Энлиль - Спящий ветер [СИ]

- Нам сюда, - секретарь распахнул вход в грязно-серую палатку, но Рин, задумавшись, едва не проскочил мимо. Внутри палатки царила тишина, а на кушетках лежали четверо мужчин. Они, казалось, спали, но стоило Рину зайти, как они зашевелились и ближайший из них приподнялся на локтях. За спиной Рина он заметил секретаря и заметно оживился.

- О! Неужто корабль за нами пришел?

Секретарь выступил вперед, прикрыв Рина своим тщедушным тельцем.

- К сожалению нет, кир... - он сверил информацию на планшете. - Кир О'Доннел. На этот раз мы с частным визитом к киру Девису. У меня зафиксировано, что тяжелых травм здесь нет, поэтому, будьте добры, оставьте нас на некоторое время.

Мужчины невнятно заворчали, но начали подниматься. Кто-то коротко хохотнул.

- От свезло так свезло. Высокое начальство на свиданку пожаловало.

Однако Гаролдь отнюдь не чувствовал себя счастливчиком. Лежа на кушетке в самом дальнем и темном углу палатки, он как мог прикидывался ветошью, а при приближении Рина его лицо, итак изрядно потрепанное жизнью, неприятно перекосилось

- Ты... - прохрипел он и побелевшими от натуги пальцами стиснул одеяло. Рин подтащил поближе низкую, грубо сколоченную табуретку и присел рядом с кушеткой Гарольда. За его спиной, в неизменным планшетом наперевес, застыл секретарь.

- Давай сразу к делу, - буркнул Рин, испытывая от перспективы общения не больше удовольствия, чем сам Гарольд. - Люси. Помнишь такую?

- Я ее не трогал! - торопливо заверил Гарольд. - Я даже не знаю, где эта сучка!

- Плохо, - вздохнул Рин, наткнулся на настороженный, недоуменный взгляд и снизошел до объяснений. - Хорошо, что не трогал. Плохо, что не знаешь. Есть предположения, где, с кем она могла быть во время нападения? Ты подумай хорошо. Чем честнее и информативнее будут ответы, тем быстрее это закончится для нас обоих.

- Без понятия, - огрызнулся Гарольд. - С чего бы вообще мне знать, где ее носит? Умотала, и Древние с ней! И без нее девок навалом.

- Куда умотала? Когда? - Рин начинал терять терпение. Очень хотелось, как в старые добрые времена, приложить его физиономией, скажем о табурет. Гарольд угадал это намерение инстинктивно и насупился.

- Не знаю я куда. Дня три после того, как ты исчез, канючила. Губит, мол, свою жизнь в этом вшивом баре на этой вшивой планете. А могла бы быть, типа, знаменита, как та певица - Лирилла Морион. Достала своим нытьем посетителей так, что, как я слышал, хозяин ей вломил. Так она истерику закатила, кружкой в него швырнула и дыру в стене пробила прям у тетки на... - Гарольд сделал широкий жест в районе груди, не сильно погрешив против истины адмираловых росписей, но покосился на преисполненного достоинства секретаря и тему развивать постеснялся. - А потом взяла билет на рейсовый корабль с планеты и улетела. Искать, типа, лучшую жизнь. А кому она там нужна, дура? Станет, певичка недоделанная, шлюхой у шахтеров на захудалом астероиде, - не выдержав, позлорадствовал Гарольд. Но Рина это уже не трогало. Он поднялся с табуретки, молча кивнул секретарю, когда тот поинтересовался, закончили ли они, и вышел из палатки. Трое мужиков курили, сбившись в кучку, при виде Рина торопливо потушили сигареты и протиснулись обратно. Начинал мелко накрапывать дождик и пока еще редкие капли оседали на сухой, каменистой земле темными пятнами. Рин подставил ладонь, но ни одной капли так и не дождался. Ему сегодня решительно не везло. Возвращаться к капитану с дурными вестями было тошно. На этом фоне несколько меркло даже гадостное, но вполне вероятное пророчество Гарольда относительно карьеры Люси. Полог за спиной Рина снова качнулся и из-под него показался секретарь.

- Мы можем идти? Или вы еще что-то хотели уточнить?

- Нет, все, что было нужно, я узнал, - безрадостно отозвался Рин. Секретарь сочувственно поджал губы, но промолчал. Обратная дорога прошла в тяжелой тишине мрачного взаимопонимания.

В палатке капитанов шла оживленная дискуссия на тему использования холодного оружия в условиях современного боя. Спорил по большей части Лиам, которому вечно было больше всех нужно, полковник Кузнечински сдержанно не одобрял его точку зрения, Харан в сторонке пил чаек. Хитклиф заботливо укрывал собственным кителем задремавшую на ящиках Анну. Явление Рина могло остаться незамеченным, но Харан, следивший за разгорающимся спором с легкой улыбкой на губах, его ждал.

- Как прошло? - негромко, чтобы не отвлекать остальных, поинтересовался он. Рин страдальчески поморщился и Харан в ответ удивленно изогнул бровь.

- Люси улетела с Терминаша через три дня после нашего расставания. Она не могла получить мою отправку, - после довольно продолжительной паузы признался Рин. Харан замер со стаканчиком у самых губ, задумчиво побарабанил пальцами по его кромке.

- Значит, прекрасная дева не стала дожидаться, пока принц, в твоем лице, за ней вернется, и сама помчалась навстречу приключениям. Деятельная девица.

Рин, сконцентрировав внимание на Харане и напряженно ожидая осуждения, не сразу заметил, что фоновый шум прекратился, все замолкли и смотрят на них.

- Что теперь будете делать? - спросил подполковник Кузнечински. Харан смял в руке опустевший пластиковый стаканчик, огляделся, куда его выбросить, но не нашел и так и остался его держать.

- Если Люси данные не получала, значит они должны были остаться в хранилище почтового отделения в порту. Нужно посмотреть, насколько сильно он разрушен.

- Сильно, - коротко и очень мрачно заверил подполковник.

- Прискорбно. Но других вариантов я не вижу.

- Я дам вам транспорт, - пообещал Кузнечински. - Сомневаюсь, что вы что-нибудь найдете, но надеюсь, что вам повезет.

- Спасибо, - коротко поблагодарил его Харан. Подполковник выждал еще несколько вежливых секунд и молча покинул шатер. Вслед за ним дисциплинированно потянулись его офицеры.

На территорию южного порта они прибыли на двух полицейских карах, от щедрот своих отсыпанных заблудшему легионеру полковником Кузнечински. Один из каров занимал офицер и неизменный секретарь, весьма кстати вооруженный планом территории. Во втором расположилась мужская часть команды Kaze Nemuru. Анна предпочла остаться в лагере по целому ряду причин. Главной, и официальной, причиной стал острый недостаток медицински подкованных рук в лагере. Вторая, но не менее важная причина - это то, что ни сама Анна, ни окружающие ее мужчины, не желали, что бы ей пришлось лицезреть развалины порта. Со слов Кузнечински, периодически проявляющего трогательную заботу, с момента нападения прошло еще слишком мало времени и, хотя трупы убрать успели, зрелище по прежнему не предназначалось для нежных девичьих глаз. В ответ на это заявление Анна насупилась, уязвлено воззрилась на преисполненного самых благих намерений подполковника. Сперва Хитклиф, более всех озабоченный сохранностью Анны, опасался оставлять ее одну посреди неподотчетного ему лагеря, за каждым углом которого могли таиться опасности пострашнее редкой птицы баклан, даже не смотря на обилие на территории полиции. Однако спорить с Анной, и без того изрядно раздосадованной снисходительным мнением подполковника Кузнечински о ее персоне, Хитклиф не посмел. Анна мрачно огрызнулась, заверив, что не нуждается в няньках, и присоединилась к группе радостно встретивших ее медсестер. Провожая ее взглядом в спину, Рин уже не первый раз задумался, действительно ли она не замечает очевидную романтическую симпатию Хитклифа, или просто делает вид. Делиться своими наблюдениями, несмотря на то, что очень хотелось, оказалось не с кем. С Анной, как с объектом наблюдений, об этом говорить было неуместно. С Хитклифом - бесполезно, все чаще при одном упоминании Анны его взор застилала мечтательная пелена и разговор терял всякую осмысленность. С капитаном, вечно то чем то занятым, то при смерти, сплетничать было неловко. Оставался разве что Лиам. Но и он в последнее косился на девушку как-то очень подозрительно.