Оливер Леоненко - Оскорбление

— Вереск, я Шип! Стартовали успешно, ложимся на курс атаки!

Ракеты, запущенные второй подлодкой, подрываются за две секунды до столкновения со струей картечи. Взрывы не ядерные — и даже не особо мощные. Просто каждая из тридцати боеголовок раскрывается огненным цветком, рассеивая впереди себя тысячи поражающих элементов.

Истребители не успевают ничего предпринять — потоки осколков слишком плотные и слишком хорошо нацеленные. Без столкновения разминувшись с вражеской картечью, они бьют по строю "кинжалов". И те отвечают единственным, что могут сделать — теперь уже собственным самоподрывом. Вспыхивают четыре антипротонных взрыва, прожигая дыры в облаке осколков.

— Шип, я Вереск! Как слышите меня?!

Шифропакеты продираются через бьющие в плиты-толкатели килотонные взрывы. Там, наверху, четыре "кинжала" и четыре "летучих мыши" пытаются увернуться от летящих навстречу осколков. Облако расходится, редеет, взрывы оставили в нем прорехи, но и атмосферным штурмовикам тяжело маневрировать в разреженной термосфере. Осколки высекают искорки из внешней обшивки "иглы".

— Шип, я Вереск! Видим два или три "кинжала" и одну "мышь"! Приготовьтесь к заградительному огню противника!

Четыре боевых ориона поднимаются довольно круто, приближающийся с северо-востока корабль поставлен перед выбором — или вести огонь по авианосцам ГлобДефКома там, на горизонте, или перенацелить ускоритель на новую угрозу. Биомашина не знает страха или сомнений. Разгоняются кинетические снаряды, прожигая облака и разрывая в клочья эсминец у содрогающегося от взрывов острова Пасхи. А затем — ослепительная даже здесь, на орбите, вспышка слизывает и эскадру, и атакующие ее аппараты. Огненный кулак вспухает над океаном, грозно нависает над верхними слоями атмосферы, отбрасывая отсветы на сверкающую обшивку "иглы". И тотчас же — ускоритель начинает опускаться, а "игла" — уходит в неторопливый кувырок, ловя в прицел приближающиеся взрыволеты.

Один из которых вздрагивает. Диск-толкатель наклонен и смят, демпфер, вместо того, чтобы заглубиться в корпус, выпирает вбок сломанной конечностью. Ходовые подрывы прекращаются, грозная машина запрокидывается. Внутри пилот и бортстрелок беспомощно висят в ремнях, кровь сочится по летным комбинезонам.

ЦУП оглашают тихие проклятья, когда оператор читает логи телеметрии — и убеждается, что причиной аварии стал отказ амортизатора, даже не вражеский выстрел. Но для сожалений времени нет. Подрывы прекращены, стартуют и взрываются ракеты, и клювастый трезубец, прежде чем разлететься на куски, успевает увеличить потери землян еще на один корабль. Бронещит пробит, словно бумага, рубка и пусковые прожжены струями испарившегося металла. Орион отбрасывает за корму уцелевшим собратьям, за ним тянется хвост мелких обломков.

Бой в космосе скоротечен. Ядерные ракеты сходят с пусковых. "Игла" завершает маневр, и ее выстрел стирает с лица космоса третий орион. "Кинжалы" и бортовые орудия бьют почти вслепую в ядерное пламя, пытаясь отследить идущие в инерциальном режиме боеголовки — а затем стокилотонный заряд подрывается в десяти метрах от носа "иглы", еще один слизывает часть борта, и инопланетный бомбардировщик прекращает стрельбу, медленно и беспомощно поворачиваясь по инерции вокруг обоих осей.

Последний выживший экипаж пытается связаться с Землей и доложить об успехе миссии. Относительном успехе — боезапас расстрелян полностью, а над горизонтом скоро покажется вторая "игла", с полным прикрытием, уже, наверно, наводящаяся на цель. И она восходит — значительно раньше и выше, чем ее ожидали увидеть, оставляя за собой хвост голубого пламени. "Кинжалы" и "мыши" состыкованы с тяжелым кораблем, лишь по два дежурных аппарата работают собственными двигателями, удерживаясь на параллельном курсе.

Наступает ошеломленное молчание — два человека в металлической скорлупке пытаются осознать победу и свое выживание.

— Вереск, я Шип! "Игла" два увеличила скорость и высоту, повторяю, увеличила высоту орбиты до трех тысяч и продолжает ускоряться! Огня не открывает!

— Вереск, я Центр! Подтверждаем изменение траектории целей три и четыре! Мы это сделали! Они отступают! Повторяю, противник отступает на высокую орбиту!

***

Капсула дрогнула. Собственно говоря, от всех этих рывков и толчков она покачивалась ежесекундно, но на сей раз, видимо, очередной рывок нарушил ее равновесие. Камера медленно и мягко завалилась вбок, Ник потерял равновесие, когда пол вдруг оказался под углом, и едва не сбил Ш-Телл с ног.

— Сьюзен? — не веря своим глазам, выдавил он.

Облепленное черной паутиной и перемазанное кровью лицо девушки обернулось к нему.

— Susan Harrow … — даже голос изменился. Он звучал ниже, слова растягивались, будто Сьюзен заново училась выстраивать в них звуки. — Inherited regulation … — Сьюзен зажала рот, ее лицо исказилось, словно что-то рвалось из-под кожи. В следующую секунду она широко, до ушей улыбнулась — это жутко смотрелось на окровавленном лице. — Здравствуйте, мои дорогие! Все рады меня видеть?

— Что?!.. — Сьюзен не перешла на русский. Изменились лишь интонация и выражение лица. А Ник теперь отчетливо понимал значение сказанной фразы — так, будто что-то щелкнуло в голове и в памяти всплыли английские слова. Девушка слепо уставилась на него, и по коже Ника поползли мурашки.

— Стоять, тварь, — предостерег ее Каят. Он по-прежнему держался между Сьюзен и остальными — слабая гравитация позволяла стоять даже на наклонном полу.

— Brain is damaged … — Сьюзен пошатнулась. — Susan Harrow. I am Susan Harrow … не уверена, что такая жадность будет разумна. Вы знаете, сколько получает преподаватель моей квалификации в Лондоне?

— Что за?… — все трое переглянулись.

— Ш-Телл, — разлепил губы Ник. — Ты ее… понимаешь?

— Когда она сказала про деньги и плату — поняла, — вполголоса пробормотала гоблинша. — В начале — нет. Ник… что происходит?

Решившись, землянин шагнул вперед.

— Каят. Позволь мне.

Гоблин не отводил глаз от Сьюзен, однако чуть сдвинулся вбок, позволяя Нику встать рядом.

— Сьюзен? — Ник осторожно протянул руку. Отдернул пальцы, ощутив под ними прохладную кожу женского запястья. Вгляделся в лицо. — Ты… меня понимаешь? Это ты, Сью?

Сьюзен скорчилась. Издала что-то бессвязное.

— Identity… Greedness hasn't … — она вскинула перекошенное лицо, гримаса тут же сгладилась. — Понять — первый шаг к тому, чтобы чему-то научиться, не так ли? Ты должен ответить себе на вопрос — кто ты и чего ты хочешь добиться в жизни.

— Почему… почему ты так говоришь?

— Articulation. Wound. Cerebral trauma … Миссис Уоткинс, вы должны понимать — никто не относится к Фредди с пренебрежением, но ему будет лучше среди ребят, равных ему по развитию. Мы можем посоветовать превосходную школу для детей с отклонениями… — Сьюзен заскрежетала зубами. — I can't control… Neurocellular structures… disfunction … — и снова эти глухие, растянутые слова, словно из магнитофона с заедающей лентой. Девушка пошатнулась, медленно сползла на вздутый пол. Ее била дрожь.