Пол Андерсон - Круги ада. Восставшие миры

«Отца я никогда не знала».

Неожиданно в ней появилось презрение к самой себе за то, что она испытывала страх. Как она должна смотреть на него? Лицо старческое, узкое; лицо ведьмы-карги, бело-восковое, исключение — лишь причудливо толстые красные губы, за которыми видны две скрученные хрящевидные складки. Тело физически недоразвитое, сухое, с бочкообразной, выпяченной грудью, впалой талией, тяжелым задом, недоразвитым хвостом и деформированными ступнями. Кожа: никаких намеков хотя бы на малейшую гибкость и эластичность; о ее подвижности говорили разве что линии складок и грубые поры. А волосы! Всюду волосы — в виде причудливых пучков, кисточек, словно плесень на трупе, словно грибовидный нарост на старом пне. Запах: какой? Прокисший? Каким бы он ни был, — ничего приятного.

«Человек! — думала она. — Боже ты мой, я не имела в виду осуждать Твою работу, но Ты сотворил также собак, чтобы охранять человека, и разве Ты не согласен, что они имеют много общего, эти два живых существа? Грязные, вонючие, шумные, ленивые, вороватые, готовые быстро укусить, когда ты совершенно не ждешь этого, готовые быстро убежать или раболепствовать, когда вы даете отпор; они бесполезны, они ничего не создают, ты должен всегда ждать их, слушать их хвастливое гавканье, поощрять их болезненное мелкое самолюбие до тех пор, пока они снова не распустят перед вами слюни…

Мне очень жаль, крокодил. Иисус Христос имел облик человека, не так ли? Но нес этот облик — к сожалению — потому что мы нуждались в этом; и что же мы сотворили с его даром?»

Перед ней мелькнуло изображение мерсеянского бога, вооруженного и сверкающего, ни великодушного, ни жестокого, — мессия нового дня… Она не слышала ни о какой-либо похожей вере у мерсеян. Может быть, у них нет необходимости в покаянии; может быть, они избраны Богом…

Айдвайр поймал ее руки в свои — прохладные и сухие.

— Диана, с тобой все в порядке?

Она тряхнула головой, будто отгоняя видение. «О многом придется помалкивать. И многое придется понять самой здесь, в этом мире, который никогда не сможет быть моим. Ники нет слишком долго. Однажды я видела борзую собаку, хорошо дрессированную, горделивую, лоснящуюся, быструю. Борзую Ники… Нет, я не смогу забыть о своей принадлежности к роду человеческому. И не хочу этого, не хочу!»

— Н-ничего, сэр. Я почувствовала легкую слабость. Теперь все будет нормально.

— Тогда пошли.

Приблизившись, он взял Диану под руку — земной жест, о котором она рассказала ему, — и повел ее в свои апартаменты.

Первая комната была примерно такой, какой представляла себе Диана: обычная комната офицера базы: символы Вэча Урдиолха, картины с изображением родных мест, где поросшие лесом холмы тянутся к штормящему океану, свет четырех лун… Полки с книгами, памятные предметы, развешанное по стенам оружие, тяжеловесные шторы; на пластмассовом полу — резной непокрытый стол черного дерева, камень в кристально прозрачной воде, заполняющей аквариум в виде раковины, святыня алькова, и ничего больше. Арка, наполовину закрытая, указывала путь в монашескую спальню и небольшое соседнее помещение.

Но они прошли в другую комнату. Диана остановилась в сумерках и вскрикнула.

— Можешь сесть, если хочешь. — Он помог ей устроиться на ложе, застеленном шкурой рептилии. Локоны кружились над ее плечами, пока она вертела головой, разглядывая окружающее.

Чучела двух животных — одно рогатое, второе клыкастое; свернутые спиралью опоки рядом со скамейкой в темном углу; каменный монолит, испещренный какими-то силуэтами (глаз не мог их полностью уловить) — похоже на могильный камень. На сучковатой ветке сидело, не мигая, длинноклювое, покрытое кожей существо, размах его потрепанных крыльев был равен длине тела.

Тут было и многое, многое другое. Все это освещали факелы в причудливых канделябрах, непрерывное голубое пламя делало тени демоническими, а легкое потрескивание напоминало давно забытую мелодию.

Но дым оказался довольно едким и скоро вызвал покалывание у нее в мозгу.

Она посмотрела наверх, на резко освещенное лицо Айдвайра.

— Не бойся, — послышался львиный голос. — Все это не атрибуты зла, это указатели пути к неизвестному.

Он присел на хвост, подняв свою остроконечную голову до уровня головы Дианы. Вспышки отраженного света появлялись во впадинах под надбровными дугами. Но речь его оставалась спокойной, голос звучал задумчиво и даже грустно:

— Вэчи Урдиолхи безземельны, не имеют владений. Закон таков, что они вследствие этого должны были долго и беззаветно служить Расе. Наши дома, в которых мы жили на протяжении веков, мы сдаем в аренду. Наше состояние формировалось в меньшей степени благодаря службе, освященной веками, и в большей степени благодаря тому, что мы могли завоевать на других планетах. Это привело нас в конце концов на передний край распространения Расы, но это также вплотную приблизило нас к мирам, с которыми никто из нас никогда не был знаком.

Моей нянькой была колдунья. Она служила нашей семье с тех времен, когда еще мой дед был младенцем. У нее было четыре руки и шесть ног, и то, что было ее лицом, тоже возвышалось над ее плечами, она пела мне песни, состоящие из звуков такой высоты, что я не всегда мог услышать их, и она творила чудеса, принесенные с Эбонитовых гор, ее родины. Нянька была умна и добра и во мне нашла внимательного слушателя.

Я думаю, благодаря ей у меня зародился интерес к жителям других планет. Это было полезно Мерсейе, мы нуждались в новых знаниях, в новых открытиях, у меня был узко профессиональный интерес к инопланетным существам. И, понимаешь, Диана, не всегда я находил примитивные суеверия. Обычаи, традиции, история, философия… Мы осмеливались утверждать, что ничего особенного в них нет, едва успев попасть в мир, который дал жизнь тем, кто в нем обитал…

Среди тех народов, которые не имеют техники, я не раз видел такое, что не под силу никаким машинам.

В некоторой степени я стал мистиком, правда, в остальном я по-прежнему рационален. И вообще, кто точно может указать, где проходит граница между «естественным» и «трансцендентным»? Гипноз, истерическая сила, стигматы, обострение чувственного восприятия, психосоматические эффекты, телепатия — все это презиралось на ранней стадии развития науки обществом, и лишь потом было признано и принято, когда поняли все эти процессы и явления.

Я просто применяю свое умение, которым обладаю, которое, может быть, поможет улучшить восприятие там, где датчики и измерительные приборы бессильны.

Однажды я отправился в путешествие на Ширейон. Это наиболее страшная, сверхъестественная планета из всех, какие я когда-либо видел. Она является доминионом Ройдханата, но только потому, что Ройдханат помогал существовать остаткам жителей этой планеты, кем бы они там ни были. Все происходило из-за того, что эта планета была очень, очень старой. Там была цивилизация еще миллион лет назад, она могла бы обосноваться в этой области галактики, где мы только что начали обживаться — в конце одного спирального ответвления. Эта цивилизация исчезла, никто из остатков жителей не мог, а может быть, и не хотел сказать, почему так произошло. Этим жалким остаткам жителей Ширейона очень нравится предостерегать нас, мерсеян, от соблазна разозлить их. Да, мы — высокомерные завоеватели, ходим по струночке среди них!