Марк Шейдон - Проклятие Звёздного Тигра. Том III [СИ]

Энт глядел так испуганно, будто он не просто о тех Вэй рассказал, а в одного из них превратился.

— Ты вообще о Созвездии знаешь? В Замке книг тьмища, сам же хвастался. Ты их иногда-то читал?

— Там не говорилось о тайнах Вэй. Но я читал, в какие трясины может завести тоска о власти. И ещё, что Вэй любят лишь Чар, а на людей их любви не остаётся… — Энтис помолчал. — Кто это — Чар-Вейхан?

Мерцанье, ну кто потянул меня за язык?! Думал, он поплачет с тобой об утерянных знаниях, Вил? Идиот. И о ней тоже нашёл что ляпнуть — и захочешь глупее придумать, да некуда! Чар-Вейхан…

— Давным-давно, — начал он, — владели некие люди особенной силой, и не песнями были им Кружева, а глиной в руках. И звались Чар-Вейхан, и были прекрасны, и кто их видел, лишался покоя, а взор их вонзался стрелой, рождая великую страсть, и не знал защиты от стрел никто в мире Сумрака. Но злым даром была та страсть: не нежности и единства искали они в любви, а лишь живого огня, горящего в любящем сердце; и как дитя пьёт молоко матери, пили огонь, и он питал их души и множил их власть. А души их были пусты и бездонны, а сердца их были из камня. И огонь обращался в пепел, и уходили Чар-Вейхан, и разжигали новый огонь, и вновь выпивали до дна. И в тоске умирали те, чьи души как вода, а воду иссушает солнце. И льдом и гранитом делались те, чьи души как земля, а землю выжигает пламя. И теряли рассудок те, чьи души как ветер, а ветер становится бурей, разбиваясь о скалы. И горька была участь тех, чьи души как пламя: пылал в их крови яд Чар-Вейхан, обращая в рабов навеки.

— В рабов навеки, — тихонько повторил Энтис, не спуская глаз с бледного личика девушки.

— Сказкам верят лишь глупые менестрели, а не дети Ордена? — с иронией протянул Вил.

Боги, пусть разозлится! Не могу спорить, когда он глядит так растерянно. Сейчас будет лепетать, запинаясь: не сердись, я не хотел обидеть, прости… Стоит нахмуриться, и он выдаёт эту чушь — на всякий случай, чтоб чего не вышло… как я когда-то. Здорово ты его приучил, Вил. Молодец. Так и надо с друзьями!

Как объяснить? Её не спасти, а меня ты погубишь… а мне лишь недавно понравилось жить. Какое синее небо в эти дни!.. и росинки на листьях дышат радугой, и рождается столько песен, и мелодии Чар, звенящие тёплые волны, кружат, ласкают… Мерцанье, мне никогда не было так страшно!

— Не сердись. Я не хотел обидеть. Чему я верю, неважно, просто уйти… слишком больно. Как если б тогда упала минела. — Энтис с несчастным видом отвёл взгляд. — А ты поступай, как считаешь нужным.

Если посмею. Ах, мой Шер, я-то не Рыцарь! Ни Заповедей, ни дома — только голос, Дар и минела. Да ещё — чудом попавшая в руки Книга Семи Дорог… и Энт Крис-Тален. Энт, пока ещё рядом…

— Согреть бы её надо, — пробормотал он, становясь на колени рядом с девушкой и касаясь её руки. — Она такая холодная. Ну чего ты сидишь, как камень, давно бы уж огонь развёл…

Делали всё: растёрли ледяные руки и ноги, смочили губы водой, подожгли олений мох — вонь пошла жуткая, оба кашляли и обливались слезами, но она не проснулась. Вил капнул ей в рот соком неситы. Энтис хмурился, но не мешал: кто ж не очнётся от подобной мерзости на языке! Но нет, не помогло…

— Ещё мы не запихивали её в костёр. — Вил с отвращением покосился на тлеющий мох. — Попробуем?

Энтис медленно сосчитал про себя до десяти и разжал кулаки. Не хватало поссориться из-за шутки.

— Энт, а ты не мог бы помечтать попозже? Или она тебе уже надоела? Правильно, чего зря возиться.

— Тебя и не заставляют, — процедил Энтис. — Отойди и сядь в сторонке. На минеле поиграй.

Вил бархатно рассмеялся. Энтис явственно услышал утробное рычание бира, терзающего жертву.

— В сторонке-то ты уселся, Рыцарь. Понятно, жалеть и вздыхать — оно приятнее, чем ручки пачкать.

— Заткнись, а? — вспыхнул Энтис, окончательно потерявший терпение. — Думай, что несёшь!

— Да, милорд, — промурлыкал Вил. — Ты у нас главный спаситель, а моё дело помалкивать, верно… Ну и как мне оживить её для вас, милорд? Что же вы молчите, милорд? Неужели вы не знаете, милорд?

— Если ты… — Энтис перевёл дыхание. — Да, я не знаю. А ты?

Бир притих и легко отпрыгнул назад на мягких лапах, мирный и ничуть не жаждущий крови.

— Возможно, но долго. Ну, или так… — и ладонью ударил её по щеке, а дальше была тьма с цветными узорами, голова болела, и очень болела челюсть, и лениво текли мысли: я до вечера не смогу жевать, ну почему он всегда бьёт так сильно, а если я потребую платы?.. а если я отвечу силой Чар, что тогда?

— Ты… как ты посмел?!

— Дурак, — вздохнул Вил. — Так в сознание приводят. Ну ясно, где уж тебе догадаться! Я просто люблю бить девушек по лицу. Можешь продолжать, но потом сам потащишь и мешок, и свою девчонку.

Энтис встал и прижался лбом к вязу. Если в ярости теряешь и самообладание, и разум, оскорбляешь друга и прекрасно знаешь: ты на его месте не простил бы… Вил запретил упоминать о плате, чего же он ждёт — слов, виноватых и умоляющих? Обещаний? Да, поверит он теперь твоим обещаниям!

— Куда её тащить? — пробормотал он, с усилием отрывая лицо от вяза.

— Да хоть в наш дом у озера… не тут же нам поселиться!

Вил затаил дыхание, с ледком в животе ожидая споров, — но, слава богам, Энт сказал только, что её-то донесёт, а мешок… и Вил с облегчённым вздохом забросил мешок на плечо. Шли долго (он знал: Энт не рисуется, а наказывает себя за тот удар, и не остановится, пока вовсе не выбьется из сил), и едва в небе блеснули звёзды, лёг и закрыл глаза. На Энта сейчас смотреть не стоит: сделает вид, что ничуть не устал, а не выйдет — расстроится…

Наконец-то чёртов Джалайн позади! Но близко, идти бы и ночью, летом ночи светлы от звёзд… Что думает Энт о нём и Чар-Вейхан? Мог и принять всерьёз, сам-то верит в Алфарина… Но нет, не Рыцарем надо быть, а полным идиотом, а Энт далеко не дурак. Чар-Вейхан — и девочка в лохмотьях! Смех один.

И, значит, попытка прикинуться ребёнком, верящим в сказки, провалилась с треском. И неприятной беседы не миновать. А потом? Гнев, новые пощёчины? Осыпающиеся в траву осколки доверия…

— Энт, ты спишь?

— Нет, — тихо сказал голос из темноты.

— Забудь. Я ведь сам напросился. Любого можно довести, если постараться. Ты ещё долго терпел.

Энтис прислонился щекой к его плечу, и несколько секунд Вил не думал ни о чём — просто грелся в тёплом дыхании друга.

— Я так всегда… если путь в тумане, пугаюсь и начинаю кусаться. Ядовитыми зубами, как мрики. И не хочу, а само с языка лезет… тебе не понять, ты не привык бояться.

— Да, уж если я боюсь — с моего языка ничего не лезет. Он тогда вообще отнимается. И всё остальное заодно. Вил, ну что ты говоришь? Привык бояться — ты? А игры с Кружевами? А степь… и наш эллин?