Оливер Леоненко - Оскорбление

— Нет. Она довольно легкая, — гоблин демонстративно вскинул руку, оперев на другое плечо край смутно видимой громады с дом величиной. Его голос тоже изменился, почти уходя в инфразвуковой диапазон. И звучал громче обычного, болезненно ударяя по барабанным перепонкам.

Раздался шорох, из щели неуклюже принялась выбираться Сьюзен. Ник дернулся было на помощь и отшатнулся — он все еще не рисковал прикасаться к… к тому, во что превратилась бывшая учительница математики из провинциального английского города, что бы это ни было. Уцелевший глаз Сьюзен глубоко запал, лицо заострилось.

Свет сделался ярче, в его лучах появилась сгорбленная фигура Ш-Телл, вся в переливах голубого сияния. Каят отпустил край капсулы, и та медленно, словно преодолевая сопротивление воды, опустилась к его ногам. Ник ощутил неожиданно сильный порыв ветра — словно мягкая подушка легла на грудь, понуждая отступить назад.

Он с любопытством осмотрелся вокруг.

Чего не ожидал Ник — так это того, что внутренности чужого звездолета более всего окажутся похожи на морское дно.

И тем не менее пейзаж был ему очень хорошо знаком.

Именно эту подводную картину наблюдали они изо дня в день — хоть в их крохотном мирке и не было смены суток — проносящейся над прозрачным потолком капсулы.

Стена гигантской трубы поднималась над головой, выгибалась где-то неразличимо высоко во мраке. Изгиб был почти незаметен — справа и слева туннель просто уходил во тьму, яркости их импровизированного фонаря хватало метров на пятьдесят в любую сторону. Видимую оверхность трубы (собственно, о том, что они находятся внутри туннеля, Ник догадывался лишь по прежнему виду из капсулы) покрывал сплошной ковер черных ресничек, слегка колышущихся под слабыми ветерками, вырывающимися откуда-то из тоннеля. Сначала Ник подумал о зарослях ковыля в ночной степи, затем ему пришло на ум более подходящее сравнение — с водорослевым лесом, которым зарос тоннель. "Водоросли" казались шершавыми на вид, и как Ник тут же убедился — были такими и на ощупь.

А над их головой нависла гигантская — не меньше ста метров шириной — капля черного студня.

Именно студнем она и выглядела — несмотря на то, что висела в воздухе (или что там заполняло трубу) безо всякой опоры, не считая нескольких протянувшихся вниз черных паутинок. Округлое, бесформенное пятно сгустившейся тьмы, набухшее посреди коридора. Капля не двигалась, будто не замечала горячих порывов, проносившихся по коридору. Воздух колыхался еле-еле — но этого хватало, чтобы заставить пошатнуться не только Ника, но и кряжистого Каята, пошатнуть выступавшие из мрака там и тут…

Корпуса? Обломки?

Или тела?

Ник осматривался, узнавая очертания и обводы из той стремительной вереницы, что заполняла тоннель все время их пленения. Тонкие, будто ажурные, торы, вздутые эллипсоиды, вращающиеся, словно лопасти вертолетных винтов, "кленовые семена"… Теперь они были разбросаны среди черных ресничек, некоторые — смяты и будто оплавлены. Один или два темных силуэта подергивались, будто все еще пытались подняться в воздух… хотя, может, их так прихотливо подбрасывало завихрениями воздуха.

Их капсула была самой крупной среди инопланетных агрегатов — наверно, метров тридцать в поперечнике. Свет фонаря выхватывал очертания приплюснутого эллипсоида — что и служил им жилищем. По периметру его охватывал огромный "бублик", лишь слегка уступающий ему в толщине — словно футбольный мяч вставили в центр спасательного круга. С той стороны, где стояла четверка, "бублик" сплющивался, переходя в тонкий покореженный лист. Казалось, кто-то огромный поймал капсулу за край двумя пальцами и с силой надавил. Густой покров черной плесени расползся по внешней стороне капсулы, несколько тонких нитей отделялись от него, тянулись вверх, к темному облаку. Капсула косо завалилась на сплющенный бок, стоило Каяту разжать хватку.

Сьюзен вскинула руку, указывая на Ника с гоблиншей. С силой прижала влажный лоскут к своему лицу.

— Эй! — Каят обернулся. — Советую всем дышать через тряпки! Похоже, в этом дерьме и правда маловато кислорода.

Захваченный зрелищем, как и Ш-Телл, Ник даже не обратил внимания на судорожные удары сердца. Он торопливо втянул воздух через мокрую, словно бы войлочную на ощупь ткань. Ощутил, как немного отступает дурманящая слабость и дрожь в ногах… хоть он по-прежнему чувствовал себя, как после хорошей попойки.

— Где мы? — тихо спросила Ш-Телл. Ее лоскут был обмотан вокруг головы и завязан узлом на затылке.

Сьюзен покачала головой.

— Я не собираюсь ждать. На шоссе после шести вечера ужасные пробки, даже в субботу.

— Ни о чем не говорит, — откликнулся Каят.

Девушка поморщилась.

— Все эти технические подробности… И с чего вы взяли, что женщина не в состоянии сама прочистить засорившийся трубопровод? Просто нанять работягу удобнее, — обиженно проговорила она.

— Шоссе… трубопровод… — Каят наклонил голову, став забавно похожим на насторожившегося пса. — Мы внутри какой-то транспортной системы? Ты это хочешь сказать?

Сьюзен энергично закивала.

— Я недавно читала о новой низкохолестериновой диете, — она хмуро взглянула на нависшую над головой черную массу. — Greedness… Malfunction … Очевидно, проблемы с сосудами. Бедняжка, — участливый тон не вязался со злобным выражением, исказившим кровавую маску.

— Что это? — гоблинша тоже рассматривала темный кисель. Она смерила взглядом нити плесени, перевела взгляд на изуродованное лицо Сьюзен.

— Go. Fast , — Сьюзен, шатаясь, сделала несколько шагов вдоль капсулы. Обернулась на остальную троицу. — Я не хочу здесь оставаться! Мне здесь не нравится!

— Вот с этим полностью согласен, — произнес Ник, изучая покров из черных колышущихся ресничек, еле различимые очертания чужой техники вокруг, бесформенное облако. Показалось — или на его поверхности начали проступать какие-то смутные очертания и разводы? Он отвел глаза — ему вдруг показалось, что из недр облака за ним пристально наблюдает чуждый и недобрый взгляд.

Идти при местном притяжении было тяжело. Даже ходьбой это можно было назвать с натяжкой — медленный, будто в ночном кошмаре, полубег-полуплавание через сопротивляющуюся среду. Вязкий подводный сумрак словно вытягивал силы, ноги отказывались цепляться за ускользавшую поверхность. Дрожащие черные стебли цеплялись за босые ноги, каждое движение отзывалось болью в плечах и коленях. Их былое убежище только-только растаяло за пределами круга света, исходившего от завязанной в узел трубки на плече гоблинши — а Ник уже чувствовал, что мышцы наливаются усталостью.

Он обернулся к Сьюзен. Та двигалась вперед, словно робот, ее руки совершали волнообразные движения, подбородок прижат к груди.