Скадельчи - Швея

Ученые мужи предпочитали рассматривать Швею как уникальную пространственно-временную аномалию. Последователи религий оперировали понятием высшего разума, а некоторые доходили и до идеи механического божества. Или машинного — Сахно не особо запоминал теории.

Длинные тонкие спицы вздыбились, расходясь так, что на мгновение Пяльцы превратились в нарисованное солнце, — и опустились, впиваясь в корпус хранилища. Яростно и беззвучно задвигались, прострачивая металлическое полотно. Сахно прищурил глаз.

— Фу, матерь божья, — пробормотал кто-то из игольщиков.

Сахно мысленно согласился. Лезть первыми в Швею могли только отчаявшиеся.

Швея мотала нитки чужих жизней как хотела. Могла отмотать назад, могла вперед, могла разорвать или запутать клубком. Первый госпиталь собирал у себя самых тяжелых, не поддающихся лечению. Тех, кому терять уже нечего.

Машинально поглаживая рукоятки, Сахно смотрел, как госпитальное хранилище проваливается в черноту все глубже. Машинально вытянул шею, пытаясь разглядеть, что там внутри. Не получилось.

Минута за минутой Швея заглатывала хранилище, утягивала в неизвестность.

А затем экран мигнул и переключился на обзор обратной стороны Пялец. Марево пучило, по всей ткани шли волны, она то сморщивалась, то разглаживалась — и все же выперла тупым носом. Сахно вновь стиснул пальцы. Иногда бывало, Швея не выпускала добычу. «Оверлок» мог попробовать выйти на разрез, но последняя такая помощь закончилась разваленными Пяльцами, кучей жертв среди Швейной и госпитальных, а заодно и половину квадранта зажевало. Утянуло в неизвестность.

Пот сочился сквозь пальцы, делая рукоять скользкой.

— «Оверлоки», сидеть по местам, — вкрадчиво сказал Дагомир. — Кто дернется — загашу лично.

— Капитан…

Ткань вздрогнула и разошлась. Белый сверкающий нос торжественно выдвинулся в обычный космос. Заскользила вся громада, переливаясь сверкающей краской.

Сахно шумно выдохнул. Швея подлатала даже внешнюю оболочку. Стоило надеяться, что и внутри все обошлось по-хорошему.

Связь вновь застрекотала.

— Докладывает первый госпитальный! — голос лучился торжеством. — Перешито на сто процентов!

— Поздравляю! — все так же надсадно проревел капитан. — Всем госпитальным, вставайте на поток! Соблюдайте минимальную дистанцию! Блокировку снимаем через сто тридцать минут!

Сахно откинулся на спинку кресла. Двадцать четыре корабля по тысяче с лишним мест. Неплохая удача.

Месяц назад Хелен исполнилось тридцать пять лет. Она весила двести тридцать фунтов, искренне обожала популярный образовательный журнал «Вираж» и страдала аллергией на грецкие орехи. Юбилей Хелен отметила как прекрасный специалист, которого взяли на борт «Миттельплате» в обход всех нормативов и медосмотров.

Хелен любила свою работу. И экипаж из двухсот тридцати пяти человек.

Которых больше не было.

Заразу притащил кто-то из второй смены. Хелен даже не узнала — кто. Третья только готовилась к выходу, а сама Хелен привычно делала пометки о погрузке руды, наловчившимся взглядом раскидывая блоки. Этот — высокого качества, эти два — по второй линейке, вот опять качественный…

Взвывшая сирена застала ее врасплох. Погасшее освещение заставило выронить стилус.

Уже слыша надсадный многотонный грохот закрывающихся створов, Хелен с ужасом поняла, что показательная ситуация из справочника по чрезвычайным событиям происходит прямо здесь, на добывающей платформе.

Четыре часа спустя каменка охватила девяносто процентов экипажа. Хелен сама не помнила, как оказалась в медблоке. Сабрина, медсестра-диетолог, не глядя впихнула ей в руки чемоданчик с кислородными манжетами и велела лепить на всех, кто попадется.

«Но стерильность…» — робко возразила Хелен.

«Потом! — рявкнула диетолог. — Им нужно чем-то дышать! Бегом!»

И Хелен побежала.

Каменка заставала как есть, не делая поблажек. Многие попадали, кто-то так неудачно, что откалывались части тела. Сначала Хелен тошнило от ужаса, но после десятой манжеты остался только страх не успеть. Строгий костюм сбился, юбка перекрутилась и задралась, каблуки застревали в решетках. Прижимая к груди кейс с манжетами, Хелен спешила от одной каюты к другой, машинально считая. Двадцать манжет. Тридцать. Сорок.

Пиджак остался на стойке кафетерия. Юбку она порвала и задрала как можно выше. Каблуки снять не могла — босиком по коридорам бегать запрещалось. Да и на каблуках тоже, но раньше она почти не бывала в рабочих секциях.

Сорок пять манжет.

Чемоданчик опустел.

Хелен на секунду прислонилась к стене, переводя дух. Манжеты еле-еле пробивались сквозь отвердевшую кожу. Может быть, от них и вовсе не было толку. Все равно сосуды сжимались, останавливая движение крови.

Но Сабрина сказала — надо, и Хелен делала, как приказано.

Захлопнув чемоданчик, она еще раз нажала на последнюю манжету, пытаясь загнать иглы глубже. Почувствовала движение под пальцами, кивнула сама себе и поднялась.

Ноги болели, колени болели — все болело.

Хелен убрала волосы со лба, сверилась с указателями на стене и побежала обратно в медчасть.

— Сабрина, манжеты!

— Кончились! — Сабрина всплеснула руками. — Не осталось больше ничего!

Хелен оглянулась. От аккуратной стерильности не осталось ничего. Сваленные как попало тела, застывшие в жутких изломах. Разлитые кардиосинтетики. Брошенные прямо на пол инъекторы с погнутыми иглами.

— Хелен, на склад!

Голос Сабрины долетал издалека. Хелен растерянно провела по уху, пытаясь счистить досадную пленку-глухоту. Под пальцами неровно скользнуло каменной прохладой. Хелен отдернула руку и тут же снова схватилась за раковину. Жуть прочилась в колени, подгибая их.

— Хелен!

Сигнал общего внимания перекрыл голос Сабрины, пробился сквозь пленку.

— Внимание, экипаж! — голос Пьетро загромыхал под потолком. — Все кто на ногах — перегружайте товарищей и бегом к эвакуатору! У нас впереди Швея! Час ходу! Поднажмите и…

Капитан замолчал.

Хелен оглянулась. Сабрина застыла на полушаге, Полевой успел приподнять напарника, обхватив за плечи.

— Ребята? — неуверенно позвала Хелен.

Тишина. Надсадное сипение манжет и подушек.

Хелен развернулась и бросилась к выходу.

Коридоры, лифты, подъемники, шаг за шагом. Почти сразу в боку закололо, страстно призывая — остановись, дай отдышаться, не спеши. Но капитан Пьетро Алексеевич молчал, и Хелен изо всех сил торопилась к контрольной башне.

На последней сотне метров пришлось хуже всего. Спиральный подъемник не работал. Капитан приговаривал, что нет лучшего тренинга, чем поход снизу доверху. В глубине души Хелен была с ним полностью согласна, но в башню предпочитала не ходить. Все данные можно прекрасно отправлять через локалку, и никто не будет в проигрыше.