Бернар Вербер - Звездная бабочка [litres]

В Цилиндре, где сила тяготения поддерживалась на уровне 1,01G, молодежи нового поколения все прибавлялось. Дети были меньше своих родителей и послабее – сказывалась жизнь в замкнутом пространстве.

Из-за отсутствия ветра, дождя, холода и зноя они стали чересчур чувствительными.

Как раз в эту пору Жослина-1, достигшая уже весьма преклонного возраста, установила в память о земном мире времена года. Год был поделен на четыре сезона.

Умеренная весна.

Жаркое лето.

Умеренная осень.

Холодная зима.

Жослина предложила менять не только температуру, но и цвет трубы солнечного освещения. Зимой она излучала голубоватый свет, а летом – желтоватый.

По ее инициативе была запущена программа развития досуга, спорта и интеллектуальных игр, целью которых было выявлять самых умных и ловких по результатам состязаний.

Кроме того, Жослина-1 предложила построить библиотеку, побольше прежней, где каждый мог бы хранить свои воспоминания о старой Земле на тот случай, если бы они однажды вдруг понадобились.

То была ее последняя большая стройка.

Вскоре Жослина-1 умерла, а следом за нею ушли из жизни Каролина-1 и Адриен-1.

Из первоначального командного состава в живых больше никого не осталось. О них отныне напоминал только кладбищенский уголок, где рядом росли олива, яблоня и абрикосовое дерево, к которым чуть позже прибавились смоковница, орешник и каштан.

А между тем «Звездная Бабочка» так и продолжала парить в межзвездном пространстве, не обращая никакого внимания на то, что происходило с паразитами, копошившимися в ее вытянутом цилиндрическом чреве.

Яблонька, посаженная когда-то давно на могиле шкипера, уже выросла в большую, величавую яблоню с широким, толстым стволом, покрытым пышной листвой.

На календаре, украшавшем фронтон здания мэрии, значилось: 60-й год, 5-й месяц, 13-й день. Это уже была эпоха так называемого третьего поколения.

Если первое поколение ввело в моду яркую одежду с изображениями цветов и бабочек, второе поколение, вероятно, в противоположность этому, отдавало предпочтение пастельным тонам с полосато-клетчатыми мотивами. А третье поколение решительно склонялось к черно-белому и украшениям в виде блестящих звезд на черном фоне и черных планет на белом.

На кладбищенской возвышенности зацвел фруктовый сад, и второй такой же сад уже разбили на соседней возвышенности.

Рай-Город мало-помалу оброс пригородным кольцом небольших частных домиков, окруженных маленькими садиками. Людям все меньше нравилось селиться всем скопом в одном доме; на дверях появились замки – явный знак того, что вместо жизни в едином сообществе вернулась жизнь частная.

Только по вечерам бабочкианцы собирались толпами в модных заведениях и, тесня друг дружку, танцевали под оглушительные синкопированные музыкальные ритмы.

Это называлось «коллективным трансом».

Все дружно прыгали в одном ритме.

На телевидении, после прямых трансляций спектаклей из амфитеатра, стали снимать свое собственное кино. Фильмы изобиловали жестокостью, как будто люди испытывали естественную потребность выплеснуть скрытую злобу.

В гастрономии предпочтение отдавалось модным острым блюдам, поэтому поля были сплошь засеяны стручковым перцем и горчицей, а рядом в изобилии произрастали перечные деревья.

Между тем у Зое-27, девицы, сменившей Жослину-1 на посту мэра, не было ни авторитета, ни обаяния ее предшественницы. Охочая до быстрых удовольствий, она редко удостаивала мэрию своим присутствием и занималась главным образом тем, что устраивала кутежи и гулянья под предлогом борьбы со скукой.

Из наблюдений за жизнью муравьев она вынесла одну-единственную мысль: «каждый делает что хочет». Так, вслед за эпохой порядка, заложенного еще предками-основателями, настали времена вседозволенности. Дабы не осложнять жизнь ни себе, ни другим, суды больше не карали за правонарушения – довольствовались одними лишь публичными покаяниями провинившихся. Открылись тюрьмы, и заключенных выпустили на свободу во имя всеобщего согласия.

Только Эли-1, Эло-2 и Эла-1 били тревогу, но их быстро перевели в разряд «зануд». Что было страшным оскорблением в эпоху практически принудительных радостей. Конституционное собрание на это никак не отреагировало.

Поскольку никто не хотел заниматься тяжелым трудом – все жили по принципу «каждый делает что хочет», – урожаи становились все скуднее, стало не хватать еды.

В ту пору как раз и появился некий Люк-66 во главе шайки юнцов, которые грабили дома, взламывая фомками замки или проникая внутрь через открытые окна.

Его задержали служители порядка – таких, впрочем, в полиции оставалось совсем немного, – однако вскоре после того, как он публично покаялся, его отпустили.

Тогда Люк-66 смекнул, что лучше действовать открыто. Он сколотил вооруженную банду, разграбил Город-Рай. И взял в заложники мэра с несколькими членами конституционного собрания, а некоторых убил, чтобы все знали: намерения у него самые что ни на есть серьезные. Налет всех ошарашил. Многие уже были готовы подчиниться самозваному властителю. Он и в самом деле едва не захватил власть, но Эло-2, которой было уже шестьдесят, сумела быстро поднять войско и оказать достойное сопротивление.

С тех пор численность противоборствующих группировок возрастала в равной степени.

Пролюковцы-66 стояли против проэлойцев-2.

И это противостояние продолжалось несколько недель.

К их великому удивлению, сторонники обеих группировок с радостью убивали друг друга. Это было повеселее Карнавала. Убийство стало для них истинным удовольствием, тем более что оно ставило их превыше главного общественного запрета. Защищать порядок, с одной стороны, и беспорядок – с другой, уже стало своего рода способом разрядки.

Люди убивали друг друга стрелами, копьями, из пращей, а иной раз и кулаками. Предводители вскоре приняли старые, давно забытые земные титулы, даже не понимая точного смысла слова «король».

Так, в Цилиндре появились Эло-2, старейшая королева Рая, и Люк-66, новоявленный король Ада.

К своему изумлению, Эло-2 обнаружила у себя таланты стратега и военачальницы, о которых прежде и не подозревала, – их, вопреки ее желанию, пробудили сложившиеся обстоятельства.

С тех пор ход событий стал напоминать шахматную партию.

Первый, кому пришла мысль нападать ночью, выигрывал.

Первый, кому пришла мысль использовать для быстрой атаки отряды велосипедистов, побеждал.

Складывалось впечатление, будто все возродилось: диверсанты, пленные, заложники, лазутчики, пытки, измены.

Сотни бойцов на велосипедах, точно легкая механическая кавалерия, атаковали ряды лучников. Отряды вооруженных велосипедистов сталкивались с отрядами точно таких же вооруженных велосипедистов. Всюду появились траншеи. Линии фронта порой простирались до неба и даже заплетались в кольца прямо перед другими такими же закольцованными фронтами.