Галина Чередий - Модификаты [СИ]

— Как скажешь, Софи! — поднял ладони в примирительном жесте капитан, продолжая улыбаться, а у меня аж нутро сводило от открытости и безмятежности этой улыбки. Сколько раз я покупалась на это? — Ты ошибаешься насчет меня и моих мотивов, дорогая. И я намерен полностью перед тобой открыться и просто уверен, что ты поймешь и примешь, что все мои поступки и действия не случайны, а так же не коварны и не несут ни капли излишней жестокости, как может показаться на первый взгляд. Мы еще будем друзьями, Софи, и гораздо больше. Ведь согласись, в общем и целом у нас все было весьма и весьма неплохо, а теперь, когда не останется никаких тайн, может стать просто идеально.

Абсолютно точно я уверена, что никогда не буду ему больше ни другом, ни любовницей, разве что по принуждению, но это мелочи на фоне гораздо более важных и масштабных вопросов.

— Вернемся к компенсатору, — твердо напомнила я.

— О, это очень романтичная история из времен моей юности, когда я обучался в академии астронавтики и был безответно и безумно влюблен в девушку Любу Михалеву, которая, в свою очередь, полностью игнорировала меня, потому что сходила с ума по своему парню. Естественный, как и она, внешне ничем не примечательный, но, надо признать, потрясающе умный Мирча Войтович был единственной звездой на ее небосклоне и источником бесконечной ревности и зависти для меня. Знаешь, Софи, ты потрясающе похожа на Любочку. Это не было очевидно, когда я изучал твои личные файлы, но, увидев впервые, просто опешил.

— Это в память о своей несчастной первой любви ты со мной так обошелся? — не сдержала презрения я.

— Прекрати, ты и сама уже наверняка поняла, что физическое воздействие было строго дозировано, — лишь краткая гримаса раздражения пробежала по лицу Тюссана, а у меня сердце едва не остановилось. Страх, что, возможно, предчувствие повторения боли я буду изживать ещё очень долго. Если смогу вообще. А что, если капитан и правда решит повторить? — А что насчет вопроса «за что», то твоя схожесть с Любой — дело десятое. За твоей семьей столько грехов перед модификатами в частности, что будь я хоть немного действительно мстительным, ты страдала бы долго и мучительно. Но об этом мы позже поговорим, верно?

Я просто промолчала, предлагая ему продолжить и не желая нарываться на одну из непредсказуемых вспышек его гнева. Что бы он ни говорил о своей адекватности и логичности поступков, теперь я видела абсолютно четко: в нем есть нечто чудовищное, и оно прорывается на поверхность время от времени. И сейчас мне совершенно наплевать, игнорирует этот факт капитан сознательно или действительно не замечает в силу каких-то проблем с психикой.

— Так вот, без лишних подробностей, Люба получила тяжелые травмы однажды во время нашей совместной стажировки. Не по моей вине, уточню сразу, но я сильно волновался за нее, поэтому провел целые сутки, дежуря около камеры компенсации. И опять же не моя вина, что ее замечательный парень был слишком занят, когда Любе пришло время покидать ее, и именно я оказался тем, кому док позволил проводить ее до личной комнаты. И тем более не моя вина, что никто не имел понятия о том состоянии, в котором она пребывала после процедуры. Я был лишь юношей, который слишком сильно хотел эту девушку и проявивший чуть больше настойчивости, утешая ее!

Я сглотнула, уже прекрасно понимая, чем закончилось это утешение.

— Все произошло по обоюдному согласию, Софи! Я не насильник, что бы ты себе ни придумывала! — И снова эта молниеносная вспышка и гримаса, от которых я вся холодею. — Я был в этом полностью уверен и безумно рад, что она наконец осознала, что ей нужен я, а не Мирча, и что именно я оказался ее первым.

Бедная девочка! Представляю, что она почувствовала, очнувшись от воздействия!

— Спустя несколько часов, однако же, она, как ты понимаешь, пришла в себя и заистерила, тем более что Мирча все же озадачился вопросом, как там его подруга, и застал нас в более чем красноречивой обстановке. Он порвал с ней. Я же, наоборот, предложил быть вместе. И старался как мог, что бы наши отношения не просто сложились, но и стали идеальными. Но не важно, насколько я старался, эта… Люба все равно предпочла униженно таскаться за своим естественным придурком, выпрашивая его прощения, а не остаться со мной и дать шанс чему-то большему. А теперь давай-ка зададимся вопросом, был ли я хоть в чем-то виноват в той ситуации, или вся ответственность лежит на создателях компенсатора, к слову, твоих гениальных родителях, утаивших информацию о последствиях. Тогда я был раздавлен, Софи, но и полон решимости разобраться, почему все так вышло. И потратил годы, собирая сведения по крупицам. И назовем это исходной точкой.

— Мне действительно искренне жаль, что так вышло у тебя и Любы, — сдержанно сказала я, стараясь не замечать насмешливой улыбки, которую вызвали мои слова. — Я от всей души сожалею, что вам пришлось с этим столкнуться. Но это никак не меняет моего восприятия твоих поступков сейчас. Если тогда ты был тем… с кем произошло вот такое несчастье, — я нарочно избегала употреблять слово «жертва», потому как была почти уверена: это выведет капитана из себя, — то сейчас ты сам осмысленно намереваешься нанести тот же вред другим. Οсмысленно, не случайно, Рожер! Не пытайся вину за это возложить на моих родителей и их изобретение. Они создавали компенсатор ради блага других, и побочные эффекты — это их ошибка, а не преступление! Да, ошибка, которую они могли бы устранить, но не сделали. Но и афишировать ее было бы с их стороны, я считаю, неверно. Сколько жизней спас за эти годы компенсатор? Не сосчитать! Кто пожаловался на вред? Ты первый, от кого я это слышу!

— Ну ещё заяви, Софи, что ты вообще понятия не имела ни о чем. — Я прикусила губу и промолчала. — А знаешь, именно твой категорический отказ пройти через компенсатор перед отлетом стал последним недостающим звеном в моих умозаключениях и решил как твою судьбу, так и остальных.

Ну нет, у него не выйдет свести все концы ко мне и взвалить на себя больше, чем действительно должна!

— Ладно, мои родители виноваты, что создали компенсатор, я виновата, что знала, но предпочитала молчать. Но, что бы ты ни сказал, это не снимет с тебя и тех, кто тебя поддерживает, ответственности за то, что вы делаете! — я старалась говорить твердо, не срываясь и не повышая голоса, но когда капитан резко поднялся, мой голос предательски задрожал. Да, я боюсь, но стыдиться за это стоит совсем не мне! — Кошмар, который вы планируете, не идет ни в какое сравнение с прегрешениями моей семьи!

— В самом деле, София? Ты это заявляешь со всей уверенностью? — шагнул ближе Тюссан, и мои внутренности окаменели.

— Да! А почему не должна? — удалось-таки выдавить мне.