Галина Чередий - Модификаты [СИ]

— Никто, испытывающий такие страх и нужду в укрытии, не будет отвергнут на земле хротра, — задыхаясь от волнения перевел лингвист, в то время как другая женщина быстро вошла в реку почти по грудь, мелодично насвистывая.

Стремительной золотистой молнией скрывавшийся в водорослях змей метнулся к ней и закрутился как безумный, создавая прямо-таки маленький водоворот вокруг стройного тела. И это походило больше всего на то, как истосковавшаяся собака встречает хозяйку, устраивая настоящий хаос из-за чрезмерного проявления радости.

— Перейдите и будете защищены! Никто и ничто не сможет нанести вам вред на сокровенной земле нашего народа! — торопливо воспроизводил отрывистую речь женщины Арни. — Но помните, что, ступая на нее, вы становитесь не гостями, но частью народа. Отныне наши законы — ваши законы!

– Ρискнем, София? — оба мужчины уставились на меня, будто именно мое слово было тут решающим. Не говоря уже о Глыбе, который после данного нам разрешения перейти практически засиял и едва не приплясывал на месте, возбужденно дыша, как скаковой жеребец в ожидании удара стартового гонга.

Звук двигателя стал еще отчетливее, и я решилась, направившись к воде. В любом случае нам нужно скрыться и вывести из-под удара местных. Не вариант стоять тут и препираться, объясняя, с какой опасностью им придется столкнуться, приняв нас у себя. Просто передышка и возможность сориентироваться, а потом мы уйдем, чтобы не подставлять их.

Не сводя глаз с огромного змея, который кружился и терся об благодушно улыбавшуюся иномирянку, я сделала первый шаг в реку. Сквозь тончайший материал скаф-пленки ощутила только прикосновение жидкости, но не изменение окружающей температуры. Но все равно нервная дрожь промчалась снизу вверх, но при этом и пришла совершенно неуместная мысль, как же было бы приятно оказаться тут без одежды. После всех нервов и беготни, когда пот лил ручьем, моя кожа прямо-таки взмолилась об очищающем касании. Еще несколько быстрых шагов, и уровень воды поднялся до груди. Шумно выдохнув и окончательно решившись, я оттолкнулась от дна и поплыла. Но едва достигла середины водной преграды, все изменилось. Я словно в единый миг из теплых ласкающих объятий очутилась в потоке жидкого азота. Мышцы конвульсивно сократились и окаменели, легкие сжались, выталкивая воздух, и, вопреки всем моим усилиям, отказывались разворачиваться для нового вдоха. Я бы сейчас забилась в истерике и заорала что есть мочи, если бы хоть что-то в моем теле поддавалось контролю. Вместо этого просто стала тонуть. Паника завладела мною всецело, разум отключился полностью. Но только до того момента, как я почувствовала дно под ногами. Страх ушел, и на краткий миг наступило какое-то смирение, что ли. А потом в этом пространстве бесконечного холода я уловила мощный поток благословенного тепла и потянулась к нему всем существом, осознавая, до какой же степени хочу жить, несмотря ни на что. Глыба — точно знала, что это был он — очутился рядом, совсем близко, и я вцепилась в него, как цепляются только утопающие, а он обхватил меня вокруг талии, даря внезапную уверенность, что со мной вообще ничего не может случиться плохого, пока он рядом. Мы вынырнули на поверхность, и одновременно мой мозг очистился. Весь пережитый только что ужас исчез, будто его вымыло этой ледяной водой. И постойте-ка! Она не была холодной! Температура внезапно стала такой же комфортной, что и раньше, но поразило меня больше этого другое — у меня даже дыхание не сбилось! Не было потребности жадно хапать воздух, как тогда, когда лишаешься его надолго. Сердце билось быстро, но удивительно ровно и мощно. Хотя… это было не только мое сердце. Тесно прижавшись к широкой груди Глыбы, я ощущала силу и ритм его сердцебиения так отчетливо, будто оно у нас в это мгновение было одно на двоих. И это потрясающее открытие шокировало меня даже больше, чем все остальное. И только секунду спустя до сознания стали доходить и другие факты. Например, тот, что вокруг воцарилась тишина. Никакого вибрирующего гула двигателя приближающего челнока, ни голосов моих спутников. Снова испугавшись, я вывернулась из поддерживающего объятия Глыбы и замолотила руками по поверхности, начав вертеться и озираться в поисках Арни и дока. Но их нигде не было видно. Ни на обоих берегах, ни в воде.

— С-с-со-о-офи! — позвал меня инопланетянин, успокаивающе касаясь плеча.

Питерс вынырнул в паре метров от нас и издал громкий вопль, выглядя изумленным, но при этом почему-то радостным. Арни появился позже и несколько секунд бился в воде, выглядя как человек, полностью поддавшийся панической атаке, и затих только после наших совместных с доком успокаивающих окриков.

— Твою мать-твою мать-твою мать, — забормотал лингвист, ошалело озираясь и потихоньку возвращая себе контроль.

Только теперь, убедившись, что мои спутники целы, я посмотрела более спокойно на берег, на котором нас встречали, и натолкнулась на пристальный изучающий взгляд предводительницы аборигенов, наблюдающей за нашей реакцией на эту странную переправу.

При выходе из воды нас с Арни ожидал внезапный момент неловкости. В отличие от дока, мы до сих пор оставались одеты в скаф-пленку, предназначенную для недолгого внутрикорабельного ношения и созданную полностью биологически растворимой. Она еще, на удивление, успешно пережила двойное испытание местными осадками, но после реки стала потихоньку расползаться. Конфуз, однако. К чести хозяев надо сказать, что никто не стал пялиться на появившиеся повсюду прорехи в нашей одежде, удерживая взгляды на уровне глаз. Кроме разве что Глыбы, чье лицо пошло пятнами, и смотрел он теперь исключительно себе под ноги. Справившись с неизбежным смущением, я остановилась напротив женщины, которую решила называть про себя главной, и, не зная, что ещё сделать, слегка поклонилась, прикладывая ладонь к сердцу.

— Благодарю от всей души за то, что не прогнали нас! — произнесла, стараясь вложить в жесты и тон соответствующие эмоции.

Предводительница пришельцев повторила мой жест и открыто мне улыбнулась, а потом посмотрела на пыхтящего и усиленно косящегося в сторону Глыбу, и изгиб ее губ стал чуть лукавым.

— Благодарность излишня, твой приход обещает народу долгожданную радость. Она говорит, ее зовут Вали, и просит тебя назвать наши имена, — перевел Арни.

— Софи, Софи, — торопливо пробормотал Глыба, будто отстаивая право самостоятельно донести мое имя до своих соплеменников, чем снова вызвал мимолетную улыбку Вали.

— София, — указала я на себя, а потом на лингвиста и на дока: — Арнольд, Джеремая.

— Сначала отдых, пища и… хм-м-м… касание разума, — недоуменно нахмурился Штерн, донося до нас смысл плавной речи женщины. — Она спрашивает…