемом Бэнкрофтом, быстро окружили Мэла и Темперанс, и навели на них пушки.

– Привет, Шем, – сказал Вандал.

– Босс.

– Что у тебя с лицом?

– Это все они. – Шем разъяренно махнул рукой в сторону Мэла, Темперанс и «Серенити».

– Лицо изуродовано с одной стороны. Будь осторожен, а то станешь похожим на меня.

– Не худший пример для подражания.

– Вот слова настоящего подхалима.

– Спасибо, Вандал. – Шем, похоже, не знал значения слова «подхалим» – или не смел ответить на оскорбление со стороны своего предводителя.

Вандал снова повернулся к Мэлу:

– Полагаю, твоя команда скоро выйдет. Мелкий конфликт завершен. Одна из сторон победила, и это не вы.

– Элайас, – сказала Темперанс. – Ты меня удивляешь.

– А? Чем я тебя удивляю, женщина? И почему ты называешь меня Элайасом? Никто не смеет так меня называть без моего разрешения.

– Наверняка это из-за шляпы. Может, если ее снять… – Темперанс сняла с головы широкополую шляпу.

Это произвело на Вандала мгновенный и поразительный эффект.

У него упала челюсть. Глаза его стали огромными, словно блюдца. Он в значительной мере утратил свою развязность.

– Нет… – потрясенно выдавил он. – Не может быть… Ты же…

– Именно. Вчера ты меня не узнал – думаю, даже не заметил. Но я тебя узнала. Я лица не забываю – даже те, которые так изменились.

– Я тоже лица не забываю, – зарычал Вандал. – Особенно твое, Темперанс Джонс.

Мэл посмотрел на Темперанс, затем на Вандала, потом снова на Темперанс.

– Ты… его знаешь? – спросил он у нее.

– Мы познакомились давным-давно, – ответила Темперанс. – И я совсем не ожидала встретить его на Фетиде.