Ким Робинсон - Марсианская трилогия

Утром вода ещё плескалась о фанеру, но уже не казалась такой высокой. Дамба вроде бы держалась. Зрелище, впрочем, до сих пор оставалось пугающим: поверхность воды была ещё высоко, будто в какой-то оптической иллюзии, но явно ниже нас, и, яркая, далеко простиралась в утреннем свете.

В общем, дамба устояла. Но наше празднование – после того, как прибыли насосы и медленно откачали воду, вернув её уровень в пределы нормы, – получилось приглушенным. Мы, так сказать, исчерпали себя. Взглянув на влажные погнутые листы фанеры, Мэри воскликнула:

– Боже, Стефан, мы сработали в стиле Нади!

Позднее, конечно, их убрали. И не могу сказать, что сожалею об этом.

XVII. Любовь Большого человека

Когда Большой человек влюбился в обычную женщину, случилась большая беда.

Её звали Зоя. Да, её звали так же, как Зо Бун, – более того, она была клоном Зо.

Зо Бун клонировали её друзья после её трагической гибели. То есть генетически Зоя была ещё одной дочерью Джеки, а значит – внучкой Касэя и правнучкой самого Джона Буна. Но и это ещё не все: поскольку тело Зо некоторое время проплавало в Северном море, оно стало слегка подсоленным и невольно приобрело связь с воскресшими археями. И в этом первобытном морском бульоне, соленом и шипучем, она будто бы переняла некоторые черты водорослей, моллюсков, дельфинов, морских выдр и бог знает кого ещё. Какой только она теперь не была: большая, как Пол Баньян; необузданная, как Зо; неуступчивая, как археи; счастливая, как Джон; неспокойная и бурная, как Северное море. Вот такой была Зоя – Зоя была всем. Она плавала мимо айсбергов, летала в струйных воздушных течениях, бегала в кругосветке. Пила, курила и принимала странные наркотики, имела случайные половые связи с незнакомцами и даже с друзьями, сбегала с работы всякий раз, когда поднимались приличные волны. Короче говоря, она искала острых ощущений, ей были чужды пристойность и мораль, она насмехалась над любыми принципами прогресса человечества. Она могла убить взглядом или ударом ладони по носу. Её девиз был: «Забава любой ценой».

Так что когда Большой человек заскочил однажды на Марс и увидел, как Зоя каталась на стометровых волнах у Полярного полуострова, он полюбил её с первого взгляда. Она была как раз женщиной его типа!

Зоя оказалась сговорчивой. Ей нравились большие люди, а Большой человек был большим человеком. Они стали гулять по всему Марсу, и Большой человек ступал осторожно, по своим старым следам, чтобы снова не нанести урон, и стараясь не запутаться в чем-либо. Но это было слишком трудно. Они порезвились на тропе каньона Ио, и это из-за него там обрушились все те скалы десять лет назад. Он поплавал с Зоей в море и, несмотря на то, что заходил только по колено, затопил полуостров у Перешейка Буна. Он полетал с ней в струйных течениях, и от его тени наступил первый год без лета. Но они ничего этого не замечали – им было слишком хорошо вместе.

Они даже пытались заниматься сексом. Зоя забиралась Большому человеку в уши и ласкала его, а потом он усаживал её себе на ладонь и стонал, как Кинг-Конг с Фэй Рэй [56], типа:

– Ну же, детка, давай займёмся любовью, ты и я.

А она лишь смеялась, указывала на его эрекцию и отвечала:

– Прости, Большой человек, я бы хотела, но ты мне не подходишь. Мне пришлось бы целый день только взбираться на эту твёрдую башню, и это было бы так же сложно, как влезть на Гору посуды в раковине или на Старика острова Хой [57].

И чтобы показать ему, что она пыталась, она немного взбиралась на него и массировала там, докуда могла дотянуться. Но Большому человеку это было все равно как если бы его щипнул муравей.

– Очень жаль, – говорила она и отправлялась плавать. – Это все, что в моих силах.

– Но я хочу, – стонал Большой человек, – я должен, я нуждаюсь…

Обычные слова для всех парней и девушек. Но в этот раз ничего нельзя было поделать.

– Прости, – отвечала Зоя. – Ничего не поделаешь. Если бы ты только был поменьше…

Но потом как-то раз, немного смущенная и сама огорченная бессилием, она сказала:

– Слушай, тут дело в желании. Если бы ты был поменьше, все бы получилось! Я бы могла резвиться на тебе хоть всю ночь. Может, тебе стоит подумать, как бы сделать себе член поменьше?

– Что? – вскричал Большой человек. – Что ты имеешь в виду?

– Ну поменьше. Вставить трансплантат, например. Этот отрезать, а на его место поставить маленький.

– Маленький? Отрезать?

– Другого выхода нет, здоровяк. Только так у нас что-то получится.

– Что? Что?

– Трансплантат! Трансплантат! Можно же достать любые органы, какие тебе нужны. В больницах, понимаешь?

– Ни за что! – заявил Большой человек. – Уж хотя бы потому – а у меня есть ещё много этих «потому», – что органы для пересадки берут у покойников.

– Ты можешь вырастить свой же, только малого размера. Сейчас и такое умеют делать.

– О, прошу тебя, – взмолился Большой человек. – Мне не по себе даже от разговоров об этом.

– Я же в этом не виновата, – ответила Зоя. – Где есть желание, найдётся и выход.

И с этими словами она улетела.

Ну, дальше сами понимаете. Жизнь перестала казаться забавой, и Большой человек в конце концов отчаялся. Отчаялся настолько, что начал тайком выведывать, что ему делать, – ходил в клинику и рассказывал врачам хитрую историю о своём друге, у которого была очень маленькая невеста. Он выяснил, что новейшая биотехнология морской звезды, как её называли, в самом деле подходила для описанной им задачи. Ему могли удалить интимную часть тела хирургическим методом и заменить выращенной из его же клеток. «Клеток из самой чувствительной области», – заверил его один из врачей. Врачи знали, насколько надо уменьшить, чтобы это устроило Зою.

Большой человек лишился покоя. Он очутился перед дилеммой.

– Это ужасно! – воскликнул он. – Какая глупость! Не буду я этого делать. Забуду её, и все.

Он вышел из клиники косметической урологии и уже не возвращался.

Но дело в том, что Большой человек был влюблён, а любовь Большого человека – это большая любовь. Любовь – большое дело, и очень упертое. А жизнь без любви – грустная штука. И жизнь без Зои была неимоверно тускла.

В общем, однажды Большой человек так и сказал:

– Ладно, ладно, ладно.

И потащился обратно в клинику, чтобы у него взяли несколько клеток из самой чувствительной области. Было очень больно.

Затем он вышел в облако Оорта, чтобы побыть наедине с собой. Мы оставим этот эпизод за занавесом и скажем лишь, что когда он вернулся, то выглядел усталым и тревожным, но заявил, что готов. Зоя держала его за руку, пока в него вливали несколько литров анестетика и делали операцию. А когда он пришел в себя, интимная часть тела у него была уже на сколько нужно меньше, чем прежде.