Марк Шейдон - Проклятие Звёздного Тигра. Том III [СИ]

— А вот откуда твоя мама узнала? Он же из Ордена. Из тех, что никогда не покидали стен Замков.

— Травники не только в Ордене есть.

— У них свои секреты. — Энтис растёр в ладонях бутон. — В Замки люди шли не только за Светом, не без причины ведь менестрелей… — он осёкся, виновато глядя на друга. Тот хмыкнул и поднял брови:

— И за эллин мне надо благодарить пра-пра-какого-то дедушку, который спёр этот рецепт из Замка? — он холодно усмехнулся: — Надеюсь, то был не мой папаша собственной персоной, мама воров крепко не любила. Ты давай растирай, на меня после налюбоваться успеешь! И вообще, готовь сам это пойло, раз такой умный, а я спать хочу. Ты тут загорал, а я с рассвета по лесу лазил! — лёг к другу спиной и тихо, но вполне разборчиво пробормотал: — Как болтать, он первый, а как до дела дойдёт… Рыцарь!

Энтис стиснул зубы и яростно набросился на бутоны. К счастью, растирать требовалось тщательно, чтоб не осталось ни комочка, — за такой работой, как в тебе всё ни кипит, поневоле успокоишься! А Вил очень устал, глупо принимать его выходки всерьёз. И, в конце концов, то был ответ на ранящие слова, сам и виноват… Он глядел на девочку и думал, что её, как Вила когда-то, нёс по лесу на руках… и какие загадочные нити связали с ними Энтиса Крис-Талена, и куда заведёт его эта странная связь?

Они вливали несколько капель в приоткрытые губы, ждали, вливали снова. Иногда им казалось… но нет, это по её лицу скользили тени от листьев. Вил незаметно для друга лизнул снадобье — солоноватое, как кровь во рту в дикой степи, — но зачем, сам не знал. Может, пытался хоть чуточку сблизиться с нею, закрытой от мира, соединить их невесомой ниточкой-паутинкой из вкуса солёной влаги на языке?

Сумерки окутали лес синим покрывалом. Энтис сидел под вязом, обхватив колени руками и глаз не сводя с девушки, и выглядел несчастным, как ребёнок, впервые в жизни кем-то обманутый. Не выжить тебе в этом мире, печально думал Вил, если невозможность спасти причиняет тебе такую боль. Всего лишь девочка, которая не проснётся, ты даже её не знал, ну разве не мелочь, мой Рыцарь! Ты мог тогда просто пройти мимо… и прошёл бы, если б я умел сперва думать, а потом издавать звуки! Ты смотришь так, словно вот-вот заплачешь. Как жестоко тебя обманули — мудрость Ордена, судьба, всё против тебя. Бедный Энт, а я-то как тебя обманул. Обещал принцессу — а мы нашли её спящей сном смерти!

Её волосы… их хотелось коснуться — всякий раз, как взгляд падал на красно-коричневое с золотым отливом великолепие. Он выбирал из них всякий лесной мусор, а Энт улыбался благодарно — решил, что это его от хлопот избавляют… а ему просто было приятно. А когда Энт заснул, долго искал в траве белый тальник, соком которого мыла волосы мама. Со своими-то и водой обходился, с ними и без того хватало хлопот… давно обрезал бы, если б не мама: ей нравились они длинными, вьющимися по спине, она говорила, таким впервые увидела отца… А у девушки волосы от сока стали мягкими, густо потекли по рукам — дорогим шёлком, свежим мёдом, расплавленным золотом. Знакомый с рожденья аромат едва не заставил его зарыдать, он растирал тальник в пальцах и навивал на них пряди, вдыхая мамин запах… вдруг смущённо подумал, что играет с ней, как дитя с куклой, поспешно провёл по каштановым волнам Энтисовым гребнем и заплёл в две толстые косы, доходящие до тоненькой талии.

…Сейчас, в ночи, она казалась мертвенно-белой, нездешней окончательно, а вот косы были живыми. Вил почти не сомневался в исходе — но так хотелось верить! Во всемогущество обыкновенных травок, в обман чувств Сумрака и Мерцания, в чудо… Но чуда не вышло. Можно ждать всю жизнь и глядеть на неё, пока не ослепнешь, — и ничего не изменится: она останется застывшей в шатком равновесии меж Сумрачным миром и тёмной неясностью смерти… или умрёт. Мягкие волосы смешаются с землей и обратятся во прах, его пальцы не окунутся в шёлковый медовый поток больше никогда…

И никогда не забуду его глаз обманутого ребёнка. Пусть он не узнает, не поймёт, но я-то знаю! Это не уйдёт: мог рискнуть, мог попытаться спасти…

Трясины, я не Рыцарь! И не герой. И если б не Дар — сумел бы я вытолкнуть себя на дорогу? Или так и лил бы слёзы в кустах, глядя, как те негодяи мучают моего друга? А она даже и не друг… и мой Дар ей наверняка не поможет… Отлично! Лежи в кустах, малыш, на большее ты не годен. Уж тебя-то никто не упрекнёт в безрассудной отваге!

Золотистые локоны Энтиса стали пепельными во тьме. Вил на ощупь обрывал лепестки ромашки и по-детски гадал: радость — несчастье… рискнуть — оставить всё как есть — вывалить на Энта всю правду и поступить, как он скажет… Проклятие, нет! Решать тебе самому — и платить будешь ты один. В какой трясине тебе ни вздумается утопиться, но сделай это так, чтобы себя он ни в чём потом не винил!

— Рыцарь, ты всю ночь собираешься тут сидеть?

— А как же? Она откроет глаза во тьме, среди леса… нельзя, чтобы ей показалось, будто она тут одна.

Если бы Энт сейчас на него взглянул, он бы рассказал. Он бы просто не сумел удержаться!

— Энт… а если ей эта штука не поможет?

— Попробуем другие. Сейчас, слава Мерцанию, хорошее время для трав.

— И для смерти… — Вил прикусил губу. — В Замке много книг о врачевании, которых ты не читал?

— Да, — с напряжённой ноткой отозвался юноша. — Порядочно.

— Почему бы тебе не отнести её в Замок, Энт?

Его друг упорно не желал смотреть на что-либо, кроме девушки.

— В ближайшие два дня потому, что я обещал тебе не уходить.

— А когда два дня пройдут?

— Когда они пройдут, — сказал Энтис, — можешь спросить ещё раз.

И ушёл в темноту, оставив ему ясное ощущение, что его пинком скинули в ту самую грязь, откуда год назад зачем-то извлекли, помыли и позволили вообразить, будто она навсегда в прошлом и забыта. Чем он себя возомнил, что обзавёлся привычкой так высоко держать голову? Да, Энт ему друг… но и Рыцарь тоже. А кто он — после Пробуждения? Минелу, по крайней мере, он носил открыто! А Дар надо таить, прятаться от Звезды, до последнего вздоха жить в страхе и с оглядкой. И притворяться, притворяться. Да наступит ли день, когда он крикнет во весь голос этому миру, как он ненавидит лгать?!

Он взял конец длинной тяжёлой косы и прижал к щеке. Она всё ещё пахла белым тальником.

* * *

Чар-Вейхан — одно из слов, заимствованных из хиан-эле (язык Тефриана до Войны Теней и слияния с Тадниром), а именно сокращённое Чаар вэй’хт аэльнн — «танцующие в Кружевах для изменения» или «для управления волей». Принятый перевод — «Вэй, властвующие». Неясность рождает слово эльн , коим на хиан-эле звалась и душа — тень Чар, и душа в смысле воля — результат слияния чувств и разума, отвечающий за поступки; а также «душа», обозначающая в речи то же, что «сердце», — способность к любви. Люди прежнего Тефриана, чьи слова имели столь много значений, различали их, по-разному произнося; до нас же дошли лишь книги, а в написании отличия незаметны, и остаётся только гадать, который из множества смыслов был вложен в то или иное слово изначально.