Пол Андерсон - Круги ада. Восставшие миры

Другие группы домратов в большинстве своем перемещались к югу, в те районы, где холод не был смертельным. Они могли выдерживать температуру гораздо более низкую, чем температура замерзания воды, потому что, кроме всего прочего, жидкости, наполняющие их тела, становились очень солеными, а испарение во время сна увеличивало эту концентрацию. В северной стране, на больших высотах, без специальной защиты домраты умирали. Народ Кипящих Ручьев использовал преимущество пещер с естественным обогревом.

Среди основных проблем, которые должен был решать живой мир Тэлвина, была такая: как уберечься животным, которые переходят к спячке, и тем, что остаются на подножном корму, от плотоядных существ, таких активных в холодные периоды года? Различные виды решают эту задачу по-своему, например, маскируясь; используя защитные раковины, всевозможные иглы или ядовитые ткани; зарываясь глубоко в землю (предпочтительно под скалы); прячась в местах, где ледник накрывал их. Домратов во время спячки старались не трогать, их берлоги обходили стороной даже дикие животные.

Поеживаясь от холода, засунув руки поглубже в карманы своего жакета, тяжело дыша во влажном воздухе, Флэндри наблюдал, как Г’янг устраивает своих соплеменников в берлоге. Они двигались, как лунатики.

— Я думаю, что мы можем войти внутрь, — пробормотал мерсеянин, стоящий рядом с Флэндри, — лучшего всего всем вместе, готовясь к неприятности. Мы не можем предсказать, как они будут реагировать. Я спрашивал об этом, они сказали, что никогда не помнят этот период.

— Нельзя допускать контакта, — посоветовал другой мерсеянин.

Ученые выстроились с четкостью, приобретенной за время военной службы. Флэндри присоединился к ним. Флэндри не дали оружия, хотя в остальном мерсеяне обращались с ним как с равным. В случае яростной схватки он мог спрятаться за их спины.

Ничего подобного не произошло. Похоже, домраты не подозревали об их присутствии. Эта пещера была маленькой. Пещеры большего размера вмещали большие группы домратов, каждая из которых входила в племя. Пол пещеры был заранее выстлан листвой, соломой и грубо связанными циновками. Воздух внутри был не таким холодным, как снаружи, — это подтверждал и термометр Вайтана Скарчика. Медленно, покрякивая от напряжения, сонные домраты вгрызались в землю и рыли норы. Потом они улеглись, прижавшись друг к другу так, чтобы в случае чего сильный мог защитить более слабого.

Г’янг остался на ногах в одиночестве. Он тяжело двигался в сумраке уходящего дня. Отправился закрывать ворота, установленные при входе в пещеру. Это была бревенчатая рама, увешанная шкурами животных. Закрывалась она на крючок и кожаную петлю.

— Нгугакатч, — пробормотал он, как обычно бормочут спящие во сне. — Шоа т’кухкех.

Перевода от компьютера не поступало, в его памяти не было таких слов. Что это: мистическая формула, заклинание, пожелание, просто шум? Как много лет назад обнаружилось значение этих слов?

— Лучше всего уйти, — прошептал мерсеянин, похожий на тень во влажном, сумрачном воздухе пещеры.

— Нет, мы сможем спокойно войти после того, как они заснут, — спокойно возразил начальник экспедиции, — и аккуратно закрыть дверь снаружи. Углубление, которое они вырыли, достаточно широко, чтобы пробраться через него. Наблюдайте. Хорошо наблюдайте. Никому еще не удавалось увидеть что-нибудь похожее.

Объективы камер засверкали.

«Они будут спать, эти громоздкие, дружелюбные создания, — думал Флэндри, — более, чем земной год в ледниковый период. Нет, все-таки не спать, а пребывать в спячке: коматозное состояние, близкое к бессознательному. Эти существа сохраняют энергию своего тела так, как человек сохранял бы в абсолютной темноте единственную лампу. Жесткая необходимость может заставить сработать спусковой механизм пробуждения, пойдет цепная химическая реакция, которую мерсеяне еще не распознали. Возникнет жестокая, первобытная ярость — своеобразный механизм самозащиты. Он необходим, чтобы дать отпор любой угрозе и вернуться к отдыху, пока не израсходовано слишком много резервной энергии. Но даже если никто не потревожит домратов в течение всей спячки, они обязательно проснутся».

Первыми встречают весну беременные домратки. Они откликаются на раннее тепло, выходят наружу, не боясь штормов и наводнений в это время года, восстанавливают силы и приступают к поискам пищи. Интересно, природа так устроила, что у них нет конкурентов в этом важном для них деле — первая добыча доставалась только им. Другие члены племени пробуждались позднее, когда становилось теплее, и вовсю зеленела растительность. Они появлялись исхудалые, изможденные, ужасно страшные, и занимались только тем, что ели, ели, ели…

Потом — по крайней мере, в этой части континента — племена по обычаю встречались в условленных местах. Наступало Скоротечное Празднество — религиозная церемония, которая усиливала уже существующие и давала возможность установить новые связи.

После этого группы расходились. Жители побережья искали земли, где приливы и тающие льды создавали плодородные, кишевшие всякой живностью заливы, озера, луга. Жители внутренних областей искали пищу, охотились в джунглях, которые становились день ото дня гуще. Вскоре приходило время появления детенышей.

Разгар лета приносил спелость корней вэира и других овощей, жирное мясо сухопутных и морских животных. Тепло этого времени года способствовало полноте физических сил и наилучшей работе ума домратов. Так было устроено: они постепенно начинали готовиться к переходу в зимнюю спячку. Домратки, более привязанные к своим жилищам и детенышам, нежели домраты, стали основными хранителями той культуры, которая здесь образовалась.

Осень: постепенный переход к спячке в зимних норах; отдых от летних дел, свадьбы, осенние пиршества, заботы о будущем потомстве.

Зима и долгая спячка.

Г’янг неуклюже копошился у ворот. Рядом, у стены, стояло копье с каменным наконечником.

«Сколько времени жили они таким образом, замкнутые в этом цикле? — с удивлением думал Флэндри. — Удастся ли им когда-нибудь сломать этот круг? А если даже и удастся, что тогда? Удивительно, как они еще чего-то смогли достичь под этим невыносимым грузом. Разрывая кандалы, которые им навязал Тэлвин со своим неистовым годовым циклом… каким-то образом… и, хм, может выясниться, что новые властелины этой части галактики будут выглядеть, как старый бог Ганеша [16] В индуистской мифологии Ганеша почитается как бог мудрости и устранитель препятствий. Изображается с человеческим туловищем красного или желтого цвета, большим шарообразным животом, четырьмя руками и головой слона, из пасти которой торчит лишь один, левый бивень. .»