Пол Андерсон - Круги ада. Восставшие миры

Они с удовольствием ели, пили, болтали, смеялись в течение нескольких часов. Флэндри, похоже, старался не замечать, что ее радость искусственна, натянута. Но заметить все-таки пришлось.

Он налил бренди, откинулся назад, отпил:

— А-ах-ах! Почти такая же вкуснятина, как и ты, любовь моя!

Диана внимательно посмотрела на него.

Экраны обзора показывали черную антрацитовую темноту пространства и необыкновенно большие звезды. Корабль слабо шумел и дрожал, воздух был насыщен запахами только что законченного обеда и ее духов. Ее большие глаза немного устали, это было заметно. Флэндри не мог отвести от них взгляда.

— Ты очень часто используешь это слово, — сказала Диана спокойным, ровным голосом, — любовь.

— Подходящее слово, не так ли? — тревога коснулась его нервов.

— Разве? Что ты намереваешься делать, Ники?

— Ну как же… отправиться в это чертовски неприятное путешествие, чтобы потребовать то, что мне причитается. Не думаю, чтобы кто-то домогался встречи со мной, но это достаточная отговорка, чтобы снова стать туристом. После окончания отпуска я сообщу на Землю, что готов к новому назначению, но не раньше. Я скажу, что кто-то в верхнем эшелоне власти получил известие о тэлвинском деле и хочет поговорить со мной. Думаю, что эта беседа вовсе не повредит старому дипломату, а Диана?

— Ты уже говорил мне это раньше. И ты прекрасно знаешь, что на сей раз я имела в виду другое. Почему ты никогда не говоришь ни слова о нас?

Он потянулся за сигаретой, глотнул бренди:

— Я говорил, говорил, — начал он, силясь улыбнуться, — имея значительную сумму в своем распоряжении, ты правильно бы сделала, если бы вложила ее так, как я предложил. Эти вложения позволят тебе получить в будущем спокойную жизнь на какой-нибудь подходящей планете; или же, если ты предпочитаешь рисковать ради больших доходов, они позволят войти тебе в высший свет.

Она закусила губу:

— Я всегда страшилась этого.

— Неужели? О, да, ты, похоже, выпила слегка больше своего оптимума, Диана. Я попрошу принести кофе.

— Нет. — Она сцепила пальцы вокруг своего стакана, подняла его и выпила содержимое одним залпом. Поставив его на место, она сказала:

— Да, я сегодня немного пожадничала с выпивкой. С целью. Видишь ли, я должна была выработать привычку не думать о прошлом в те моменты, когда мне хорошо, просто я знаю, что плохое время обязательно придет, поэтому стараюсь извлечь из этого, хорошего, максимум выгоды. Это… это своего рода подавление. Айдвайр научил меня, каким путем внутреннего напряжения убирать с пути эти подавления, но мне не хотелось бы применять какие-либо трюки этого мерсеянского подонка.

— Он не подонок. Я теперь совершенно определенно уважаю его.

— Кстати, я хотела применить то, что у меня было в загашнике против тебя, и все ради того, чтобы стать счастливой, действительно счастливой. Хорошо, сегодня мой последний шанс. О, я думаю, что я пока могу остаться здесь…

— Я бы не посоветовал этого, — сказал Флэндри торопливо. Он уже заглядывал в будущее и предвкушал разнообразные удовольствия, которые мог получить в Империи. — Мне приходится много странствовать, Диана.

Она протянула Флэндри свой стакан. Он налил, в тишине раздался звук булькающей жидкости. Он слышал ее дыхание.

— Так-то оно так, — продолжала Диана, — но я должна знать сегодня. Вот почему я подстегнула себя — для того, чтобы было легче спросить об этом.

Она подняла стакан, пригубила. Ее взгляд был прикован к его глазам, пока она пила. Звезды создали видимость морозной диадемы над ее волосами. Теперь она вовсе не выглядела смущенной.

— Я буду говорить прямо. Я думала… мы были хорошей парой? Ники, разве не так? Я думала, что совсем не трудно спросить тебя, не будешь ли ты возражать против того, чтобы мы с тобой продолжали в том же духе. Нет, погоди, у меня нет каких-либо намерений, как у агента. Но я так же могу вернуться к этому, как только вернешься ты.

«Хорошо, давай раз и навсегда покончим с этим», — решил про себя Флэндри и положил свою руку на ее.

— Ты переоцениваешь меня, дорогая, — сказал он, — это невозможно…

— А я все-таки думаю, что возможно. — Разве Айдвайр не учил ее этому непреклонному суровому спокойствию? — Ты никогда не забудешь, кем я была для тебя.

— Я уверяю тебя, что не разыгрываю притворно стыдливого жеманника, но…

— Я имела в виду мои метания, измену… О, ладно, давай забудем то, что я говорила, Ники, дорогой. Это была пустая надежда. Я буду хороша с тобой. Давай вместе наслаждаться этим вечером, и, может быть, кто знает, может быть, когда-нибудь мы встретимся снова.

Вдруг его пронзила догадка. Он выпрямился, сидя, и стал невнятно бормотать.

«Почему это не пришло мне в голову раньше?» — думал он.

Диана внимательно посмотрела на него:

— Что-нибудь не так?

Он перебирал различные варианты в своей голове, вдруг радостно засмеялся и сжал ее пальцы:

— Совсем напротив, я, похоже, напал на след в некоторой степени правдоподобного ответа. Если тебе, конечно, это интересно.

— Что? Я… Так в чем же дело?

— Пожалуйста, — сказал он, — ты отбросила как фантастическую идею работать дальше вместе со мной, но не слишком ли ты поторопилась? Ты уже доказала, что являешься твердой и одновременно изворотливой, не говоря уже о том, что ты красива, просто очаровательна. Но выше всего стоит уникальный, бесподобный дар, которым ты обладаешь. И Айдвайру не составит особого труда убедить тебя вновь откачнуться к нему. Наша служба безопасности военно-космических сил запрыгает от радости, получив тебя, после того, как я пошлю сообщение по своим каналам. Мы будем довольно часто видеться с тобой. Я почти уверен, что мы время от времени будет работать вместе… Даже в том случае, если они пошлют тебя в Ройдханат, в качестве двойного агента…

Он запнулся. Ужасная картина предстала перед ним…

— В чем… в чем дело? — спросил он, запинаясь.

Ее губы некоторое время беззвучно двигались, прежде чем она смогла вымолвить слово. Ее глаза оставались сухими и лишь побледнели, как будто пламя пронеслось перед ними. На ней не было лица.

— Ты туда же, — наконец сказала она.

— Что, я не…

Она остановила его жестом:

— Все, насколько я могу припомнить. Покончено с Айдвайром, теперь — ты.

— Поясни же, наконец, что такое? — недоумевал Флэндри.

— Все использовали меня, — ее голос был бесцветным и едва слышным. Диана смотрела куда-то мимо него.

— Ты знаешь, — сказала она, — самое забавное состоит в том, что я хотела, чтобы меня использовали. Да, да, представь себе, хотела дарить, служить, помогать, принадлежать кому-нибудь… Но ты видел всего-навсего инструмент, вещь. Каждый из вас видел во мне вещь.