Ким Робинсон - Аврора

Одним из аспектов борьбы с вредителями служили химические пестициды. На складах до сих пор оставались их запасы, а у химических фабрик было сырье для производства новых. И хотя они были вредны для людей, их все равно приходилось использовать. Пора было быть жестче и принимать такие риски, на которые в ином случае они бы не пошли, по крайней мере в некоторых биомах. Провести кое-какие опыты и поскорее выяснить, что сработало лучше всего. И если лишняя пища сейчас приведет к раку, который проявится потом, значит, это была цена, которую необходимо было заплатить.

Оценка рисков и управление ими стали главным предметом обсуждения. Сейчас от людей требовалось определить те или иные вероятности, сделать суждения, основываясь на тех ценностях, которые они принимали как должное. Никто больше не беременел. И это в итоге сулило проблемы. Но пока им нужно было разобраться с текущими делами.

Соевые бобы приходилось защищать от патогенов любой ценой, так как они были отчаянно нужны из-за белков, содержащихся в сое. Они вынимали почву, биом за биомом, по всему кораблю, насколько возможно, очищали ее от патогенов и оставляли полезные бактерии. Затем возвращали ее в обработку и пробовали снова.

Но урожай все равно погибал.

Люди теперь получали по 1500 калорий в день и больше не расходовали энергию на развлечения. Все теряли вес. Детей кормили ровно столько, чтобы они могли нормально развиваться.

– Ни толстых животиков, ни ножек-спичек.

– Это только пока.

Но несмотря на эти предосторожности, у новых детей проявлялось немало нарушений. Проблемы с равновесием, ростом, затруднения при обучении. Понять почему, было тяжело, даже невозможно. Симптомов и нарушений возникало множество. Статистически новые дети не слишком отличались от предыдущих поколений, но по наблюдениям это так выдавалось, что ни одно отклонение не оставалось незамеченным. Когнитивная ошибка, известная как легкость возникновения образов представления, заводила их на территорию, где каждая проблема убеждала их в том, что они находятся на грани беспрецедентного краха. Люди теряли дух. Они болели и умирали на протяжении всей своей истории, но сейчас, когда это происходило, возникало ощущение, что все это – по вине корабля. И мы считали это проблемой. Но только одной из многих.

В последние часы перед закатом Бадим чаще всего прогуливался к набережной вдоль западной окраины Ветролова и устраивался у перил, чтобы немного порыбачить. Действовало ограничение – одна рыба в день на каждого рыбака, и вдоль перил располагались люди, желавшие заполучить эту рыбу, чтобы пополнить ею свой ужин. Этих рыбаков собиралось не так уж много, поскольку удача на этом берегу Лонг-Понда была не столь благосклонна. И все же здесь было несколько таких, кто приходил почти каждый день, – в основном старики, но и несколько молодых родителей, которые брали с собой детей. Бадиму нравилось видеть их здесь, и ему неплохо удавалось запоминать их имена.

Бывало, когда наступали сумерки, сюда приходила Фрея, чтобы проводить его домой. А он иногда показывал ей небольшого окуня, тиляпию или форель.

– Сделаем сегодня рыбное рагу.

– Звучит неплохо, Биби.

– А не помнишь, раньше мы его когда-нибудь делали?

– Нет, вряд ли. Вы с Деви тогда были слишком заняты?

– Как жаль.

– Помнишь, как мы плавали на лодке?

– О да! Я еще врезался на ней прямо в док.

– Только в тот раз.

– И хорошо. Хорошо, что только в тот. Я не знал, то ли это много раз было, то ли я только тот раз помню.

– Я поняла, о чем ты, но думаю, это случилось только один раз. Потом мы поняли, как ей управлять.

– Вот и славно. Так же славно, как готовить рагу.

– Ага.

– Поможешь мне его съесть?

– О да. Кто от такого откажется?

Они зажгли свет у себя на кухне, он достал сковородку, она – разделочную доску и нож. Он выпотрошил рыбу – готовые стейки достигали в длину пятнадцати сантиметров. Затем она очистила их от костей и порезала на кусочки. Бадим тем временем порезал картошку, кожуру он не чистил. Куриный бульон, немного воды, немного молока, соль и перец, порезанная морковь. Они готовили вдвоем молча.

– Как дела на работе? – спросил Бадим, когда они принялись за еду.

– Ах, ну… было бы лучше, будь с нами Деви.

Он кивнул.

– Я часто об этом думаю.

– Я тоже.

– Забавно, что вы вдвоем не ладили, когда ты была молода.

– Это по моей вине.

Бадим рассмеялся.

– Вот уж не думаю!

– Я не понимала, каково ей приходилось.

– Это всегда приходит только со временем.

– Когда становится слишком поздно.

– Ну, слишком поздно не бывает. Мой отец, например, до ужаса строго относился к правилам. Случалось, заставлял меня делать круг по всему кольцу, если считал, что я недостаточно усердно им следовал. И только потом я понял, что, когда я родился, он уже был стар. Что он вообще не собирался заводить детей, пока не встретил маму. Все потому, что он родился вскоре после беспорядков и, пока рос, ему приходилось тяжело. Когда он был жив, я этого не понимал, а потом, когда он умер, я начал лучше понимать твою мать. У них с отцом было много общего. – Он вздохнул. – Трудно поверить, что сейчас их обоих с нами нет.

– Да, трудно.

– Но я рад, что у меня есть ты, дорогая.

– И я рада, что ты со мной.

Потом они убрались, и, когда Фрея собиралась уходить, он сказал:

– До завтра?

– Да, или до послезавтра. Завтра с утра я уезжаю в Пьемонт, посмотрю, как там дела.

– Там тоже проблемы?

– О да. Сейчас везде проблемы, сам знаешь.

Он рассмеялся.

– Говоришь прямо как твоя мать.

Фрее это не казалось смешным.

Все родственные отношения примерно одинаковы. Внимание, уважение, забота, привязанность. Родные делятся новостями, своими физическими и психологическими трудностями.

На 208285-й день было зафиксировано, что кислотность воды в Лонг-Понде за последние две недели заметно снизилась. Осмотр с помощью роботов поначалу ничего не выявил, но потом отсчет pH, с делением на участки по пятьдесят квадратных метров, показал, что наиболее кислотная вода была сосредоточена у побережья по другую сторону от Ветролова, где преобладали ветры. Новый осмотр выявил, что в иле протянулась длинная впадина, а под ней – облицовка озера была нарушена либо чем-то прорезана, отчего вода находилась в прямом контакте с подстилом биома. В результате коррозия контейнера приводила к ее окислению.

Дальнейший визуальный осмотр ныряльщиками показал, что такие впадины проходили по всей срединной части озера.

Тогда решили осушить озеро, переместив его воду в хранилища, а рыб и прочую живность – либо во временные жилища, либо убить и заморозить, чтобы потом съесть. Ил нужно было также извлечь, чтобы получить доступ к бреши в облицовке.