Ким Робинсон - Марсианская трилогия

Во всех их речах говорилось о прекрасном и чудесном Марсе и о том, как его могло сгубить перенаселение, если его не закрыть для иммиграции с Земли. И, судя по всему, эта точка зрения пользовалась большой поддержкой, так как речи сопровождались возгласами одобрения и аплодисментами. И это отношение толпы было явно лицемерным: большинство аплодирующих жило за счёт туристов с Земли, да и сами они были либо иммигрантами, либо детьми иммигрантов, но все равно выражали одобрение. В этом заключалась немалая проблема: сейчас не стоило пренебрегать риском войны, игнорировать мощь Земли и её первенство в становлении людской цивилизации. Не стоило бросать ей вызов вот так… Этим людям плевать на Землю, они её просто не понимали. Такое пренебрежительное поведение толпы лишь придавало Джеки храбрости и привлекательности в её борьбе за свободный Марс. Овации в её честь оказались громкими и продолжительными; она многому научилась со времён неловких выступлений во вторую революцию и весьма преуспела. Весьма.

На сцену поднялись Зелёные, чтобы высказаться в поддержку открытого Марса. Они попытались предупредить об опасности замкнутой политики, но реакция, разумеется, была куда менее восторженной, чем после слов Джеки. Сказать по правде, их позиция выглядела трусоватой, а желание сделать Марс открытым казалось несколько наивным. Перед прибытием в Бэнкс Вендана предложила Майе тоже взять слово, но та отказалась и теперь лишь убедилась, что правильно сделала: она не завидовала выступавшим, которые высказывали свою непопулярную точку зрения уменьшающейся толпе.

После мероприятия Зелёные устроили небольшое обсуждение, и Майя довольно строго их раскритиковала.

– Такой некомпетентности я ещё никогда не видела. Мы пытались их запугать, но на самом деле только сами выглядели запуганными. Кнут, конечно, необходим, но без пряника тоже нельзя. Вероятность войны – это кнут, но следовало рассказать им, почему продолжить принимать землян – это хорошо, – рассказать так, чтобы не выглядеть идиотами. Нужно было им напомнить, что у нас у всех есть земные корни, что мы сами навсегда останемся иммигрантами. И никогда не сможем забыть о Земле.

Они кивнули – и Атос, с задумчивым видом, вместе с ними. После этого Майя отвела Вендану в сторонку и расспросила о последних любовных связях Джеки. Как она и предполагала, её недавним партнёром оказался Микка, и, вероятно, он оставался им до сих пор. «Первые на Марсе», пожалуй, были ещё более ярыми противниками иммиграции, чем «Свободный Марс». Майя кивнула: в её голове начал вырисовываться план.

Когда обсуждение завершилось, Майя вышла прогуляться по городу вместе с Венданой, Атосом и остальными. Там они набрели на большую группу, которая играла с так называемым шеффилдским звучанием. Для Майи это был просто шум: двадцать разных барабанных ритмов звучали одновременно и исполнялись инструментами, которые изначально не задумывалось использовать ни как перкуссии, ни вообще для того, чтобы извлекать музыку. Но это ей подходило: под этот стук и грохот она могла ненавязчиво вести молодых Зелёных к Антару, которого заметила на дальней стороне танцевальной площадки. Когда они подошли к нему ближе, она воскликнула:

– Ой, здесь же Антар! Привет, Антар! А это ребята, с которыми я плыву. Мы идём прямо за вами, в Адовы Врата, а потом в Одессу. Как там идёт кампания?

Антар был все таким же, со своей привычной королевской грациозностью. К нему трудно было испытывать неприязнь, даже зная, каким он был реакционером, как беспрекословно подчинялся арабским странам Земли. Сейчас он, должно быть, разрывал связи с теми старыми союзниками, что также стало частью антииммигрантской стратегии. Любопытно, как лидеры «Свободного Марса» додумались до того, чтобы бросить вызов силам Земли и в то же время попытаться взять под контроль все новые поселения во внешней части Солнечной системы? Они настолько высокомерны? Или, может быть, они чувствовали угрозу? Ведь «Свободный Марс» всегда был партией молодых уроженцев, и если бы неограниченный поток иммигрантов стал приносить миллионы новых иссеев, то статус партии оказался бы в опасности. Эти новые полчища со своей закостенелой фанатичностью – церкви и мечети, скрытые пистолеты, открытые распри… Это был весомый довод в пользу позиции партии, ведь за предыдущее десятилетие активной иммиграции новоприбывшие явно начали строить здесь новую Землю – такую же нелепую, как предыдущая. Джон сошёл бы с ума, Фрэнк бы залился смехом. Аркадий сказал бы: «Я же вам говорил», – и предложил бы устроить новую революцию.

Но проблемы с Землёй нужно решать более реалистичным путём: её нельзя просто прогнать из мыслей и надеяться, что все сложится само собой. И сейчас перед Майей стоял Антар, грациозный и даже более того, и думал, что Майя может принести ему пользу. А поскольку он всюду следовал за Джеки, Майя совсем не удивилась, когда та вместе с остальными внезапно возникла рядом, и все тут же принялись здороваться. Майя кивнула Джеки – та ответила безукоризненной улыбкой. Майя обвела рукой своих новых товарищей, обстоятельно назвав каждого по имени. Дойдя до Атоса, Майя обратила внимание на то, как Джеки смотрит на него, а Атос, когда назвали его имя, также дружелюбно на неё взглянул. Майя быстро, но как бы между делом, начала расспрашивать Антара о Зейке и Назик, которые теперь, как выяснилось, жили на побережье бухты Ахерон. Обе их группы медленно двигались в сторону музыкантов и вскоре должны были полностью перемешаться, после чего станет слишком шумно, чтобы расслышать собеседника.

– Люблю это шеффилдское звучание, – сказала Майя Антару. – Поможешь мне пробраться на площадку?

Это была очевидная уловка: ей явно не требовалась помощь, чтобы пройти через толпу. Но Антар взял её под руку и не заметил – или сделал вид, – как Джеки беседует с Атосом. Но Микка, такой высокий и сильный, вероятно, выходец из Скандинавии, казался слегка вспыльчивым и сейчас плёлся вслед за группой с кислым выражением лица. Майя сложила губы бантиком, удовлетворенная тем, что её замысел пока себя оправдывал. Если «Первые на Марсе» были бо́льшими изоляционистами, чем «Свободный Марс», то раздор между ними окажется ещё полезнее.

Она танцевала с таким воодушевлением, какого не ощущала многие годы. Если сосредоточиться на бас-барабанах и прислушиваться только к их ритмам, то музыка напоминала что-то вроде биения возбужденного сердца. А раздававшийся поверх этой повторяющейся темы стук всяких деревянных чурбанов, кухонных принадлежностей и круглых камней казался не более чем урчанием в животе или проносящейся в голове мыслью. И в этом был некий смысл – не музыкальный смысл в её понимании, но ритмический, в некотором роде. Она танцевала, потела, смотрела на шаркающего рядом Антара. Джеки и Атос исчезли. Микки тоже не было видно. Наверное, он был готов взорваться и всех их поубивать. Майя ухмыльнулась и закружилась в танце.