Энлиль - Спящий ветер [СИ]

- У нас есть план? - полюбопытствовал он. Рин шел торопливым размашистым шагом, но Хитклиф без труда успевал за ним и не высказывал ни малейших признаков беспокойства.

- Входим, находим Гарольда, я с ним беседую, выходим. Все предельно просто и понятно, - раздраженно буркнул Рин.

- Это да, проще некуда. Куда уж проще то, - как-то уж очень беспечно и с донельзя подозрительным смешком подтвердил Хит.

Внутри клуба "Три Баклана" им удалось сделать несколько шагов, прежде чем на них обратили внимание. Раздался истошный вопль "облава!", зазвенело стекло и чье-то изрядных габаритов тело застряло в оконной раме. Скучающий за стойкой бармен позеленел, выронил из рук до половины наполненную кружку и по залу растекся отчетливый запах аммиака. Быть может жители Терминаша и не разбирались в политике и военных подразделениях, но кое-кто из контрабандистов оказался способен опознать форму военного императорского флота. Хитклиф коротко хохотнул.

- Руки вверх, что бы я всех видел, - со знанием дела гаркнул он. На уровень глаз он поднял, демонстрируя, свое удостоверение, хотя с такого расстояния различить текст на нем не смог бы и самый зоркий контрабандист. Из-за пояса он выхватил пистолет. - И никаких резких движений. Будьте паиньками и мы разойдемся полюбовно.

Рин, который рефлекторно поднял руки вместе со всеми, такова была сила убеждения коммандера Грэма, в последний момент заметил мелькнувшую в проеме служебного выхода, отчаянно прихрамывающую фигуру Гарольда, опомнился и метнулся за ним, перепрыгивая через столы и стулья. Перепуганная стриптизерша заметила несущегося на нее военного и с воплем ужаса бросилась под стол, забыв про выручку и бокал с коктейлем в руках. Бокал опрокинулся и по столешнице расплескалась вязкая, ядовито синяя жидкость. Хорошо разогнавшись на длинной лакированной поверхности, Рин поскользнулся, не смог затормозить и с грохотом рухнул на пол. Рядом мелькнули широко распахнутые от ужаса карие глаза, и уши заложило визгом.

- Вставай, лейтенант. На дембеле отдохнешь, - Хитклиф без труда подхватил его за шкирку, как котенка, и поставил на ноги. Пронзительный визг прекратился, затаившаяся под столом стриптизерша смотрела на коммандера с немым восхищением. - Супостат в сторону кухни побежал.

Дверь на кухню пытались забаррикадировать, но Хитклиф без труда вышиб ее с разбегу.

- Все вон! - рыкнул он так, что зазвенела посуда. Повара, поварята и посудомойщики не заставили себя уговаривать, всей толпой бросились на выход и образовали в дверном проеме небольшой затор. Среди них попытался затеряться и Гарольд, но безуспешно. Сложно сказать, кто именно, Рин или коммандер Грэм, вызывал в Гарольде больший ужас, но Рин тешил себя самовлюбленной надеждой, что он все же надоел Гарольду немного больше. Хитклиф пристраивал на место выбитую дверь, закономерно опасаясь, что пришедшие в себя контрабандисты могут скооперироваться и попробовать выкурить двух наглецов. Рин же тратил бесценное время на то, что бы провести с Гарольдом разъяснительную беседу.

-Ты. Никогда. В своей жалкой, поганой жизни. Не подойдешь. К Люси, - как можно отчетливее выговаривал он в промежутках между маканием Гарольда физиономией в чан с борщом. Он и не предполагал, что в "Трех Бакланах" подают борщ, но результативность этого средства превосходила его самые смелые ожидания. Гарольд булькал, каялся и клялся никогда нивжизь больше ни разу. Рин остался удовлетворен только на пятой минуте, когда Гарольд перестал булькать, а только жалко всхлипывал, а борщ равномерными кровавыми пятнами распределился по Гарольду, полу и самому Рину.

- Нас собираются атаковать, - будничным голосом сообщил Хитклиф, когда Гарольда оставили в покое. Рин с опаской заглянул в дверную щель, припомнил свой план "проще некуда" и с вовремя приобретенным смирением поинтересовался у коммандера.

- Что будем делать?

- У меня есть дымовая граната, - отозвался Хитклиф и даже приосанился в ответ на полный изумления взгляд Рина. - Я всегда с собой ношу. На всякий случай. Мало ли что. Так что все проще некуда. Бросаем гранату, она взрывается, и мы прорываемся.

- Но... я там окно для вытяжки видел. Сзади, - Рин неуверенно ткнул пальцем себе за спину.

- Бросаем гранату и прорываемся, - с нажимом повторил Хитклиф.

На трапе "Kaze Nemuru" их встречала Анна. Она подозрительно изучила помятые, донельзя довольные лица, но сообщила только, что капитана на корабле нет, а вылет назначен на вечер. От себя она рекомендовала обоим зайти в медотсек, ответного энтузиазма не обнаружила и со вздохом выдала Рину навороченный идентификационный браслет со встроенным коммуникатором и хранилищем данных - инт.

- Каюту можешь выбрать любую, - Хитклиф, смущенно извиняясь, удалился, и Анна проводила Рина до самого жилого блока. - Они здесь почти все пустые стоят. Тебе следует хорошо отдохнуть, вечером нас ждет тяжелая и важная работа, сам понимаешь.

Рин осознавал тяжесть и важность предстоящей работы получше девушки, но ее настойчивость и ее тон подействовали с отрезвляющей унылостью. Все еще побулькивающий в крови адреналин сошел на нет, а воодушевление от свершенного возмездия растаяло, как вчерашний сон. Он невнятно поблагодарил ее и скрылся за дверью ближайшей, и совершенно типовой, каюты.

Покои два метра на три предназначались для проживания двух человек, но были отданы Рину в полное его единовластное владение. Безликие белые стены при желании можно было раскрасить интерактивными обоями на любой вкус, но этим Рин решил заняться в другой раз, ограничившись бесшумно опустившейся кроватной полкой и капсулой очистки одежды. В общую душевую в конце коридора Рин крался тихо и осторожно, как вор в одном полотенце.

Только упав на кровать и вытянувшись на ней всем телом, Рин осознал, как устал. Это ночь оказалась одной из самых тяжелых и длинных в его жизни. Разве что за исключением той самой, последней ночи на Ки. Подмяв под себя подушку, он уставился в нависающий над ним белый потолок. Белые стены, белая мебель. Это вызывало почти жуткое, сюрреалистическое чувство нереальности происходящего. Словно и не было этих пяти лет, не было ничего, ни Хитклифа, ни капитана, ни Люси с Терминашем. Даже нападения на Академию словно бы и не было, а ему, Рину, снова восемнадцать, и он засыпает в своей комнате номер 17-06, что бы утром с первыми звуками будильника встать, мрачно вглядываясь в еще даже не планирующее рассветать темное небо Ки. "Завтра же надо будет сменить обои," - решил Рин, переворачиваясь на бок и закрывая глаза.

Рин проснулся в интимном полумраке каюты и не сразу понял, где находится. Некоторое время он просто лежал. Глаза привыкли к темноте почти сразу, без труда различили пустые, безликие стены, стопку аккуратно вычищенной и выглаженной формы. Но сознанию потребовалось куда больше времени, что бы вспомнить и осознать объем произошедших событий. Рин сел на кровати, потер пальцами глаза, сгоняя с них последние остатки сонливости, и подозрительно прислушался к тишине за дверью в каюте. Корабль безмолвствовал. Рин не стал включать свет - глаза Ки куда лучше ориентировались в полутьме. Он натянул форменные брюки, рубашку, не без удовлетворения обнаружил аккуратно свернутые в комочек и абсолютно парные носки, вслепую причесался пятерней. И только после этого решился выглянуть из каюты. Пустующий коридор тянулся налево, упираясь в блок общественной уборной, справа же доходил до столовой, из которой соблазнительно пахло свежесваренным кофе. Кофе Рин не пил давно, а уж сколько-нибудь приличный и в глаза не видел со времен Академии, а потому, не в силах преодолеть себя, с настороженным любопытством, босиком, отправился на запах. В столовой он никого не встретил. Только на столе, том самом, за которым они не так давно беседовали, стоял небольшой контейнер веселой оранжевой расцветки. Приблизившись, Рин обнаружил приклеенный к контейнеру листок бумаги и с изумлением на него уставился. В левом нижнем углу листка, под строкой невнятных кривых каракуль, красовалось изображение жизнерадостной кошачьей мордочки и выведенное аккуратным округлым почерком "приятного аппетита". И четыре восклицательных знака. Рин пригляделся к каракулям повнимательнее и не без труда, но все же смог расшифровать таинственное послание: "Ки'Рин, это твоя порция, - гласило оно. - Кофе в кофемашине, кружки в шкафу, зефир на нижней полке. Как поешь, приходи в рубку". Чуть ниже шла строка посскриптума, подписанная уже третей рукой, лишь немногим более читаемой: "розовый не вкусный, бери лучше белый". И еще чуть ниже: "честно не вкусный". Рин, изумленный такой заботой, нервно хмыкнул, отложил записку в сторону и приоткрыл крышку контейнера. Изнутри сногсшибательно пахнуло тушеным мясом и овощами. Судя по тому, что еда не только пахла, но еще и выглядела соответствующе, к ней не имели отношения Хитклиф с техником, а представить капитана за плитой Рин не мог при всей живости своего воображения. Единственным кандидатом в неизвестные повара оставалась Анна. Она, вынужден был признать Рин, оказалась очень неплохим человеком, даже не смотря на то, что медик.