Энлиль - Спящий ветер [СИ]

Капитан рит Ороста-Сунрайа по-прежнему отирался рядом с Рином и, без сомнения, видел то же, что и он. Но, если Хараном и овладели какие-либо сомнения или беспокойство, демонстрировать их он не считал нужным.

- Лиам смог вытащить кое-что из компьютера машины Гёро, - сообщил он, как ни в чем ни бывало. - Сейчас пытается добраться до его основной базы.

- Зачем это? Не веришь в мою победу? - уныло буркнул Рин и провел рукой по боку "Красавицы", стараясь занять себя хоть чем-нибудь, лишь бы не смотреть на капитана.

- Я не верю Гёро. Нам очень повезет, если Ки'Цод окажется единственным сюрпризом.

- Хорош сюрприз, - Рин неловко хмыкнул.

- Рин, - негромко, так проникновенно окликнул его Харан, что Рин против воли, подстрекаемый удивлением и любопытством, вскинул на него глаза. Капитан смотрел на него пристально и очень серьезно.

- Ты отличный пилот. С твоим уходом императорские флот много потерял и я рад, что мой корабль пилотируешь именно ты. И эта гонка - для тебя она не более, чем разминка. Ни у одного из них, кем бы они ни были, нет ни твоего чутья, ни твоего таланта. Помни об этом и делай то, что хорошо умеешь.

Глядя на донельзя сосредоточенного капитана и чувствуя, как внутри тает напряжение, Рин неловко, растерянно фыркнул.

- А как же, мол, ты бы с радостью поменял на другого, более сговорчивого Ки?

Харан рассмеялся, все так же негромко, но Рин впервые услышал его смех таким - искренним, чуть усталым, но без ехидной, равнодушной насмешки, которую Рин уже привык видеть на капитанском лице. Харан стал казаться куда приятнее, и даже, пожалуй, чуточку моложе.

- Да ты кокетничаешь, пилот, - все так же с улыбкой заметил Харан и Рин тут же сердито нахохлился, но капитан, если и дразнил, то по-дружески миролюбиво. - Я слышал, величина таланта Ки прямо пропорциональна вредности характера. Так что по этому поводу никаких расхождений не вижу.

Гулкий, утробный звук гонга раскатистой волной прокатился над стартовой площадкой, заставив светильники нервически задрожать. Он перекрыл разом все голоса, и те в мгновение ока послушно смолки. Последние отзвуки гонга затихли в тишине, преисполненной торжественного ожидания. Тишина длилась недолго, уже через пару секунд толпа на площадке загомонила пуще прежнего. Каждый норовил дать своему пилоту последние инструкции, поцеловать, попросить расписаться на груди, напоследок проверить состояние тормозов и маневровых. Малахит, деликатно отступивший в сторонку на время беседы с капитаном, теперь уверенно оттеснил его в сторону и подтолкнул Рина в спину, костылем заталкивая его в кабину.

- Я отключил тебя от общего канала, - Харан маячил за спиной Малахита и тоже торопился напоследок информировать пилота. - Со мной и Малахитом связь сохраниться, но остальные переговоры тебе мешать не будут.

Одновременно с ним бубнил зеленоволосый, ни мало не смущаясь присутствия за своей спиной капитана.

- Ты аккуратнее, только аккуратнее, она привыкла к нежности, - он без остановки хрустел суставами тонких, костлявых пальцев, от неровных прядей на его лицо ложились дрожащие тени, зловеще оттеняя синяки под глазами. Выглядел он обеспокоенным, нездоровым и зеленоватым. Рин, не вдаваясь в детали, молча кивал сразу обоим.

Шлем в кабине Красавицы нашелся под креслом, потрепанный, с разболтавшимся до непотребного состояния ремнем и сломанной застежкой. Рин со вздохоми натянул шлем на голову, оставив бесполезные крепления свободно болтаться, и ощутил смутный запах какой-то приторно-сладкой химии, напоминающей аэрозольный очиститель вентиляции, насквозь пропитавшей внутреннюю обивку шлема. Он поморщился, чихнул, но, за неимением лучшего, смирился. На глаза опустилось интерактивное забрало. На прозрачном зеленоватом экране замельтешили строки технических показателей, схемы и координаты. Детали ускользали от Рина и догадываться приходилось в целом, по контексту. Шлем у Малахита оказался хоть и потрепанный, но добротный, древний, тоже, видимо, снятый с трофейного военного корабля и приспособленный к делу. Некоторые из пробегающих перед глазами строк оповещали о успешном подключении тех или иных систем, другие, ярче прочих и отливающие красным, сообщали о сбоях и конфликтах работы. Рин предположил, что Малахит такие мелочи игнорировал, и ему самому тоже предстояло научиться с этим жить и летать. Парень вздохнул, потер переносицу, опустил тумблеры под левой рукой в положение вниз, и крыша кара неторопливо сомкнулась. Он остался в тишине и одиночестве. Под руками всплыли две полусферы и пальцы удобно легли в специально предусмотренные для этого выемки, обтянутые мягкой, чуткой пластинчатой тканью. В модели Lapide Viridi 4 Рин припоминал штурвал другой формы и закономерно предположил, что это и есть та самая революционная инновация, кардинально отличающая пятую модель от четвертой. "Красавица" ласково, приветливо заурчала. Неожиданно громким гудением отозвались разогревающиеся двигатели, но сбоев в их работе система не фиксировала. С отрешенным удивлением Рин мысленно отметил, что либо окончательно и бесповоротно сломана звукоизоляция, либо изобретательный Малахит переставил двигатели откуда-нибудь еще. Своей уникальной комплектацией "Красавица" одновременно поражала и восхищала.

- Удачи, - тихо пискнуло в ухе голосом Анны. "Красавица" неторопливо, величественно поднялась над землей и, с первым звуком стартового гонга, сорвалась с места. Старт вышел резким. Рин едва не впечатался в зад зависшего впереди недостаточно расторопного кара, крутанул штурвал вправо, столкновения избежал, но разогнавшаяся Красавица, решив проверить своего нового пилота на прочность, крутанулась на месте, описав дугу на 180 градусов. Над крышей просвистело, это мчались вперед куда более удачливые гонщики, и Рин стиснул зубы, представив себе разочарование на лице капитана. Разворачиваться пришлось осторожно, чтобы чуткий, капризный кар не помчался в одном ему известном и желаемом направлении. К тому времени, как удалось выровнять и вывести его на полосу, подавляющее большинство участников уже вырвалось вперед и едва виднелось в сумрачных закоулках Каньона. Среди них, со всей очевидностью, находился и "Неспящий". Рин приготовился услышать от Харана все, что тот о нем думает, но капитан молчал, и парень был бесконечно благодарен ему за это. Пилот и без напоминаний лучше, чем кто-либо отдавал себе отчет о возможных последствиях. И провести остаток жизни в рабстве у Джунхея Гёро его не прельщало совершенно. Одной рукой удерживая штурвал, пальцами второй Рин защелкал по панели управления, пытаясь вывести перед глазами карту Каньона. Усовершенствованный интерфейс "Красавицы" предлагал карамельные леденцы, приятную музыку, обдув лица и вибромассаж копчика - все, что угодно, кроме карты. Впереди стелилась ровная, как и обещал Малахит, но не слишком широкая трасса - особо не разгуляешься. По бокам ее обрамляли темные массивы скалистых склонов Каньона, они уходили на сотни метров вверх и сурово нависали над нерадивым, нелепо отставшим каром. Словно устыдившись, Рин целенаправленно набирал скорость. Двигатели кара, хоть и издавали нечеловеческие, пугающие звуки, работали на совесть, превышая предусмотренный разработчиками Lapide Viridi лемит. Уже совсем скоро "Красавица" догнала последний из вырвавшихся вперед каров, затем села на хвост следующему, изящно вильнула в сторону и полу боком обогнула его почти впритык к склону. Сведенные напряжением пальцы расслаблялись, Рин сам не заметил, с какой силой вдавливал их в хваленые выемки. Он привыкал к "Красавице" и где-то в районе ребер заныло, смутно забрезжило что-то, похожее на азарт и предвкушение. Динамик в ухе все еще молчал, хотя Рин ждал хоть каких то комментариев, знаков присутствия. Но капитану то ли нечего было сказать, то ли ему было не до Рина. Где-то на самом краю сознания, неуловимо, неосознаваемо, Рин почувствовал себя брошенным и уязвленным. Поймав себя на этой мысли, парень досадливо хмыкнул, перевел взгляд на зеленые символы успешно работающих стабилизаторов, и на пару миль прибавил скорость. За очередным поворотом узкий проход трассы загораживала стена черного дыма. Разогнавшись, Рин едва успел обратить внимание на его источник - свежие, размазанные по скале обломки очередного участника, и на всей скорости влетел в клубящуюся завесу. Пара секунд слепоты его не смутили, но, к своему величайшему изумлению, он выскочил аккурат на два массивных, никуда не торопящихся кара старой, надежной модели "Носорог". Скорость пришлось резко сбросить, а штурвал резко дернуть вверх. Так просто уйти "Красавице" не позволили. Обнаружив новое лицо в их компании, "Носороги" затрепетали, словно робкие возлюбленные - это двигатели, набирая мощность, вибрацией отзывались по всему корпусу. Один из них, бледно-желтый, ломанулся вперед с таким рвением, словно собирался взять "Красавицу" на абордаж. Рин только хмыкнул, с неторопливым превосходством вильнул левее и выше, уходя из под тарана, но тут же глухо выругался. Второй кар, с синими полосами, без всякой изощренной выдумки преградил "красавице" путь отхода, массивным боком оттеснил ее и, заставив шарахнуться в сторону, прижал к сотоварищу. Облегченная обшивка "Красавицы" давала преимущества в скорости, но столкновение с куда более тяжелыми соперниками не прошло безболезненно. На бледно-желтом боку осталась только продолговатая царапина, а крыло "Красавицы" треснуло по шву и заискрилось. Приборная панель истерично замигала, на экран, перекрывая обзор, вылезла огромная красная надпись "внимание, повреждения", видимо на случай, если пилот идиот и не заметил сам. Судя по скоординированности действий, "Носороги" проделывали подобные трюки не раз, и Рин оказался в их объятиях не первым и не последним. Зажав между собой, "Красавицу" на полной скорости неумолимо волокли к сталактитовому наросту скалы. Вряд ли они с каром пережили бы этот удар, но особенно дурно Рину сделалось, когда он представил бьющегося в конвульсиях Малахита, вынужденного лицезреть творящееся непотребство. Сдавленно зашипев сквозь зубы, Рин торопливо защелкал по кнопкам и тумблерам, пытаясь сообразить, откуда можно перекинуть энергию на двигатели. Интерерфейс настойчиво продолжал оповещать о наличие повреждений. Рину остро не хватало его милой, послушной "Kaze Nemuru", с которой они понимали друг друга с полуслова. В затылке, там, где подключался проводник, тягуче заныло, словно от фантомной боли далекой и недоступной сейчас синхронизации. Парень зло сжал зубы, понимая, что если его сейчас разнесет о сталактит, это станет самым унизительным вариантом гибели из всех возможных. Интересно, будет ли разочарован своим воспитанником доктор Эрланд? Почему то вспомнился не капитан, не красавица Анна, даже не хозяин многострадальной "Красавицы" Малахит, именно старый доктор Эрланд. Это сказывался старый рефлекс, еще с Академии, но Рин все равно взбесился. Он резко дернул штурвал, двигатели замолкли и кар, с душераздирающим скрежетом ободрав бока, ухнул вниз. На несколько мгновений, пока конкуренты не осознали, что произошло, Рин оставался позади них. Время уходило и, пока он возился с "носорогами", разделяющее их с "Неспящим" расстояние только увеличивалось. Пилот оттянул штурвал до упора и пошел на таран. Хрупкая "Красавица" своей безумной выходкой могла разве что обшивку "носорогам" попортить, а вот для нее все грозило закончиться летально. Вряд ли "носороги" переоценивали крепость Lapide Viridi 5, но оказались ввергнуты в ступор неожиданностью и глупостью маневра, да и обшивку им портить не хотелось. Едва только развернувшись носом к героическому самоубийце, они с медлительной неловкостью попытались уйти с траектории тарана и обойти наглеца сбоку, но откровенно проигрывали бело-зеленому кару в скорости. Их разделяло меньше полуметра, Рин даже различал смутные очертания лица пилота за тонированным стеклом, и только тогда дернул "Красавицу" вверх, прошел сверху, по самой кромке, и не оставив на брюхе даже царапины, опустился за спины соперников. Никогда не отличавшийся даже маломальской религиозностью, Рин мысленно возблагодарил всех Древних в целом, и Роара Свободного в частности, за непрофессиональный контингент Каньона Шан-Ло. На тренировках в Академии такие фокусы, как правило, не проходили. Что бы прийти в себя, осознать наглость чужака, развернуться, "носорогам", сколь бы неповоротливы они ни были, понадобилось не так много времени, но "Красавице" хватило, что бы оторваться и скрыться из виду за поворотом. Рин предпочитал считать, что они с "Красавице" не сбегают с поля боя, а уверенно двигаются к цели, преодолевая препятствия. Успокоив таким образом жажду мести и удовлетворив чувство собственного достоинства, он промчался мимо отметки второго этапа трассы и, не задумываясь, ухнул в темный провал подземного лабиринта. Короткий тоннель шириной едва ли в пару "Красавиц" довольно скоро вывел в просторную пещеру, чьи границы терялись, размываясь в окружающей темноте. Искусственное освещение конструкторами Каньона здесь не предусматривалось, а естественное отсутствовало само по себе. Поневоле пришлось сбросить скорость почти до нуля. Во-первых, в окружающей плотной темноте не представлялось возможным что-либо разглядеть, во-вторых, Рин не имел ни малейшего понятия, куда дальше двигаться. Пещера казалась бесконечной, в какую бы сторону не направлялся. Рин включил фары, но это не помогло. Ослепляющий с непривычки, свет выхватывал из темноты низкие сводчатые потолки, каменные арки, черные провалы то ли ям, то ли коридоров, наслоенные друг на друга конструкции неизвестных пород самых различных, но неизменно бледных и грязных, цветов. Тишина. В этом мертвом безмолвии оглушающе громким и неуместным казался гул двигателей, а эхом ему вторило торопливое биение сердца.