Генри Олди - Блудный сын, или Ойкумена: двадцать лет спустя. Книга 3. Сын Ветра
- Название:Блудный сын, или Ойкумена: двадцать лет спустя. Книга 3. Сын Ветра
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2019
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Генри Олди - Блудный сын, или Ойкумена: двадцать лет спустя. Книга 3. Сын Ветра краткое содержание
«Блудный сын» — пятый роман эпопеи «Ойкумена», давно заслужившей интерес и любовь читателей. «Космическая симфония» была написана Г. Л. Олди десять лет назад, а в «одной далекой галактике» год идет за два — не зря у нового романа есть подзаголовок «Ойкумена: двадцать лет спустя».
Что дальше? Вселенной никогда не быть прежней.
Блудный сын, или Ойкумена: двадцать лет спустя. Книга 3. Сын Ветра - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
«Остановите вашего сына! Я остановлю своего…»
«Вы в состоянии это сделать?»
«Не знаю. Я готов попробовать…»
«Я и пробовать не стану.»
«Почему?»
«Мальчик впервые свободен. Если я отниму эту свободу…»
«Что? Что тогда?!»
«Считайте, что я выстрелила ему в голову.»
«Но ведь ради пользы дела! Ради его спасения…»
Бункер, вспомнил Гюнтер. Минус девятый. Брат-близнец Саркофага? Натху, панически боящийся второго взлёта. Террористы. Выстрел в голову. Если бы Тиран не выстрелил в террориста, террорист выстрелил бы в Натху. В голову, чтобы наверняка. А что? Ради пользы дела! Ради спасения! А на орбите спасённого уже ждут радушные конвоиры при поддержке военных эскадр…
Бункер. Саркофаг.
Выстрел в голову, как путь наружу.
Из малого тела в большое.
Если доктор воспринимает мирок, заключённый в Саркофаге, как некий аналог собственного разума, полностью отсечённого от внешнего влияния… Будь Гюнтер снаружи, он — как врач и кавалер пси-терапии — мог бы воспользоваться методами выведения пациента из искусственной комы. Постепенное движение разумов навстречу друг другу, прокладывание каналов для контакта, сперва чувственного, потом осознанного. Тоже аналогия, причём сомнительная, но уж какая есть! Хотел бы я находиться снаружи, подумал Гюнтер. Желательно как можно дальше от Саркофага, гори он огнём. Ну да, он уже горит…
Ты не снаружи, напомнил Гюнтер-невротик. Ты внутри.
Да, согласился медик.
Этот мир — твой. Если он разум, то тоже твой.
Хорошо тебе, огрызнулся медик. Ты невротик, у тебя любой бред — твой.
Козёл, упорствовал невротик. Ты — козёл с рогами и раковиной, кипящей от паники. Твой сын крушит булавой медный купол. В подвалах посольства беснуются криптиды — между прочим, стая твоего сына. Из окна смотрит брамайн-террорист — тот, что дрался за твоего сына с джинном. Тебе что, этого мало? Недостаточно, чтобы Саркофаг стал твоим? Сверху донизу, целиком и полностью?! Как по мне, так причин с избытком. Ты ведь уже бывал здесь, помнишь? Ты здесь не впервые…
— …там сначала был цирк. Арена, трибуны… Но цирк быстро занесло песком. Она подошла, и кошка тоже, и мальчик из огня. Мы поговорили, и все. Она сыграла мне на флейте. Это же ничего, если мы поговорили?
Дождь. Кладбище. Капли лупят по зонту.
Пятнадцать лет назад.
Седьмой «Погребальный» ноктюрн Ван Дер Линка.
Это же ничего, повторил Гюнтер. Куски неба валились ему на голову, город корчился от ужаса, джинны крушили медь, а он всё повторял: это же ничего, правда? Если мы поговорили, это же ничего?
Вы не просто поговорили, напомнил невротик. Ты ещё хотел вернуться. Сюда, под Саркофаг. Помнишь? Мелкий сопляк, ты боялся не меньше, чем боишься сейчас. Может быть, даже больше. И всё равно ты хотел вернуться. Позже ты вырос, поумнел, наелся дерьма. Ты спрятал это желание, похоронил на самом дне памяти, под завалами будничного хлама; сделал вид, что его не существует. Ты заключил это желание в свой собственный непроницаемый саркофаг. Но я-то знаю!
— Ты молодец, — говорит Ян Бреслау. — Ты даже не представляешь, какой ты молодец!
— Я потом хотел ещё раз — туда. Не получилось.
Взгляд Гюнтера мрачнеет. Похоже, он не доверяет чужой похвале.
— Она предупреждала: это случайность. И велела искать способы. Только способы должны искать вы. Мне ещё рано…
Гюнтер Сандерсон, десяти лет от роду, долговязый и нескладный, смотрит на обелиск. Мокрый, тёмно-зелёный гранит. Дождь съел легчайший перламутровый отлив, растворил в воде. Две статуи, мужчина и женщина, Николас Зоммерфельд и Регина Ван Фрассен: он обнимает её за плечи, оба смеются, глядя куда-то вперёд. Между ними стоит мальчик, ничем не похожий на Гюнтера. В частности, Гюнтер живой, а мальчик каменный. Ладонь ребёнка лежит на загривке лохматой козы. В обелиске нет ничего трагичного, но маленький Гюнтер смотрит на обелиск так, словно готов заплакать в любой момент.
Ты обещал, напомнил невротик.
Да, кивнул медик. Обещал.
И обманул?!
Нет.
Твоё место здесь? Отвечай, когда спрашивают молнии!
Да. Нет.
Ветвистый разряд полыхнул между нет и да. Связал в одно целое.
Кто, если не ты?
«Кто, если не я…»
— Вы ищите, — напоминает Гюнтер. — Хорошенько ищите. А если у вас не получится… Не бойтесь, я быстро расту.
— Расти быстрее, — просит Бреслау. — Я обожду.
Дождь. Кладбище. Капли лупят по зонту.
Пятнадцать лет назад.
— Не бойтесь. Я быстро расту.
«Иначе мальчишки разобьются…»
«Доктор, вы меня слышите? Делайте как я…»
«Я хирург. Мой инструмент — насилие.»
«Делайте как я!»
«Я не умею, как вы.»
«Смотрите. Это делается так…»
— Ты хочешь войти?
Беззвучный шорох: Натху скрёбся в воображаемую стену.
— Ты только не спеши. Если влезешь силой, я шваркну тебя так, что костей не соберёшь. Я не со зла, просто мой мозг лупит по агрессору из всех орудий. Ты же не агрессор? Ты хороший мальчик, ты разуешься в прихожей, вымоешь руки…
Шорох усилился, ослабел.
— Погоди, я открою дверь. Вот, давай. Ну же!
Двадцать лет назад доктор Ван Фрассен закрывала этот мир от бомб, как ментал закрывает свой изощрённый разум от вторжения извне. Сегодня Гюнтер Сандерсон открывал этот мир, как открывал свой разум, снимая барьер за барьером, слой за слоем — там, в бункере, на минус девятом этаже, навстречу робким прикосновениям сына.
Беззащитность как оружие.
«Антис в большом теле, — где-то далеко, в настоящем, прошлом или будущем, а может, в памяти кавалера Сандерсона, произнёс Удо Йохансон, эксперт отдела «Аномалия». Он уже не прятался от тех, кто мог бы его подслушать, — подвижный энергетически насыщенный разум, способный к перемещению между материальными объектами и активному воздействию на окружающую среду. Ментал в рабочем состоянии — подвижный энергетически насыщенный разум, способный к перемещению между психическими объектами и активному воздействию на окружающую среду.
Существование антиса в космическом пространстве и существование ментала в космосе образов и мыслей — практически одна и та же форма жизнедеятельности.»
V
Ларгитас — Помпилия — Чайтра
— Король политики Дидерик Ван Дейк.
— Королева этносоциологиии Анна-Мария Ван Фрассен.
— Мы представляем Королевский Совет Ларгитаса. Запрашиваем командование ВКС.
— Командующий ВКС Ларгитаса адмирал флота Ван Дер Фальк на связи.
— Начальник генерального штаба адмирал Нюберг на связи.
— Заместитель начальника генерального штаба по оперативно-тактическому планированию адмирал Ван Фрассен на связи.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: