С Кинкейд - Дьяболик

Шагнула в пиршественный зал. Мои глаза немного привыкли к полумраку комнаты. Они все сидели за столом: Тайрус, Дивиния, Сэливар, Рандевальд. Пили, ели, облака наркотических паров витали над ними. Кат с Живодером стояли тут же, но у дальней стены, слишком далеко, чтобы успеть среагировать. Еще одна странность. Я остановилась, едва люди за столом меня увидели.

Все разговоры тут же прекратились. Домитрианы изумленно уставились на меня. К Тайрусу ввалилась отвергнутая любовница. Я едва заметила дронов, с жужжанием полетевших в мою сторону. Похоже, роботы оказались единственными, кого насторожило мое появление.

– Сидония! – Тайрус вскочил, едва бросив взгляд на мое лицо. – Что случилось?

Надо же, какой прекрасный актер! Лицо умирающей Сидонии встало у меня перед глазами. Я просто смотрела на него с расстояния, казавшегося теперь непреодолимым. Он действительно верил, что может убить Сидонию, а я не пойму, кто за этим стоит?

Да, видимо, верил. Хотя, если бы не Циния, я бы никогда не догадалась, чьих рук это дело. Но теперь, после ее подсказки, других вариантов я не видела. «Ты предпочтешь отдать за нее жизнь. Но я выберу тебя, а не ее…» Именно так поступают дьяболики: убивают невинных ради того, кого любят больше всех на свете. Я это понимала, потому что сама бы так поступила, но простить не могла.

Я знала свою роль назубок: дьяболик Сидонии должен отомстить за ее смерть. Вырвать сердце Тайруса, так же как он вырвал мое. Разорвать его на клочки. Я так давно не моргала, что мои глаза затуманились, и мне пришлось отвернуться. Даже сейчас я не могла убить Тайруса. Да, Циния расчистила мне путь, но я не была ее орудием. Я и своим-то не была. Кто-то срежиссировал убийство Донии, и я отомщу, но отомщу так, как отомстил бы сам Тайрус: чужими руками.

Я упала на четвереньки и простерлась ниц перед императором.

– Я должна исповедоваться вам, ваше величество!

– Ну что еще? – Рандевальд поднялся на ноги.

– Ваше величество, заговор! Заговор против вас.

Тайрус словно окаменел. Один из дьяболиков двинулся было ко мне, но император поднял руку. Уголком глаза я увидела входящую в зал Цинию. Та застыла, увидев меня на полу перед императором, а не у трупа внука.

– Заговор? – переспросил император. – Что еще за заговор?

– Ваше величество… – подал голос Тайрус.

– Я не Сидония Эмпиреан, – закричала я. – Я – Немезида дан Эмпиреан, дьяболик дома Эмпиреанов. Вместе с вашим племянником Тайрусом мы замышляли вас убить.

– Сидония! – воскликнул Тайрус.

– Нет-нет-нет, пусть продолжает, – сказал император, и на его лице появилось триумфальное выражение. – Уведите отсюда мою кузину и ее мужа, – приказал он челяди. – Остальные пусть остаются на своих местах. Я хочу услышать все.

Слюнявых Сэливара с Дивинией увели. Тайрус шагнул ко мне, но Живодер преградил ему путь.

– Вы… вы не понимаете, да? – произнес Тайрус, затравленно оглядываясь вокруг. – Она же просто сошла с ума! Разрешите мне поговорить с ней.

– Ну, ты тоже у нас прежде был сумасшедшим, – протянул Рандевальд. – И я тебя всегда выслушивал.

– Сидония, – умоляюще произнес Тайрус, – пожалуйста…

– Не смей произносить ее имя! – в сердцах крикнула я. – Неужели ты думаешь, я такая тупая и не понимаю, что произошло? – Мне казалось, меня разорвали напополам, горе ослепило меня, я ничего не видела, ничего не замечала, кроме боли внутри. – Сидония мертва! Она мертва, и это подстроил ты, я знаю!

– Погоди. Она… – начал Тайрус.

– Сын мой, – холодно сказала Циния, подходя к императору, – это очень прискорбное обвинение. Кто знает, что еще запланировал мой внук? Прежде чем он начнет действовать, я рекомендовала бы вам его казнить.

Я взглянула на нее. Да, а ведь она ожидала, что я убью Тайруса сразу. Ее лицо было очень напряженным. А я не стала ее орудием, не стала играть по ее правилам.

– Кстати, ваше величество, – продолжила я, – грандесса также участвовала в заговоре.

– Чушь! – рявкнула Циния.

– Она участвовала в нем с самого начала, – тихо добавила я, подумав про себя: «Двух птичек одним камнем» .

– Она лжет! – завопила Циния, побелев как полотно.

Но реакция сына вряд ли ее успокоила. На лице его блуждала довольная ухмылка: все мечты внезапно воплотились в реальность. Увидев эту маниакальную ухмылку, Циния попятилась, подняв руки, словно пытаясь защититься:

– Сын мой, ты же не поверил ей? После всех жертв, которые я принесла ради тебя, неужели ты можешь подозревать меня в предательстве?

Тайрус зашелся странным, каким-то смазанным смехом. Похоже, он отказался от идеи как-нибудь ловко выкрутиться.

– Бабушка, теперь бессмысленно запираться, – он посмотрел на нее, внезапно оживляясь. – Нас раскрыли. Все наши планы потерпели фиаско.

Циния словно поперхнулась.

– А что, ты…

Тайрус улыбался, но его глаза оставались холодными. Я поняла, что он делает. Чем бы все ни кончилось, мое обвинение соединило их судьбы воедино. Он не собирался идти ко дну, не удостоверившись, что и она встретит свой удел.

– Живодер, взять его, – приказал император, не сводя алчных глаз со своей матери. – Что до вас, моя матушка, то я планирую воспользоваться вашим же советом. Это вы можете начать действовать до того, как я успею вас остановить. Незачем дольше обременять нас вашим обществом.

– Рандевальд, – задохнулась Циния, – что ты такое говоришь?

– Если я предоставлю вас самой себе, – оскалился император, – вы, несомненно, отыщете способ вывернуться и уйти от наказания. Нет, я не дам вам шанса продолжить ваши махинации. Вы умрете здесь, за позорную попытку лишить жизни собственного сына. А затем Тайрус публично засвидетельствует вашу вину. Чего мне еще желать? Кат! – рявкнул он. – Убей ее!

Ни Кат, ни Живодер не пошевелились. Рандевальд оторвал взгляд от Цинии. Тайрус нахмурился.

– Кат! – император подался вперед. – Я приказываю тебе убить мою мать!

Со своего места я отлично видела, каким взглядом Кат посмотрел на Цинию. В этом взгляде был… Вопрос? Голубые глаза Живодера тоже устремились к грандессе. Ни один из них и не подумал подчиниться императору.

У меня перехватило дыхание. Почему они ждут приказа от Цинии? Да просто потому, что они – отнюдь не императорские дьяболики. Они – дьяболики Цинии. Именно поэтому они вытолкали меня взашей, когда я попыталась возбудить в императоре подозрения к матери. Пока Кат меня выводил за дверь, Живодер, ради спасения Цинии, отвлекал Рандевальда. Она догадывалась, что мы с Тайрусом плетем против нее заговор.

– Рандевальд, – лицо Цинии скривилось от отвращения, – как ты смеешь сомневаться во мне? Я выбрала тебя среди всех своих потомков. Каждый раз я выбирала тебя. Вот и сегодня, несмотря на то что ты показал себя неблагодарным сыном, я выбрала тебя, предпочтя собственному внуку, мальчишке, который дурачил тебя чуть ли не с колыбели. Я хотела преподнести тебе его голову на блюде, а ты что делаешь? Ты нападаешь на меня. Все эти годы я, пренебрегая своей безопасностью, приказывала собственным дьяболикам охранять тебя. О, великий Космос! – Она умолкла, а когда, судя по лицу, Рандевальду стало ясно то, что ему только что сказали, ухмыльнулась. – Я никогда тебе этого не говорила, но они привязаны не к тебе, Рандевальд. Они привязаны ко мне. И что я получила за все свои великие жертвы? – Она развела руками. – Ты приказал меня убить! Живодер, Кат, прикончить этого изменника!