Ким Робинсон - Марсианская трилогия

Позднее я узнал, что существует искусственно выведенный лишайник, который так и называется: «серая отметка». Не сомневаюсь, его изобретатель считал это очень забавным.

Но при таком дожде, как в тот день, это было неважно. Довольно скоро я набрел на следующий каменный шедевр Дорра – тот ещё не убрали с карт, и он использовался так часто, что аж поблескивал под неглубоким слоем воды.

Но затем тропа снова обернулась спуском – теперь в сторону города – и, опять же, превратилась в водопад. Я выбрался на участок, где стена кратера образовывала выпуклую чашу, нависшую над глубоким вырезом рядом с очередным выступом. В этом месте тропа продолжалась по длинным ступенькам в углублении между выступом и стеной. Но сейчас в этом углублении бурлил водопад – или скорее несколько водопадов, обволакивающих всю стену и стекающих быстрыми потоками, грохоча между скал, которые, если проходить между ними, достигали человеку до груди или до пояса. И, чтобы продолжить свой путь, мне нужно было спуститься по этому течению.

Каждый шаг я делал осторожно, держась за камни или ветки, что тянулись по обе стороны от меня. Вода была мне сначала по колено, потом по щиколотку. Я чувствовал, как она бьёт меня сзади по ногам.

Потом дождь усилился, и по стене кратера хлынул настоящий водопад. После этого дождь сменился градом – и сверху на меня посыпались куски льда. Я ухватился обеими руками за скалу, что тянулась вдоль тропы, и наклонил голову, наблюдая, как вокруг меня поднимается пена, доходя мне до груди. На мгновение я испугался, что вода на этом не остановится и унесёт меня, сбив с ног, либо затопит прямо на месте. Но вскоре уровень воды немного спал, и мне удалось перейти поток вброд. Окруженный гремящей водой, я пробрался по противоположной стороне углубления, то и дело цепляясь за мокрые березы и смеясь во весь голос. В эти минуты я чувствовал себя свободным, как никогда в жизни.

VII. Койот вносит смуту

Ночной Берроуз был прекрасен. Шатер становился невидимым, и казалось, город жил прямо под звёздами. А звезды будто бы обрушивались на него, вырисовывая очертания девяти столовых гор, и, гуляя по улицам, легко было представить, как плывешь на одном из множества роскошных лайнеров. Точно как тем вечером в детстве, когда во внешней гавани Порт-оф-Спейна [17] вдруг появилось четыре огромных белых корабля, и каждый словно являл собой сверкающий и искрящийся мир. Казалось, в их гавани на якорь встали целые галактики.

Уличные кафе, что располагались рядком вдоль канала, работали допоздна, и почти каждую ночь отражения звёзд рябили от бултыханий какого-нибудь пьяного гуляки или просто случайного прохожего. Многие из таких вечеров Койот проводил сидя на траве перед греческим рестораном в конце двойного ряда колонн Барейса. Когда люди не плескались в канале, Койот швырял в него камешки, и звезды танцевали у него под ногами. Люди спускались и садились на траву рядом, докладывали ему, обсуждали дальнейшие планы, уходили по своим делам. Но в последнее время становилось как-то теснее. Вести шпионскую сеть в столице Переходной администрации ООН уже было не так просто. Но здесь оставались ещё тысячи почти нигде не зарегистрированных строителей, которые раскапывали девять столовых гор, превращая их в гигантские здания. И пока ты мог выдавать себя за рабочего, никому не было до тебя дела. Так Койот работал днём (не всегда – он не был надёжным работником) и гулял по ночам, как и тысячи других, – а заодно собирал информацию для подполья, получая её из узкого круга старых друзей и нескольких новых. Круг этот включал Майю и Мишеля, которые отсиживались в квартире над студией танцев. Они делились информацией с Койотом и находили ей применение, но сами оставались вне поля зрения – потому что уже были включены в растущий список разыскиваемых ПА ООН. А после того, что случилось с Саксом, а затем с Сабиси, было очевидно, что им было лучше не попадаться.

Нынешнее положение одновременно пугало и очень раздражало Койота. Хироко и её люди пропали без вести – или, иными словами, были убиты (хотя он ещё не был в этом уверен), Сакс повредился в уме; Майя и Мишель залегли на дно; полиция ПА ООН рыскала повсюду, куда ни глянь. И везде эти контрольные пункты… Даже его шпионы – трудно быть уверенным, что никто из них не подставной. Например, одна девушка, весьма симпатичная дравидка [18], служила в штабе ПА ООН в Берроузе. Как-то сидя с ним на травке, она рассказала, что через день на поезде из Шеффилда должен был приехать Хастингс. Тот самый – заклятый враг Койота. Но было ли это правдой? Он заметил, что девушка вела себя слишком беспокойно, чего он не замечал в ней прежде. Она казалась дружелюбной, но в глазах теперь появился блеск. Его приборы говорили, что на ней не было никаких устройств. Но в самом ли деле она перешла на сторону подполья и разглашала секреты или пыталась его подставить – кто знал?

Вообще ей полагалось выяснить, какой информацией о радикальных Красных располагала ПА ООН. Он, раздраженный, спросил её об этом, на что она кивнула и подробно отчиталась. Как выяснилось, сведений у них имелось немало. Он задавал ей вопрос за вопросом, увлекаясь все сильнее, а она продолжала отвечать, рассказывая даже о тех Красных, которых не знал он сам.

Наконец, он, довольно улыбаясь, попрощался с ней. Койот вёл себя так со всеми, поэтому весьма сомневался, что она заметила в нем подозрение. Опустошив бокал метаксы [19], он оставил его на траве и двинулся по Кипарисной улице в сторону студии, где за стеклом танцовщицы делали пируэты. Прошмыгнув по лестнице, он по-своему постучал в дверь. Майя впустила его в квартиру.

Они обсудили последние новости, пройдясь каждый по своему списку. Майю больше всего сейчас беспокоило, что радикальные Красные ударят прежде, чем будут готовы остальные силы сопротивления, и Койот согласился, что это было бы не к добру, хотя позиция Красных ему и нравилась. Однако у него были новости для Майи.

– Они, похоже, думают, что могут остановить терраформирование, – сказал он ей. – Разрушить систему. У ПА ООН где-то есть лазутчик, и они обо всем узнаю́т. Так вот, одно крыло Красных думает, что может все решить биологическим путём. Другое хочет устроить саботаж с термальными бомбами. Так, чтобы радиация вышла на поверхность и всю операцию пришлось свернуть.

Майя презрительно покачала головой.

– Радиация на поверхности? Это же безумие!

Койот вынужден был согласиться, хотя сам подход ему нравился.

– Полагаю, нам стоит надеяться, что ПА ООН расправится с этими группами до того, как они перейдут к действиям.